Вторжение (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 23

Второе. Нужно усилить армейские части. Первый и второй батальоны морских стрелков уже сформированы, вооружены более или менее обучены и готовы вступить в бой. Имеющиеся на их вооружении штуцера Гартунга, конечно, уступают, французским и английским винтовкам, но все же куда лучше гладкоствольных ружей. Но теперь, благодаря «любезности» господ союзников у нас есть возможность создать, по меньшей мере, еще один батальон. Грех этим не воспользоваться.

— Если эти ружья так хороши, так может было бы полезнее передать их армии-с? — предложил Нахимов.

— Благодарю покорно, но нет! — немного карикатурно поклонился Меншиков.

— В данном вопросе, я склонен согласится с князем, — улыбнулся я. — Большая часть армейцев не готова к новому вооружению. Солдат придется переучивать, а времени на это нет.

— А моряков учить не нужно?

— Нужно, причем не только их, но и офицеров и прочее начальство. Поскольку новое вооружение потребует внести изменения в тактику. Но, полагаю, всем известно, что матросы более развиты во многих отношениях и потому сумеют без труда освоить новинки.

— Это все?

— Не совсем. Есть еще один резерв, который, по моему мнению используется совершенно недостаточно. Я говорю, об арестантских ротах. Всего, насколько мне известно, их двенадцать.

— Так точно-с, — подтвердил Корнилов. — Под нумерами с 19-го по 30-й.

— Сколько в них личного состава?

— Точно не скажу, но не менее двух тысяч человек. А скорее, что две с половиной. Но они по большей части задействованы на строительстве укреплений.

— Вот и прекрасно. Пока пусть работают, но когда враг подойдет вплотную, полагаю, их можно и нужно будет отправить в бой.

— Но ведь это же преступники!

— Во-первых, далеко не все, раз уж не попали на каторгу. Во-вторых, мы сейчас не в том положении, чтобы привередничать. Ну и в-третьих, могу свидетельствовать, что во время сражения на Аландских островах арестанты все до единого изъявили желание драться с противником, и зарекомендовали себя выше всяких похвал. Заметьте, тогда о предстоящей амнистии никто не знал. Ныне же, я полагаю, будет правильным объявить о будущем прощении всем активным участникам заранее. Уверен, что по меньшей мере половина арестантов согласятся встать в строй. А это, считай, лишний полк!

— И что же, после войны их всех отпустят? — никак не могли поверить присутствующие.

— Нет, конечно. Только тех, кто выживет!

Переждав смешки, Корнилов сделал у себя соответствующие пометки, после чего спросил:

— Кому они будут приданы?

— Арестанты поступят в распоряжение начальников укреплений. Стрелковые же батальоны придадут бригаде Морской пехоты, переброшенной с Балтики. Она скоро прибудет и станет моим личным резервом.

— Ах вот оно что! — с саркастическим видом пробурчал князь. — Ничего, управимся и без каторжников.

— Ваша светлость намерен дать союзникам сражение? — поинтересовался Истомин.

— К глубочайшему сожалению, без этого не обойтись, — ответил я вместо молчавшего с презрительной миной Меншикова. — Несмотря на все усилия, укрепления на Южной и Северной сторонах не окончены. Поэтому противника следует задержать.

— Мне кажется, в его положении будет гораздо удобнее атаковать Северную сторону.

— Если лорд Раглан поступит подобным образом, я буду только рад. Однако, не стоит недооценивать противника. Полагаю, они не хуже нашего извещены, что эта часть города укреплена гораздо лучше. И потому не станут лезть на рожон.

— Ваша правда, на Южной стороне многие работы только начались…

— Все так. И помочь тут можем только мы — моряки. Поэтому, Владимир Алексеевич, записывайте. Первое. Списать на берег экипажи кораблей и судов, числящихся неблагонадежными к плаванию, а так же снять с оных все вооружение и припасы.

