Небо в кармане 3 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 29

Начальник поста, капитан Аносов всё-таки осматривает самолёт. Вижу, что движет им любопытство, поэтому не препятствую. Наоборот, вкратце рассказываю, на что этот аппарат способен. Вопросы так и сыплются. К осмотру подключился заместитель начальника, даже унтер подошёл поближе. Но вид делает, что подошёл просто так, за компанию, а ему самому всё это неинтересно.

Дальше всё просто, выставили караул из солдат гарнизона вокруг аппарата, а сами проследовали внутрь крепостицы.

Да, во время выставления охраны специально задержался, хотел лично убедиться в том, что мне и Изотову разрешено подходить к самолёту в любое время.

А дальше пришлось в полной мере воспользоваться предложенным гостеприимством, иначе нас бы не поняли ни офицеры, ни нижние чины. Посетили местную баню, посидели за торжественным обедом в офицерском собрании, ответили на все вопросы. Ну, почти на все. Обед скромный, но вкусный. Хлеб из своей пекарни, щи из сушёной капусты и баранина. На столе присутствовали вино и крепкие напитки, водка и коньяк. Но к ним, как я заметил, практически никто не прикладывался. Перед началом обеда единицы пропустили по чарке, и всё.

После обеда у кого отдых, а у нас работа, служебное совещание. В тесной комнатушке местного штаба душно, не продохнуть. Тут и завхоз, целый поручик, не запомнил, к сожалению, его имени, и казначей с командиром роты, и казачий сотник. Нет отрядного врача и ещё кое-кого, кто предпочёл остаться в столовой собрания. Многовато народу набилось, как по мне, а для местных вроде бы как норма. С другой стороны, чем больше офицеров, тем больше можно получить информации. И полковник, как мне кажется, думает точно так же. Потеет, но молча слушает, ради дела терпит.

Ну и ладно. У кого-то же должны мы получить свежие новости о действующих в Кашгаре маньчжурских бандах, о перевалах, по которым они ходят, и о местах базирования на той стороне хребта?

— Просто отлично, — внимательно выслушал заключительный рассказ Аносова, больше похожий на чёткий доклад и отодвинулся от стола.

Сейчас уже никто из присутствующих не удивляется тому факту, что молодой юнкер руководит всей операцией. Слушают внимательно и обращаются уважительно. Как же, изобретатель и пилот, князь! А ещё личным распоряжением ЕИВ приказано всячески мне содействовать, чем я и пользуюсь. Порою офицеры поглядывают на Изотова, но больше по привычке, как на старшего по званию.

Оглядел всех высказавшихся чуть ранее офицеров:

— Значит, план у нас такой. Мы вместе с господином полковником вылетаем рано утром вот сюда. Если здесь есть банда, то сверху мы её обязательно обнаружим.

— Лучше будет, если с вами полетит кто-то из нас, — неожиданно предлагает Николай Степанович Аносов. — Всё-таки карта это одно, а реальные горы совсем другое.

— Да мы только «за» — переглядываюсь с Изотовым. — Место у нас есть, по весу проходим. А кто полетит?

— Да я сам и полечу, — выпрямляется капитан. И почему-то начинает оправдываться. — Очень хочется сверху на Сарыкольский хребет посмотреть.

— Отлично. Тогда я к самолёту, буду готовить его к завтрашней работе. Рассвет здесь во сколько наступает?

— В шесть тридцать, — Аносов зачем-то вынимает свои часы из кармана, смотрит на циферблат. Спохватывается и прячет их обратно.

— Значит, встречаемся завтра в шесть у самолёта, — резюмирую. И добавляю. — Да, чуть не забыл. Господин капитан, распорядитесь выделить десяток солдат. Нужно будет пройти вдоль тракта шагов двести и убрать в сторону камни и прочий мусор. Так нам взлетать будет проще.

— Сейчас же и распоряжусь, — правильно понимает Аносов.

— Благодарю, — киваю. И сразу же обращаюсь к Изотову. — Константин Романович, покажете мне место нашей ночёвки? Чтобы мне потом в темноте не блудить.

Полковник кивает, и на этом мы заканчиваем наше совещание. Куда направляются офицеры, не знаю, да и не интересно мне сие, а я иду к самолёту и начинаю по одной доставать из кабины бомбы. Работы много, приходится снимать обрешётку, подвешивать на пилоны, поднимать в бортовые карманы. И вкручивать МУВы.

