Рюрикович 2 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 3

— Для вас так важен этот спарринг? — спросил я.

— Не очень. Но он должен показать — насколько тренированный крылатый всадник сильнее и быстрее ведаря, — улыбнулся Савельев.

В следующую секунду он расплылся в воздухе, оказавшись рядом со мной. Я почувствовал его удар справа, блокировал, но мой блок оказался недостаточно силен. Удар в грудь заставил меня отшатнуться.

М-да, ещё и живица была использована в бою…

— Три — один! — раздалось со скамеек.

— Давайте, преподаватель! — крикнул чей-то женский голос. — Я ставлю на вас!

— Бейте его, Еремей Григорьевич! — а вот это уже голос Романова…

— Могу вас поздравить, вы проиграете не всухую, — хмыкнул я в ответ на выкрики.

— Может быть, я и вовсе не проиграю? — откликнулся Савельев и снова ринулся в бой.

Я попытался до конца быть честным, но всё-таки проиграл бой со счётом «четыре-три». Савельев не дал мне шанса ударить его ещё раз. Он всегда был на чуточку быстрее.

— Спарринг закончен! — проговорил преподаватель, когда отпрянул после финального удара.

Раздались крики, хлопанье в ладоши. Преподаватель поклонился мне, не опуская глаз.

Я хмыкнул и поклонился в ответ:

— Благодарю вас за опыт, Еремей Григорьевич. Он был весьма ценным. Мне очень понравились ваши слова о том, что честь важнее выигрыша.

— Ничего страшного, господин Рюрикович. Со временем и вы научитесь также быстро двигаться и также точно наносить удары! Для этого вы и поступили в Царское училище, — довольно осклабился Савельев. — И знаете… За ваше усердие и умение я назначаю вас старостой группы. Думаю, что никто не будет против?

Жильцы не стали противиться предложению преподавателя. Почему-то мне кажется, что им даже было легче, что ответственность понесёт кто-то другой.

— Ну вот и хорошо. Сейчас же вернёмся в аудиторию и продолжим нашу прерванную разминкой лекцию… — проговорил Еремей Григорьевич.

После этого он взял из рук подошедшей девушки свой пиджак, кивнул благодарно в ответ и направился к выходу. Понемногу жильцы потянулись следом. Кто-то смотрел на меня с сожалением, кто-то со злорадством. В глазах Собакиной обнаружилась печаль. Я подмигнул ей в ответ.

Что же, преподаватель победил, получил плюсик в глазах жильцов, а я… А я получил его благодарность. И пусть будет нашей маленькой тайной настоящий расклад дел, и кто в самом деле победил.

Сидящий на лавке ведарь даже не сдвинулся с места, продолжая внимательно изучать газетные листы. Казалось, что случись сейчас землетрясение в десять баллов — он только перелистнет газету, да и только.

— Ну ничего, в следующий раз ты обязательно выиграешь! — подошедший Годунов протянул мой пиджак.

— В следующий раз? Ты снова хочешь меня подставить под нового препода? — буркнул я в ответ.

— Вы почти выиграли, Иван Васильевич, — проговорила Бесстужева, погладив меня по плечу. — Чуточку бы ещё удачи…

Я благодарно кивнул в ответ. Потом хмуро взглянул на Годунова. Двинулся мимо него к выходу.

— Ну чего ты? Это же не просто так… Савельев перед уроком попросил меня встать и сказать нужные слова! — пробубнил Борис.

Я остановился, взглянул на него:

— Подожди, Савельев тебя об этом попросил? И ты согласился?

— Ну, он же преподаватель! А что я мог сделать?

— Ты мог предупредить меня! — крякнул я в ответ. — Знаешь, товарищи так не поступают.

— А как бы ты поступил на моём месте?

— Я бы предупредил тебя. И не согласился подставлять под удар!

— Ну, прости, я же не знал… Екатерина Семёновна, а чем это вы так вкусно пахнете? У вас новые духи? — тут же отвлёкся на Бесстужеву Годунов.

Вот и как с таким говорить? Ему одно втираешь, а он тут же забывает об этом и переключается на «более важные дела». Нет, когда-нибудь я всё-таки его пришибу. Да, будет жалко, но думаю, что переживу.