— А сами корабли покуда не поздно затопить у входа в бухту! — добавил своим каркающим голосом Меншиков. — А если не хватит, то и прочие. Иначе союзники ворвутся и тогда город никак не удержать…

— Молчать! — неожиданно вызверился я. — Господа, я уже неоднократно высказывался на сей счет, но, если не поняли, сформулирую свою мысль яснее. Следующего кто заговорит о затоплении боеспособных кораблей, будет немедленно без суда и следствия повешен! Это понятно?

Ответом мне было красноречивое молчание.

— Тогда продолжим. Со всех прочих кораблей составить рабочие команды, для направления на строительство укреплений. Единственное исключение — пароходо-фрегаты из отряда адмирала Панфилова. Они должны сохранять готовность к выходу. Остальным, пока до Крыма не доберутся полки третьего и четвертого корпусов, придется потрудиться на земле. Полагаю, всем ясно, что городу необходимы бастионы! А бастионам — защитники! Однако при всем при этом прошу не забывать, что сохранение боеспособности флота является ничуть не менее важной задачей, выполнение которой, предлагаю возложить на Павла Степановича!

— Как же их совместить? — удивился Нахимов.

— Так ведь никто не обещал, что будет легко.

— Но ведь линкоры после сражения тоже нуждаются в починке, — осторожно заметил Новосильский. — Как быть с ними?

— К тому же союзники и впрямь могут ворваться в гавань, — добавил Нахимов. — И тогда лишенные команды суда станут для них легкой добычей.

— А вот это вряд ли! Как мне сегодня утром доложили, все необходимые приготовления закончены и минная команда готова приступить к работе. Значит, не позднее чем через неделю, а скорее всего дня через три, вход в бухту будет перегорожен сначала одной, а затем двумя линиями минных заграждений.

— А как же…?

— Останется два прохода, вход в которые будут охранять пушки равелинов и береговых батарей. Кроме того, за минными полями и у проходов мы разместим по одному или два линейных корабля, в качестве плавучих батарей с необходимой для обслуживания пушек командой. Ну а как только работы будут окончены, большая часть матросов вернется.

— Но не все?

— Увы, нет. Сами понимаете, что для обслуживания такого количества фортов и батарей сил гарнизона не хватит. Так что какому-то количеству нижних чинов с господами офицерами придётся остаться на берегу. В первую очередь это касается, конечно, артиллеристов. Будем надеяться, что экипажей старых и негодных кораблей для этой цели окажется довольно, и нам не придется превращать моряков в пехоту.

— И на том спасибо, — негромко пробурчал Меншиков, в планах которого до недавних пор было полностью перевести флотских на берег и тем на время решить вопрос с «кадровым резервом».

В этот момент, ко мне подошел адъютант и протянул очередное донесение от Стеценко. Бравый лейтенант до сих пор находился в районе Евпатории, продолжая снабжать нас через казаков Тацыны важной информацией. При виде этой картины все присутствующие как по команде смолкли.

— Важные новости? — первым нарушил молчание Меншиков.

— В общем, да. Несмотря на сожжение города, союзники все же высадились на берег несколько южнее в районе лиманов у Старого генуэзского форта в районе татарского аула Кан-Туган. [1] Французы с турками или, по крайней мере, большая их часть, уже на берегу.

— И дивизия генерала Форе? — уточнил сразу ставший похожим на гончую князь.

— Насколько могу судить, пока нет. Англичане задержались, а после начала шторма и вовсе ушли в открытое море. То же касается судов, перевозивших 4-ю дивизию и пытавшихся изобразить высадку у Качи. После острастки заданной нашими пароходо-фрегатами их еще не нашли.

— Барометр поднимается, — мрачно заметил Корнилов. — Стало быть завтра самое позднее после завтра непогода утихнет, и они продолжат.

— Так может нам снова к ним наведаться? Прямо сейчас? — подал голос неугомонный Бутаков.

— Эскадру вести в шторм не позволю-с! — жестко ответил капитану второго ранга адмирал Нахимов. — Да и пароходо-фрегатами рисковать ни к чему.

— Согласен, — кивнул я. — Будь здесь бригада канонерок с шестовыми минами, можно было и рискнуть.