Караульные любопытствуют, само собой, но службу бдят, близко не подходят. Заканчиваю работу в начале седьмого в полной темноте. В горах сумерек почти нет, солнце село и сразу становится темно. Пора идти на отдых…

Разбудил меня Изотов, сам бы я вряд ли встал вовремя. Умылись в медном тазу в тускло мерцающем свете масляного светильника, воду поливали друг другу на руки из кувшина с изогнутым длинным носиком. Позавтракали тут же и вышли на улицу. А ведь холодно, братцы! Кожу на лице тут же стянуло, по телу мурашки пробежали, шерсть дыбом подняли. Переглянулись с Константином Романовичем и, не сговариваясь, трусцой припустили к самолёту. Чтобы согреться.

— Стой! Кто идёт? — услышали, не доходя до стоянки шагов сорок. Сразу на душе хорошо стало! Как будто назад вернулся, в свою реальность.

— Свои, — замер на месте Изотов, помедлил мгновение и продолжил движение вперёд. Но уже не бегом, а шагом.

Держусь рядом с ним. А как иначе? Не прятаться же за его спиной? Надеюсь, караульные здесь за отпуском не бегают, стрелять на голос сразу не станут.

Они и не стали, окликнули для порядка. Навстречу один из солдат выдвинулся, опознал нас с полковником и только тогда дал отмашку своему наряду:

— И впрямь свои! Господин полковник и его светлость туточки, — прокричал в темноту и тут же извинился перед Изотовым. — Прошу прощения, ваше высокоблагородие, служба такая.

— Ничего, голубчик, всё правильно, — откликнулся мой товарищ.

Буквально следом за нами и офицеры с начальником казачьей команды подоспели. Вчерашние знакомые решили любопытство проявить. А и впрямь, почему бы и нет? Не всё же манчжур с китайцами по горам гонять?

Тянуть не стал, обошёл вокруг самолёта, осмотрел его тщательно, а то мало ли? Солдатики народец любопытный и запросто могут ради интереса какую-нибудь детальку на сувениры открутить…

Комбинезон натянул поверх одежды, ничего снимать не стал, потому что холодно. И куртку сверху накинул, застегнул до подбородка наглухо. Изотов вслед за мной переодеваться начал и Аносову посоветовал то же самое сделать:

— Вы бы что-нибудь тёплое на себя сверху накинули, Николай Степанович. Там, — мотнул подбородком куда-то вверх и в сторону. — Наверху будет очень холодно.

Аносов промолчал, оглянулся на завхоза, требовательно протянул руку. Поручик тут же сунул ему большой свёрток. Подготовились…

Снял защитные колпачки с взрывателей, посмотрел, насколько глубоко ушли в пыль колёса, и убрал в кабину колодки.

— Константин Романович, покажите Николаю Степановичу его место в кабине, — обратился к полковнику. Пусть усаживаются, нечего время терять.

Закончил осмотр, как раз и Аносов в кресле перестал ёрзать.

— Господа, сейчас буду запускать мотор, так что прошу вас отойти в сторону, — подошёл к провожающим нас офицерам. — Только не туда, в ту сторону от винта вся пыль полетит.

А ведь уже светает, лица вон как хорошо видно. И тракт шагов на пятьдесят просматривается, значит, на разбеге не урулю в сторону.

Запустил мотор, рванулся было к кабине, да притормозил, пошёл не спеша. Стоит мой самолёт на месте, никуда катиться не собирается. За хвостом всю пыль с тракта сдуло, в сторону крепости грязное облако погнало. Нехорошо получилось, если строения накроет. Перед тем, как в кабину залезать, ещё раз в сторону крепости глянул — нет, не долетит до неё пыль. Шагах в пятнадцати серое облако остановилось, на месте зависло. Ну и хорошо.

Плюхнулся в кресло, оглянулся на пассажира, проверил, застегнуты ли у него привязные ремни? Улыбнулся капитану:

— Полетели?

— Так точно! — ответил Николай Степанович и постарался выпрямиться в кресле. Растерялся, наверное…

Глава 11

По утреннему холодку взлетели без проблем. Конечно, длина разбега увеличилась, но не критично, топливо-то мы за вчерашние четыре часа полёта хорошо выработали. Так что, так на так и получилось. К тому же эксплуатация авиатехники в условиях высокогорья подразумевает низкую плотность воздуха, а так она хоть как-то нивелируется этим самым холодом.