Пугало (СИ) - Ода Юлия (Ли) - Страница 3

И утопала домой, оставив народ галдеть дальше – теперь уже на старосту.

А сейчас тот стоял у нее под окном и разве что землю ножкой не ковырял в притворном смущении – зла, мол, на него не держи. Угу. Не иначе, опять что-то от нее понадобилось.

– Пришел-то зачем? – обреченно вздохнула Аля – отправить этого недомэрка по известному адресу конечно можно, но он ведь потом кого-то другого вместо себя пришлет. Лучше уж сразу все решить. – Дело какое есть?

– Дело, Алита. Угадала, – не стал тот тянуть. – Забежала бы ты к нам, а? Прямо сейчас. А то старухе нашей что-то странное чудится... Посмотри, в общем – то ли там и правда в нечистиках дело, то ли травок ей каких от умственного помешательства сварить надо.

– Выйду сейчас, жди, – захлопнула она окно перед самым его носом, едва не прищемив влезшую в окно бороденку. И заодно избавившись от проблемы с перекошенной створкой – закрытая она держалась вроде нормально, а с починкой и потом можно будет что-то решить. Но прежде, чем идти к двери, позвала:

– Ирулан?

– Чего тебе? – кот выбрался из убежища под лавкой с таким видом, словно тронный зал после торжественного приема покидал. И тут же одарил претензией: – Устроила тут, понимаешь…

– Вам всем лучше пока отсюда не высовываться, – разгуляться с обвинениями она ему не дала и опустила котенка на пол рядом. – В смысле, пока я не вернусь.

Когда Аля вышла, Орима послушно топтался возле крыльца, но ступать на него не рисковал. Судя по козе из пальцев, не особо старательно спрятанной за спиной – опасался.

Ну и ладно. Пусть лучше так, чем начнет шастать сюда по делу и без.

– Что у вас стряслось-то? – чуть задержалась она возле двери, раздумывая, стоит ее запирать или нет? С одной стороны делать это днем здесь было не принято, но с другой – катши в доме, и лучше бы их там никому не видеть даже случайно.

– Давай-ка сразу к нам пойдем, – староста мазнул взглядом по ее черному траурному платью из теплой шерсти, такой же вязаной шали без малейших узоров и сморщился. – Пусть старая сама тебе все рассказывает. И показывает заодно – глянуть-то в доме все равно надо будет. Ну, по вашему глянуть, по-ведьмински. Не бойся, деньгами не обижу, особенно если потом языком зазря трепать не станешь.

И Аля вдруг разозлилась – кто бы еще говорил, про язык-то:

– Не нужно мне от тебя никаких денег, – достала она с притолоки над дверью древний с виду навесной замок в пол-ладони размером, продела дужку в скобы и со скрипом повернула ключ – стесняться еще вот этого вот… Обойдется! – Просто перестань ко мне цепляться и все.

А потом вдруг развернулась и уставилась на мужика в упор:

– Слушай, а зачем ты вообще это делаешь? Случай тот дурацкий забыть не можешь? Или боишься, что если не подсуетишься и заранее не назначишь виноватых, тебя самого обвинят, что ни с чем толком справиться не можешь?

И по тому, как быстро тот отвел глаза, поняла – угадала.

– Гнилой ты все же человек, Орима, – сунула она ключ в карман, поправила шаль и спустилась с деревянного крыльца, пару раз скрипнув чуть просевшими ступенями. – Непонятно, за что только здешний народ тебя из года в год старшим над собой ставит?

– Но-но! Ты болтай-болтай, да не через край. А то управу-то нетрудно найти будет! Разложить костерок для ведьмы в наших краях еще полвека назад самое милое дело было, вот ваше племя и сидело тихо! Это теперь вон власти понабрали… Нет тебе доверия, Алита!

– Что ж, понимаю, – едва удержалась она, чтоб не плюнуть ему под ноги. – Ну тогда, может, и травки для вашей старой сам варить будешь?

Тот опомнился:

– Идем, чего уж, – развернулся он к выходу на улицу. – Бабка твоя небось так не дерзила.

– Так ее небось и виноватить во всем подряд не пытались.

