Навязанная жена. Нелюбимая - Серганова Татьяна - Страница 2

Из-за темных, длиной до плеч, прямых волос его кожа выглядела особенно бледной, а серые глаза в обрамлении колдовского черного ободка особо притягательными. Парень был среднего роста, худощавый, но гибкий и ловкий. И по праву считался одним из лучших студентов на факультете некромантии.

Выпрямившись, он изобразил шуточный поклон.

– Всегда к твоим услугам, куколка.

За годы обучения в Даркорийской академии я уже привыкла к этому прозвищу. Хотя первое время оно меня жутко раздражало.

Почти два года мы с Алексом находились в состоянии войны.

Он периодически подсылал ко мне призраков и восставших покойников. Просыпаться утром и обнаруживать на себе полуразложившуюся тушку какой-нибудь давно сгинувшей животины, которой вокруг академии водилось видимо-невидимо, было еще тем удовольствием. Как и натыкаться на приведение в душевой. Вы пробовали принимать душ, когда на вас смотрит потусторонняя сущность? Поверьте, малоприятное занятие.

Я же в отместку подмешивала ему в еду и питье разные составы и зелья. Например, порошок, после употребления которого несколько часов воняло так, что дышать было нечем; настойку для нескончаемой икоты или самое любимое – хрюкающую ягоду. Алекс после нее целый день напоминал свинью и ничего не мог с этим поделать. Аж покраснел от злости.

А еще я бросала проклятия ему в спину. Совсем легкие, вроде оступись-нагнись. Когда делаешь три шага, на четвертый оступаешься, и спину простреливает так, что нагибаешься. Правда, действовало проклятье всего пару часов. Но какие это были часы! Или запутанное проклятие, после которого совершенно теряешься в пространстве и не можешь вспомнить, куда тебе идти.

Неизвестно, чем бы наше противостояние закончилось, если бы на третьем курсе нас с Алексом не поставили в пару. Едва не завалив зачет, мы крупно поссорились. Разозлившись, я даже собиралась проклясть его светом, но Алекс неожиданно поймал меня, скрутил и поцеловал так, что у меня колени задрожали, а мысли об очередных пакостях выветрились из головы.

В наш неожиданный и головокружительный роман не верил никто в академии. Но вот уже больше двух лет мы встречались, продолжая подшучивать друг над другом. Например, Алекс время от времени присылал мне призрака-будильника, который орал так, что поднимал весь этаж. А я ответ натирала его одежду чесоточным порошком, и он потом ходил, дергался и чесался.

Однако вернемся к вопросу, почему Алекс и остальные звали меня куколкой. Все очень просто: от светлых предков я унаследовала именно такую внешность – нежную и поистине кукольную. Мои волосы красивого льняного оттенка слегка вились на кончиках, а небесно-голубые глаза ничуть не уродовал черный ободок вокруг радужки. Очень невысокая (точнее, самая мелкая на курсе), хрупкая и тощая, я походила на ожившую куколку, которую всем окружающим хотелось погладить по головке и пощипать за щечки.

Сначала я переживала из-за столь неподходящей внешности, а потом поняла, что она и вызванное ей снисходительное отношение приносят мне выгоду, поскольку от милой девочки никто не ожидал пакостей.

Впрочем, сейчас народ уже знал, что куколка способна показать зубки и проклясть так, что потом никакой целитель не поможет.

– Дай мне Ханса, – попросила я, протягивая ладонь.

Алекс удивленно посмотрел на меня и покачал головой:

– Нет.

– Брось, я же извинилась.

– Ты использовала мой ритуальный нож для нарезки бобов, – напомнил он. – Я Ханса потом неделю приводил в чувство. Чуть ритуал не загубил, зомби упокоить не мог.

Хансом звали ритуальный нож некроманта, который наследник рода Вермондов по традиции создал в первый год обучения. Алекс вырезал свой из клыка дракона. Ну это он так говорил. Лично я не особо верила. Драконы вымерли уже не одно столетие назад, а потому их кости ценились на вес золота. И тратить их на обыкновенный ритуальный нож я считала верхом глупости. Попадись мне хоть одна такая косточка, я бы ее измельчила, перетерла в пыль и спрятала для особо ценных зелий. Там же такую силу можно было вызвать, закачаешься!

