Таможня дает добро (СИ) - Батыршин Борис - Страница 49

— Да как-как… ох, мать твою!… — тупой конец иглы соскочил с пупырчатого кругляша гартамана и воткнулся в казаковский большой палец. — Когда я научусь пользоваться этой штукой…

И сунул пострадавший палец в рот. Я терпеливо ждал.

— Места там конечно — никогда в жизни ничего подобного не видел…. — продолжил он, покончив с лечебными процедурами. — Скалы, серые, высоченные встают прямо из моря, с Огненной Земли тянет антарктической стужей, вода — серая, свинцовая, беспросветная… А всё же, я понимаю, почему экстремалов и путешественников туда тянет, такого, наверное, на всей планете нигде больше не сыскать, разве что где-нибудь у берегов Норвегии, во фьордах… А уж когда подумаешь, что к югу на чёрт знает сколько тысяч миль, до самого полюсани единого живого человека, скалы, море и лёд — дух захватывает…

— Можно подумать, на полюсе есть люди! — хмыкнул я. Пётр всегда удивлял меня способностью переходить на литературный, возвышенный стиль изложения, хоть сейчас в книжку вставляй. Получалось это у него естественно, не царапая слух чрезмерными длиннотами и пафосом.

— На полюсе как раз есть. Американская станция «Роберт Скотт», забыл что ли?

— Верно, склероз, будь он неладен… — я тряхнул головой. — Ладно, скалы, море — это всё хорошо, замечательно даже. А вот что там с маячной башней? Не совсем ещё руина, есть смысл с ней возиться?

— Да нет, что ей сделается? — Казаков пожал плечами. — Построена на совесть, из каменных плит. Обшарпана, правда, изрядно, не штукатурили её лет пятьдесят, наверное, но цела, как и домик смотрителя. Внутрь, правда, песка нанесло, дверей и оконных рам нет, пирс — и тот штормами раскидало. Но это всё ерунда, починить, восстановить — раз плюнуть. Я прикидывал — в башне четыре этажа, делаем внизу общую гостиную, на остальных — по три комнаты для гостей. Те, что окнами выходят на пролив, обзовём люксами и будем брать вдвое. Смотритель, он же директор отеля будет жить в домике, там же расположим ресепшн. Для обслуги построим ещё один, заодно поставим ангар под генераторную и склады. Я наснимал там на самартфон, потом покажу, сам всё поймёшь…

— А как же сам маяк? В смысле, маячный фонарь? Или оставим нерабочим, сугубо для декора?

— Зачем? Будем включать по вечерам, исключительно на потеху туристам и вполнакала — по прямому-то назначению он давным-давно не используется, даже из лоций исключён. А в дополнение к нему поставим зеркальные пластины от мессира Безанта, как на нашем маяке… — он ткнул зажатой в пальцах парусной иглой в сторону утёса, на котором возвышалась решётчатая башня маяка. — По ним-то и будут ориентироваться корабли, идущие через Фарватеры. Эти пластины даже заказывать не придётся — использует те, ни сняли на Кейп-Спире, они всё равно изготовлены для Земли и больше никуда не годятся…

— А что, мысль… — согласился я. — Только ведь чтобы управляться с таким зеркалом и человек нужен понимающий. Где такого взять — прикидывал? Или, может, сам попробуешь? Магелланов пролив, Огненная Земля, скалы эти заснеженные — романтика!

— Вот уж хрен тебе! — Пётр положил последний стежок, затянул узел и извлёк из кармана складной матросский нож. — Мне и на Валуэре неплохо, а туда можно моего нынешнего помощника отправить. Парень в курсе всего, с зеркалами обращаться умеет. Я с ним поговорю, если согласится — отправим его в Зурбаган, пусть получает лицензию Маячного мастера. Рекомендацию-то дашь?

— Куда я денусь… — ответил я, в свою очередь отрезая болтающиеся кончики ниток. — Нам ещё подрядчика надо найти, который возьмётся приводить маяк в порядок и оборудовать, как ты наметил. Это на Бесовом Носу просто — а в такой заднице мира придётся помучиться. А ведь ещё надо с чилисскими властями решить вопрос с арендой… есть у меня кое-кто на примете, только для этого надо на Землю…

— Успеется. — Пётр встал, нашёл галсовый угол и принялся крепить его стаксель-гику. — Между прочим, ты о Тиррее не забыл? Хотел ведь, как вернёмся, выяснить, что ему от тебя было тогда нужно?