– Далеко тебе до нее, ага, – не слишком логично выдал мужик, захлопывая за собой калитку и тут же чуть забегая вперед – словно не с ведьмой вместе шел, а сам по себе. Аля лишь усмехнулась и шаг, наоборот, придержала – пусть себе отбегает: дорога известна, не заблудится и без провожатых.

– Недалеко, на самом деле, – буркнула она под нос – точно не для «собеседника».

И вдруг сообразила, что все же не совсем права. Нет, силу-то свою предшественница передала ей полностью – с ведьмами по другому не бывает… но вот привычки к здешней жизни передать так не смогла. И сама Аля за прожитые здесь полгода сделать этого тоже толком не сумела – все-таки местные порядки здорово отличались от привычных ей раньше.

В городе, где она родилась, на ту же нечисть, к примеру, смотрели совсем по-другому. Там ее или просто не воспринимали всерьез, считая бабкиными сказками – большинство горожан, кстати; или старались вообще не пропускать в этот мир – те, кто имел силу и отлично знал, что сказками здесь и не пахнет. Чему и Алю учили лет с двенадцати, когда у нее открылся слабенький, неустойчивый еще ведьмовской дар. То есть бороться с ними учили: ставить барьеры, отражать атаки, держать оборону…

В деревне же, куда пришлось удрать далеко не по своей воле, к этому всему относились совершенно по-другому. Про нечистиков – как это племя по-свойски и почти ласково называли всех скопом, – местные прекрасно знали, сомневаться в их реальности даже не думали, как не думали и не пускать их в свой мир. Считали, что пользы от мелкого народца явно больше, чем вреда, всерьез гоняя разве что самых злостных. Остальных же просто старались держать в очень жестких рамках с помощью веками проверенных и отработанных ритуалов – для чего, собственно, деревенская ведьма нужна и была.

Нечисть отвечала на такое вполне предсказуемо – пыталась эти рамки сломать или хотя бы продавить, но по большому счету установившееся равновесие устраивало всех. Малому народцу здесь даже несмотря на «ежовые рукавицы» все равно было лучше, чем там, откуда они приходили. А люди с удовольствием пользовались всем тем, что прирученная нечисть могла им дать. Все же изба с домовиком это совсем не то, что без такого вот «хозяина». Да и коровник без велесенка по местным меркам даже на простой сарай не тянул, не говоря уж про баню без банника…

Вот к такому повороту ей и пришлось внезапно приспосабливаться, и гладко оно пройти не могло никак. Сначала Аля по привычке дико шарахалась от любого нечистика, а поскольку с силой, доставшейся от предшественницы, ей повезло (до сих пор в голове не укладывалось, зачем ведьме с таким потенциалом было сидеть в этой глуши, похоронив более чем реальные шансы пробиться на самый верх иерархии), выглядело это ее шараханье очень зрелищно. Потом, когда немного пообвыклась, Алю качнуло в противоположную сторону – потянуло малый народец жалеть. И староста, не пропустивший такое безобразие, не постеснялся ей привселюдно попенять, что ничего даже отдаленно смахивающего на дружбу у ведьмы с нечистиками быть не может:

– Ты, эт-та, не забывай на чьей стороне стоишь и кому здесь служишь. Для мелкого народца ты пугалом должна быть, а не подружкой! А то вон хвороста в лесу много – чтоб напомнить, значится. Дай только повод – и на тебя и на них хватит.

Аля, разумеется, огрызнулась – мол, и сама разберется, с кем и как ей дружбу водить, после чего тот и начал на нее всех собак вешать. Вот, кстати, и еще одна причина для Оримы ее недолюбливать…

– Пришли, – неизвестно зачем уточнил староста, пнув с деревянных ступеней уже своего крылечка пару поздних паданок с росшей над ним яблони и распахивая дверь дома. Где тот живет Аля без того давным-давно знала и привычный, считай, путь под размышления почти не заметила. – Входи давай.

Пожав плечами, она шагнула через порог…

И тут же чуть не вывалилась обратно!

Вопль, раздавшийся изнутри, смахнул с углов паутину, вырвался наружу и со свистом унесся куда-то в поля.

– Ч-что? – попытка вытрясти из ушей излишки звука была заведомо провальной, но удержаться оказалось невозможно. – Что стряслось?!!

– Вон он!!! Вон тот паскудный дух! Глядите же!!! – второй крик вышел менее громким, зато гораздо более информативным.