Небо в кармане 3 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 24

Плавно покачиваю крыльями под восторженный писк мальчишки и отчётливое оханье княгини за спиной. Но оханье, в отличие от писка, тут же пропадает, и князь настойчиво упрашивает «помахать» крыльями ещё раз. Выполняю и эту просьбу, мне не сложно, а людям в радость. И почему-то уверен, что не забудет он ни свою просьбу, ни моё молчаливое согласие.

Второй разворот выполняю почти над центром и умышленно выхожу из разворота с таким расчётом, чтобы по правому борту оставить кое-что примечательное. Первым реагирует, кто бы сомневался, мальчишка:

— Смотрите! Это же наш дворец!

Ага, заметили. А почему это самолёт в правый крен так тянет? Выравниваю машину по горизонту…

— Где? Где? — оживляется княгиня.

— Да вон же, вон же он, — почему-то громкий голос князя доносится с правой, а не с левой от меня стороны.

Непроизвольно оглядываюсь, а он перебрался на правую сторону, навалился на супругу, оба носами к окну прилипли, вниз смотрят.

Понятно теперь, откуда у нас крен образовался. Придётся помочь им. Аккуратно кладу ручку вправо, а чтобы не войти в вираж и лететь прямо, удерживаю самолёт на прямой левой педалью. Летим, так сказать, на правом боку. Восторженные охи влиятельных пассажиров за спиной становятся громче, а мальчишка даже умудряется разглядеть во дворе дворца пушку:

— А вон наша пушка, смотрите? Прямо напротив оленя…

К большому сожалению пассажиров, скорость у нас хоть и невеликая по моим меркам, но центр города мы буквально проскакиваем. Над окраиной выполняю третий разворот, уже начинаю потихоньку готовиться к посадке. Всё спокойно, полёт нормальный, скоро сядем… И тут неожиданно из-за спины прозвучало предложение-вопрос Николая Константиновича:

— Николай Дмитриевич, может быть вы покажете нам то, что показывали ЕИВ в Петербурге?

Понять, чего здесь было больше, предложения или вопроса, много ума не нужно, да и какая уже разница? Отказаться могу, не думаю, что князь в воздухе на своём настаивать будет, но потом обязательно как-нибудь отыграется. И княгиня молчит. Значит, одобряет просьбу мужа. Про мальчишку вообще молчу, у него сразу глазёнки в сверкающие от счастья прожектора превратились. Ну и как такому отказать?

— Хорошо! — кричу и киваю головой.

Выполняю четвёртый, выхожу на посадочный курс и иду по прямой. Предупреждать или не предупреждать о манёврах великокняжескую чету? А не стану! Пусть по полной хапнут острых ощущений.

Обороты на «малый газ», ручку от себя и самолёт опускает нос. Я говорил, что мы летим на высоте полсотни метров? Поверьте, это только кажется, что много. На самом деле три-четыре секунды и до земли рукой подать, дотронуться можно!

Охает княгиня, сдавленно шипит князь, вцепляется мне в плечо жёсткой хваткой. Не обращаю на это никакого внимания, лишь вижу краем глаза, как побелело лицо мальчонки, как в страхе приоткрылся его рот. А я уже толкнул вперёд до упора РУД и потянул на себя ручку управления. Перегрузка ощутимо для них, но едва заметно для меня прижимает нас к сиденьям, вминает в спинки кресел, и мы довольно-таки шустро за счёт хорошего разгона набираем и набираем высоту. Проскакиваем наши полсотни и ещё тридцать, скорость падает, падает, и я толкаю ручку от себя.

Желудок толкается в горло, недавний обед предательски рвётся наружу, но это ещё не всё…

Резко заваливаю аппарат в правый крен, в сторону княгини. И снова иду со снижением. Но, недолго. На полусотне метров перевожу самолёт в горизонтальный полёт и выполняю левый полувираж. Потом правый, и на этом заканчиваю аттракцион «весёлые горки».

За спиной мёртвая тишина, пассажир справа тоже молчит. Понимаю — близость земли способствует значительному усилению острых ощущений…

Пока крутился и бултыхался, выполняя просьбу великого князя, посадочную площадку мы благополучно проскочили. Пришлось разворачиваться на сто восемьдесят градусов и садиться с обратно-посадочным курсом.