Впрочем, вскоре это желание только усилилось…

Глава 2

«Сначала враги не замечают ведаря, потом смеются над ним, затем начинают бороться. В финале ведарь уходит, а враги остаются лежать на земле»

Кодекс ведаря

Царские палаты. Зал для совещаний.

— … И таким образом, казанцы вновь напали на Восточные уделы. Людей порубили, сёла пожгли, поля вытоптали. У людей не осталось больше мочи поднимать хозяйство с пепелища! Они уходят, царь-батюшка, с насиженных мест. Казна теряет доходы. С этим нужно что-то делать! — закончил свой доклад Иван Выродков.

Дьяк Разрядного приказа больше тяготел не к служению Богу, а к возведению городов и строительству крепостей, потому и был допущен к дворянскому совещанию. Царь ценил его за умные мысли и архитектурные пристрастия.

Василий Иванович сурово посмотрел на карту России, где красным пятном было обозначено Казанское ханство. Вот прямо никак не уймутся соседушки. Всё пытаются возродить Золотую Орду, да так и норовят укусить да побольнее. Никак не успокоятся тем, что русские взяли власть и теперь развиваются сами по себе. Не желают работать сами, а хотят, чтобы Российское Царство платило им дань.

Конечно, ничего не делать, а поживать в праздности и благодати хорошее дело, только вот и русские не хотят тащить ханство на своём горбу. Пожили, хватит. Скинули ярмо Золотой Орды, и казанцев на место поставим!

— Что, царь-батюшка? — захлопал глазами инженер, закончивший доклад, а после поправился. — Конечно поставим!

— Я последние слова вслух произнес? — спросил царь.

— Да, и слова эти были суровыми, — проговорил старший сын, Владимир Васильевич.

Глаза царевича искали в лице отца малейшие изменения и находили их. Вон «гусиные лапки» стали отчётливее проявляться после злополучной охоты. Да и кожа побледнела, словно от неё начала отливать кровь. Пока ещё изменения не были такими уж сильными, но внимательный взгляд находил различия.

А у Владимира Васильевича взгляд был донельзя внимательным. Изменения в поведении царя и его наружности не могли не радовать наследника престола. Впрочем, сам наследник тщательно скрывал свои эмоции.

Царь осмотрел зал, в котором провёл уже не одну сотню совещаний. Зал оформлен в стиле, который напоминал о величественных эпохах прошлого, с элементами барокко и ренессанса. Высокие потолки украшены сложными лепными узорами и массивными хрустальными люстрами, которые излучали мягкий золотистый свет, создавая атмосферу роскоши и тепла.

Глаза царя скользнули по стенам, обитым дорогими тканями, зачарованными от прослушивания недругов. Также на стенах висели гобелены с изображениями исторических событий или портретами великих правителей и полководцев, выполненные в тончайших деталях. Между ними расположены массивные позолоченные зеркала, визуально расширяющие пространство и добавляющие лоска.

В центре зала стоял огромный овальный стол из красного дерева, покрытый безупречно отполированным лаком. На столе располагались элегантные настольные лампы с абажурами из шелка, а также были аккуратно расставлены канцелярские принадлежности и личные планшеты для участников совещания. Вокруг стола стояли массивные кресла с высокой спинкой, обитые мягкой кожей. В этих самых креслах сидели именитые бояре и дворяне, а также полководцы и генералы, созванные специально для совещания относительно восточных рубежей.

— Суровыми, говорите? А не сурово ли с нами казанцы поступают? Чего им, нехристям, в своих уделах не сидится? Зачем они к нам лезут? — спросил царь сквозь зубы.

— Риторические вопросы задаете, Ваше Величество, — сказал Данила Николаевич Романов, глава Земского собора. — Знамо дело, чего они хотят — денег и власти над русским людом. Чтобы ничего не делать, а блага разные иметь.

Он как будто прочитал царские мысли. Впрочем, эти мысли были во многих головах, не только в царской. Последнее время казанское ханство и в самом деле начало агрессивно себя вести. Спокойно нарушало мирный договор, плевать хотело на призывы дипломатов. А по донесениям разведки, крымский султан Сахиб-Гирей, возведённый на казанский престол при поддержке царицы Нур-Султан, начал собирать огромное войско.