Так вот, Ханс для Алекса являлся чем-то вроде личного фамильяра ведьмы. Он имел разум и чувства, которые я нарезкой бобов сильно оскорбила. А я ведь извинилась. И даже специальную протирку для него купила. Не помогло. По словам Алекса, нож все еще очень злился на меня.

– Алекс, мне очень надо. Правда, – взмолилась я и наивно захлопала ресничками.

Это почти всегда срабатывало. Но только не с Алексом. Он слишком хорошо меня знал.

– Я же купил тебе карманный ножик, – напомнил он, подходя ближе.

– Затупился.

– Не может быть! Мне давали гарантию сто лет.

– Затупился, – повторила я, отступая. – Поэтому мне и нужен Ханс. Только он способен пробить светлую магию высшего порядка.

Слегка наклонив голову на бок, Алекс смотрел на меня секунды три и только после поинтересовался:

– Куколка, ты куда влезла? Какая магия высшего порядка?

– Никуда я не влезала. Она сама меня нашла и исчезать не желает.

Я ткнула пальчиком на стол, где на мраморной доске продолжало радостно светиться приглашение от Алфеи.

– А это что такое?

Не дожидаясь ответа, Алекс подошел ближе и – о ужас! – начал читать.

«Дорогая Франческа, вновь приглашаю тебя на свою свадьбу, которая состоится двадцать третьего числа двенадцатого месяца в Солвейне. Прошу тебя, не отказывай. Я хочу, чтобы в самый счастливый день в моей жизни вся семья собралась вместе и порадовалась за меня. Приглашение на двоих. Так что можешь взять с собой подругу. Оплату семья возьмет на себя. Любящая тебя Алфея Морентон».

Алекс поднял на меня удивленный взгляд.

– Ты же не украла это у какой-то Франчески?

– Очень смешно, – фыркнула я, скрестив руки на груди.

– Серьезно? Твое полное имя Франческа?

– Ну я же светлая, – пожала я плечами. – У светлых всегда такие… заковыристые имена.

– Я в курсе. Но Морентоны? Ты знакома с самими Морентонами? – продолжил допытываться Алекс.

Поступив, точнее сбежав в Даркорийскую академию, я не стала скрывать свою принадлежность к светлой стороне. Но вот родственные связи с самой знаменитой семьей светлых чародеев империи скрыла ото всех кроме ректора и декана своего факультета.

И на это у меня имелись веские причины. Морентоны были известны не только как богатая семья с сильнейшими светлыми чародеями империи. Во времена Раскола они являлись активными участниками гонения темных магов, обожали устраивать публичные казни ведьм, устраивали охоту на оборотней и истребляли некромантов.

Со времен Раскола прошли столетия, но память о тех событиях осталась. Особенно у темных. Даже кукольное личико не спасло бы меня от орды желающих отомстить за своих погубленных предков.

– Какая разница. Дай мне Ханса, и я избавлюсь от этого злосчастного приглашения. Потому что на свадьбу Алфеи я точно не поеду.

– Ты с такой легкостью называешь наследницу Морентонов по имени. Интересно, почему? – Алекс с любопытством уставился на меня, и черный ободок вокруг его серых зрачков засиял особенно ярко.

Кстати, такой ободок представлял собой не просто особенность внешности. Нет, это был знак и отличительная черта каждого мага. В день своего четырнадцатилетия каждый одаренный проходил инициацию, после которой одни чародеи получали золотистый ободок, показывающий их принадлежность свету, а другие – черный, обозначавший способности темных. Существовали еще нейтральные маги, ободок которых становился темно-фиолетовым, но из-за своей малочисленности особой роли они не играли. Наш мир делился именно на светлых и темных.

Вот сюрприз был для всего нашего древнего семейства, когда после инициации мои голубые глаза внезапно обзавелись темной окантовкой! У бабушки тогда чуть инфаркт не случился. Оба светлых деда решили, что младшую внучку прокляла какая-то ведьма, и тут же ринулись снимать проклятие, едва меня не погубив. Потому что светлая магия с того самого дня стала для меня… будто ядовитой. Точно так же, как и моя темная смертельно опасна для светлых.