Небо за нас (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 28

Обняв и перекрестив обоих на прощание, я поспешил вернуться к себе на корабль, борясь при этом и искушением бросить все и уйти вместе с ними. Все же у меня было много других дел. Для начала требовалось высадить на берег «волынцев». В отличие от морских пехотинцев полк Хрущова разместился на двух линейных кораблях «Храбром» и «Чесме».

Первоначально планировалось сажать солдат в шлюпки, однако волнение и продолжавшийся снегопад заставили нас отказаться от этого намерения. Для сбережения десанта и скорейшей разгрузки решено было ввести линкоры непосредственно в бухту, для чего ее требовалось хоть немного разгрузить, от набившихся в нее транспортов. Всего на внутреннем рейде Балаклавы оказалось девятнадцать различных судов, включая три военных, восемь парусных и столько же паровых транспортов, а также два буксира и несколько малых судов.

Проще всего оказалось с пароходами. На каждый из них высадился отряд матросов во главе с офицером, после чего они самостоятельно вышли в открытое море и отправились в плен. И первым из них стал «Вулкан». Как оказалось, нескольким англичанам все-таки удалось спрятаться в трюме и уберечься тем самым от резни во время штурма.

Однако потом их все же нашли, и один из них, к счастью, оказался механиком. Юный Бутаков, несмотря на все свои юношеские завихрения и благородные порывы, проявил себя человеком практического склада, и недолго думая сделал своему пленнику предложение, от которого тот просто не смог отказаться. В качестве кочегаров выступили освобожденные из плена солдаты. Таким образом, трофейный корабль вскоре оказался готов к выходу в море. За ним потянулись остальные, а еще несколько парусников вытащили «Бессарабия» и «Одесса».

После чего оба линейных корабля с десантом спокойно вошли в бухту и выгрузили своих пассажиров в совершенно разгромленной Балаклаве.

— Выдвигайся к деревне Кадыкой и занимай там оборону, Александр Петрович, пока союзники не опомнились. — Велел ему я. — Твоя задача удержаться во что бы это ни стало. Если что, линейные тебя поддержат и огнем, и людьми. Я на этот счет распоряжусь. Так же постарайся удержать склады, но если не судьба, то жги их ко всем чертям! Без них англичанам с французами долго не продержаться.

— Будет исполнено, ваше императорское высочество. Только пленников заберите, от греха.

— Не беспокойся, — усмехнулся я. — В трюмах места хватит.

В общем и целом, нашей добычей в Балаклаве стали пять военных кораблей и шестнадцать транспортов. Последние, как я уже говорил, принадлежали самым разным нациям, однако, поскольку на них находились военные грузы, все они были объявлены военной добычей и отправлены в Севастополь. Как и следовало ожидать, все эти обстоятельства вызвали среди моих подчиненных живейший интерес. Дело в том, всем участвовавшим в захвате трофеев полагалось за это известное вознаграждение. А поскольку моряки в массе своей народ, мягко говоря, не слишком богатый, им эти деньги оказались совсем не лишними.

[1] Все даты указываются по юлианскому календарю

Глава 12

Со времен наполеоновского нашествия в Европе считают, что русские от природы приспособлены к холодам и легко переносят любой мороз. Какая-то доля истины в этом, конечно, есть. Суровый климат и скудные ресурсы приучили нас стойко переносить любые удары судьбы. Но все же не превратили в бесчувственные машины!

Обрушившаяся на Крым непогода одинаково ударила по защитникам и интервентам. Наши солдаты точно так же страдали от холода и ненастья, как и их противники, а ужасный ветер точно так же валил их с ног. Единственное в чем нам повезло, так это в том, что большая часть наших военных располагалась не в палатках, а в заблаговременно выкопанных землянках. Эта свойственная нашим людям хозяйственность и основательность спасла в те ненастные дни немало жизней.