Сел мягонько-мягонько, даже самому понравилось. Мальчишка отмер на посадочном, когда вошёл в глиссаду и приступил к снижению. Начал потихонечку головёнкой по сторонам вертеть. Потом ещё больше осмелел, подпрыгивать на сиденье принялся от полноты чувств, так понимаю. А само приземление привело его в полный восторг.

А за спиной всё это время было тихо-тихо. Я даже обернулся, убедился, что с ними всё в порядке. Князя не видел, он у меня за креслом находится, а вот княгиня была в полном порядке. Правда, бледненькая почему-то. Но кабину мне не испортила…

Зарулил на место, прямо к торжественному комитету по встрече. В лице господина Изотова. Жандарм на этот раз никуда не убегал и не прятался, предпочёл лично встречать нас из полёта. И даже не стал ждать полной остановки винта. Как только я выключил мотор, так он и кинулся к правой дверке. Распахнул её, голову внутрь сунул, оглядывает великокняжескую чету:

— С вами всё в порядке, ваши высочества?

— С нами всё в порядке, — ответила вместо князя Надежда Александровна. — Как эту штуку отцепить?

— Сейчас, сейчас, — засуетился Константин Романович. Погрозил мне кулаком и принялся освобождать от привязных ремней княжича. — Сию минуту помогу!

Глава 9

Полковник буквально на руках вынес из кабины мальчишку, поставил его на землю и зачем-то отряхнул рубаху от несуществующей пыли. Или хотел убедиться, что с ним всё в порядке.

— Николай Дмитриевич, вы в своём уме? Такое вытворять в воздухе? — прошипел мне и тут же снова полез в самолёт, освобождать от ремней княгиню.

Ишь, шустрый какой. То по углам прячется, то перед глазами так и скачет. Осадить? Пожалуй, но не сейчас, а чуть позже.

Но и мне пора на выход, однако. Освободился от пут, спрыгнул на землю, развернулся и сложил свою спинку кресла. Так оно князю будет сподручнее выбираться.

И верно, на земле он оказался раньше супруги, и даже успел обойти вокруг самолёта и прийти ей на помощь, оттеснив плечом в сторону Изотова. А потому что нечего куда не надо руки свои тянуть.

— А вы храбрец, князь! — улыбнулась мне бледной улыбкой Надежда Александровна. — Ловко вы с аэропланом управляетесь.

— Благодарю, Ваше высочество, — склонил голову в поклоне. Надо бы комплимент какой-нибудь княгине за достойное поведение в самолёте отвесить, а ничего в голову не приходит. Докатился…

Пока высокородная чета платья поправляла, да взбудораженным от обилия эмоций сыном занималась, я выслушивал короткий, но весьма эмоциональный выговор от полковника. Он мне просто слово в свою защиту вставить не давал. Но обстановка не располагала к продолжению разноса и полковник быстро закруглился:

— А если бы что случилось? — жандарм вроде бы как и выговаривал мне, но сам в то же время периодически скашивал глаза в сторону князя.

Выслужиться желает, что ли? Или лояльность показать? Странно всё это.

— Константин Романович, успокойтесь, — надоел мне это цирк с конями. — Занимайтесь своим делом и не мешайте мне делать своё. И в следующий раз не прячьтесь на краю поля, а то выглядит такое поведение как-то совсем по-детски.

— А вы, полковник, и в самом деле прятались? — услышала мою отповедь Изотову княгиня. — Зачем?

— Не прятался я, — Изотов вскинул подбородок. — И не было меня там совсем. Я же только что подошёл.

Ну, да, а почему тогда щёки предательский румянец залил? И шея покраснела от смущения. Или стыда, за враньё…

— И на князя не нападайте, прошу вас, — не унимается Надежда Александровна. — Это мы его упросили показать нам все эти фокусы.

— Вы? — опешил жандарм. — Но, зачем? А если бы что-нибудь с вами случилось?

— А если бы что случилось, мы бы с вами сейчас не разговаривали, — вступил в разговор Николай Константинович. Многозначительно помолчал, придавил взглядом сникшего жандарма и уже совсем другим тоном спросил меня. — Довольно пустых разговоров. Николай Дмитриевич, вы тут всё закончили?

— Сейчас колодки под колёса установлю, самолёт закрою и, в общем-то, всё, — ответил.