* * *

Тиррея на острове не оказалось. Стоило нам сойти на берег, как ко мне тут же подвалил один из его малолетних приятелей — из числа наших, земных переселенцев, отправившихся с новый мир с родителями, — и вручил старательно запечатанный конверт. 'Тиррей особо предупредил, чтобы лично вам в руки, мастер Серж, — сообщил он с таинственнным видом. — Он и в Зурбаган-то отбыл, никого не предупредив, тайно — договорился с Сан Санычем, и тот его спрятал в своей каюте…

Я кивнул. О дружбе, связывавшей нового механика буксира с начальником моей персональной разведслужбы я знал, и не удивился, что тот пошёл на явное нарушение, скрыв «зайца» от шкипера. Тиррей вообще обладал удивительной способностью налаживать отношения с людьми, на чём, собственно, и держались его успехи на новом поприще. А успехи были, да ещё какие — в чём я убедился сразу, как только ознакомился с содержимым конверта.

Незадолго до нашего с Казаковым отбытия с острова Тиррей получил от своей оранжеворубашечной «агентуры» целый ворохновых донесений. Причём, именно, что ворох — обычно первичной обработкой данных занимался один из его ближайших помощников там, в Зурбагане — систематизировал, выделял главное и вместе с собственно сырыми материалами пересылал своему боссу краткий отчёт. Мне же оставалось только ознакомиться с этой выжимкой, удивляясь попутно, как чётко этот пятнадцатилетний пацан сумел организовать и отладить такую непростую работу — такая задача далеко не каждому из моих взрослых знакомых под силу…

Но на этот раз материалы — уж не знаю по какой причине — пришли без обычной «сопроводиловки», и Тиррей потратил сутки с лишним на то, чтобы подготовить выжимку. И, наткнувшись в процессе разбора на некое сообщение, сразу оценил его важность и кинулся ко мне — но успел только помахать рукой нам вслед покидающему лагуну «Ланиферу».

Если вкратце — один из фитильщиков, наблюдавший за домом некоего морского офицера, которого мы подозревали в причастности к налёту на дом мастера Валуэра, подслушал его разговор сприятелем — как и он сам, выпускником Морского Лицея и однокашником Дзирты. Из разговора (увы, услышать удалось лишь обрывки, да и те не слишком внятно) стало ясно, что один из них должен вскорости покинуть Зурбаган, имея при себе некие бумаги, крайне важные для заговорщиков.

Как именно и куда он собирался ехать бывший гардемарин — выяснить не удалось. Но он сразу понял, что информация эта может представлять особый интерес, а потому не стал дожидаться моего возвращения а немедленно отправился в Зурбаган с намерением заняться этим вопросом самолично. В приписке к тексту Тиррей сообщал, что «клиент» собирается отбыть через неделю и если его письмо вовремя попадёт ко мне — имеет смысл поторопиться и тоже включиться в процесс. Если, конечно, добавил он, уважаемый мастер Серж заинтересован в том, чтобы заполучить упомянутые бумаги…

Он, то есть я, разумеется, был заинтересован. Давняя история с заговорами, погонями, нападениями и поджогами вроде, сошла на нет — однако это никак не означало, что мы потеряли к ней интерес. Подобные вещи склонны вылезать на свет в самый неподходящий момент, когда уже поздно что-нибудь предпринимать, и чтобы этого произошло, Тиррей с его малолетней агентурой ни на миг не оставлял известных нам участников тех событий без внимания. Наблюдения продолжались уже почти год, и почти ничего не принесли — за исключением нескольких новых адресов и фамилий людей, то ли замешанных в этом деле, то ли нет. Я уже подумывал о том, чтобы свернуть слежку — может, заговорщики и в самом деле угомонились, направив нерастраченную энергию в мирное русло — и тут наконец-то появилась надежда на то, что в деле наметился сдвиг. Если, конечно, я не буду щёлкать клювом и отправлюсь как можно скорее вслед за Тирреем…