А когда ураган стих, пришло время нанести неприятелю ответный удар. Было раннее утро, когда одетые в серые шинели солдаты, крестясь выслушали молитвы полковых священников после чего причастились и медленно двинулись в сторону вражеских позиций.

Липранди недаром считался одним из самых лучших генералов нашей армии. Хорошо зная сильные и слабые стороны нашей армии вообще и подчиненных ему войск в частности, он умел, по выражению современников, использовать к своей пользе первые, нивелируя тем самым вторые. Хорошо зная о превосходстве противника в нарезном оружии и артиллерии, Павел Петрович пришел к выводу, что добраться до английских позиций, не понеся при этом излишних потерь можно лишь используя фактор внезапности.

И потому первыми в бой пошли пластуны полковника Головинского. Подчиненные ему казаки-черноморцы практически каждую ночь устраивали вылазки в расположение вражеских войск, а потому успели досконально изучить все окрестности. Правда, на сей раз им предстояло не просто устроить набег и утащить пару пленников, а захватить траншею и удерживать ее до подхода остальных сил. Но славящиеся своей сноровкой и удалью по всей Кавказской линии станичники справились.

Привыкшие стойко переносить и жару, и холод пластуны, вышли затемно, чтобы незаметно приблизиться к противнику в предрассветный час, когда даже самые бдительные часовые устают и начинают клевать носом. Несколько самых ловких разведчиков ради такого дела обрядились в пошитые по приказу великого князя просторные балахоны из беленого полотна, делавшие казаков совершенно незаметными на фоне снега.

— Экие смешные свитки! — усмехнулся подобно гоголевскому герою глядя на них Головинский. — Однако же для нашего дела могут быть весьма пригодны!

— И кто только их императорское высочество надоумил завести эдакую амуницию? — поддакнул есаул Головатый. — Словно для разбоя.

— Одно не хорошо, — не слушая его, продолжил командир батальона. — Папахи у казаков черные…

— А рожи красные! — ухмыльнулся старший офицер, но встретив выразительный взгляд начальника предпочел замолчать.

Впрочем, вскоре и эту проблему решили, найдя для разведчиков несколько лохматых шапок из шкур белых баранов и серые домотканые башлыки.

Благодаря этой экипировке и присущей им сноровке казаки смогли незамеченными подобраться к вражеским пикетам, взяв их в ножи. Большинство замерзших британских солдат умерли, прежде чем успели что-либо понять, и упали на заснеженную землю, щедро окропив ее своей кровью.

Тем временем, остававшиеся в траншеях англичане даже не подозревали о случившейся рядом с ними трагедии. Измученные во время недавней бури люди жались друг к другу, пытаясь согреться. Лишь немногим удалось найти сухие дрова и разжечь костер, вокруг которых теперь толпились их товарищи, в тщетной попытке ощутить хотя бы каплю тепла. Большая часть британцев спала, а немногие бодрствующие впали в какое-то оцепенение, не дававшее им сообразить, что происходит что-то неладное.

Переглянувшись между собой, казаки мгновенно приняли решение, после чего осторожно двинулись к застывшим в разных позах врагам, на ходу обнажая оружие. Не прошло и нескольких минут, как передовая траншея оказалась совершенно очищена от противника, причем пластуны ухитрились обойтись при этом без единого выстрела. Покончив с англичанами, казаки заняли оборону, на случай если остальные все же обнаружат их присутствие и попытаются отбить свое укрепление назад.

Вслед за казаками, к вражеским позициям подобрались команды охотников, сформированные с недавних пор во всех полках Севастопольского гарнизона. Принимали в них обычно самых ловких и, если так можно выразиться инициативных солдат. В мирное время большинство из них не приносили своим отцам-командирам ничего кроме головной боли, поскольку их предприимчивость чаще всего выражалась в нарушениях дисциплины, отчего многие были нещадно биты шпицрутенами.

Однако, когда после начала осады выяснилось, что от солдат требуется не только выправка и умение маршировать, но также ловкость в бою и способность быстро соображать этим молодцам нашли достойное применение.