Дом ста детей. Целительница для Генерала-Дракона (СИ) - Кофей Ева - Страница 23

– Богиня, – зашептала она, уловив мой немой вопрос, – которой он служит, покровительница кочевников. И детей. Но недобрых… Раз он жрец, значит должен соответствовать. 

– А что это за богиня такая? Ты в неё веришь?

– В каком смысле, верю ли? Все знают о ней.

– Мм… – я растерялась. – То есть, все верят? Это относится к какой-то религии, да?

– Что такое религия? 

Она совсем меня не понимала, а я не знала, как объяснить. Но к счастью, этого делать и не пришлось. Софи как то уж слишком серьёзно посмотрела на меня и вкрадчиво спросила:

– В твоём мире о ней не говорят, так? 

Я кивнула. 

– Не все даже верят в сверхъестественное. 

Софи сощурилась, обдумывая мои слова и кивнула, похоже, придя к некому заключению.

– Понятно… У нас верить и не нужно, оно просто есть. Ты ведь не скажешь, что веришь в существование драконов, например. Божеств не очень много и они, как бы так сказать, – протянула она. – Они скорее не то, чтобы живые существа. Они больше воплощения чего либо. Могут появляться и исчезать, меняться и менять что-то или кого-то в нашем мире. Это сила, родившаяся здесь и принявшая некую форму при каком либо событии или просто со временем… Иттар, например – богиня ночи и тьмы. Она, – зашептала Софи, взяв меня за руку, чтобы приблизиться, – нехорошая богиня… Страшная и изменчивая. Не всякий с ней может подружиться. И почти никогда – взрослый. К детям она больше благоволит. Дети чаще видят что-то в темноте, относятся как-то к темноте, не любят спать или спят с удовольствием и верят снам… В общем, Гейл, он… возможно, он вечный ребёнок. Или не вырастет, уйдя во тьму, или же ему на самом деле гораздо больше лет, чем кажется. Он не человек, даже если являлся таковым, он – жрец богини Иттар. 

Я невольно поёжилась, и виной тому был вовсе не прохладный ветерок. Мы почти уже оставили поле позади, вышли на тропинку, ведущую к дому, как со всех сторон к нам начали выходить незнакомые детки в светлых одеждах и все, как один, светловолосые. 

– А жрецы, – я не знала, какие лучше подобрать слова, поэтому спросила, как есть: – опасны? Как к ним обычно относятся?

– Ко всем по разному, смотря кому они служат. Но общее есть – с ними стараются не ссориться. Потому что считается, будто покровитель смотрит через их глаза. А ссориться с богами – плохая затея. Драконы, разве что, себе это могут позволить. Они сами из рода божеств, просто в какой-то момент слишком приблизились к людям. Этому даже доказательства остались – зачастую они как бы в родстве с какой-то из стихий. У нашего императора вот, стихая водная. 

 – Дамы, – обернулся к нам Гейл, прерывая нашу беседу, – а лекаря у вас здесь случайно нет? 

– Она целительница, – кивком указала ему Софи на меня.

– Я очень рад, – расплылся Гейл в улыбке. – А то мы все болеем. Заболели по очереди. 

И словно в подтверждение этого две девочки зашлись в страшном кашле. 

Я приобняла Софи за плечи, будто тем самым могла её укрыть от заразы (а может и правда могла!). Хоть я и целительница, а она совсем недавно переболела. Да и не хотелось заразить остальных в доме. 

Мне нужны были травы для лекарства и силы для исцеления всех. Справлюсь ли? 

– Надо бы, – протянула я, оглядывая свою новую ребятню, – как-то вас отдельно от остальных устроить…

Ох, чувствую, начинаются у меня «будни волшебного врача». А ещё и «чудо-кухарки», учитывая, что всех их нужно умудриться накормить. 

Но теперь есть козы, а значит хоть с этим делом должно стать проще. 

Знать бы только, каким богам помолиться, чтобы у меня в одночасье теперь не заболел весь приют. 

Глава 23

– А у нас есть хлев! – сначала обрадовал меня Милах, когда услышал, как я рассказываю последние новости Иве.

И это меня обрадовало. Если повезёт, можно и часть детей там на первое время разместить. 

Но то, что названо им было хлевом, на деле оказалось полуразрушенным сараем на заднем дворе с холодными каменными стенами, соломенной крышей и трухлявым дощатым полом с отделами для лошадей, кос или коров. 

Ну да хоть что-то! 

Однако Гейл, осмотрев это место, коз своих туда заводить запретил:

– Крысы их попортят, вот увидишь, дева. 

– Да разве… – попыталась было я возразить, но он даже слушать не стал:

– Уж поверь. 

– Что же тогда, – растерялась, – не на улице же оставлять? 

Он подумал с минуту, затем подошёл к своим… братьям и сёстрам? Кажется, он называл этих детей так. И вернулся ко мне, уже держа в чёрных то ли от грязи, то ли от какой-то краски пальцах дудочку. 

– Ух ты, – откуда ни возьмись, объявился Милах, хотя я оставляла его в доме и строго настрого запретила всем подходить к новеньким, – будет твориться волшебство! 

Гейл впервые за всё это время сделался каким-то тёплым и уютным на вид. Присел на корточки рядом с Милахом и, улыбнувшись, потрепал его по золотистым волосам.

– Ага, будет… – и заиграл.

И мелодия была такой, словно сам ветер играл на дудочке, а не человек. Неслышно было, как он дышал, как делал вдох, чтобы подуть и извлечь музыку. И сама мелодия странная, и отрывистая, и мелодичная, льющаяся непрерывным ручьём, заволокла собой всё, поглотила все прочие звуки. Даже сам свет сделался каким-то другим, будто в воздухе заплясали мельчайшие, мягкие, но яркие искры. 

Козы, одна за другой, зашли в хлев. И когда Гейл закончил играть, казалось, будто само тепло дня сгустилось в этом месте, собираясь дождаться здесь завтрашнего утра, не меньше. 

Почему-то, я даже не спросила, что всё это было. Откуда-то знала и так – теперь животным не навредят ни паразиты, ни холод, ни испорченное, возможно, сено, которое осталось там. 

Но надо будет, конечно, всё равно заготовить нового. Пить молоко пусть и отчасти, но зачарованных коз, было как-то не по себе. 

Детей же всех я разместила в том крыле приюта, где находился дракон. Комнатки там оказались тесными и необставленными, но всё же лучше, чем ничего. И точно лучше, чем любой сарай! Я даже шкуру волчью, переданную мне Ивой для новеньких, отдала самым маленьким. 

И угостила всем отваром трав, жареной тыквой и лепёшками. 

Но вот, что странно… Ни один из детей и слово не проронил, как ни пыталась я их разговорить. 

– Это Гейл, – всё никак не выходил он у меня из головы, поэтому я не выдержала и шёпотом спросила у кудрявой рыженькой девочки, – Гейл вас запугал? 

Я поймала её в коридоре у окна, за которым открывался вид на темнеющий лес. Она не боялась меня, не пыталась уйти, но молчала, лишь хлопая своими длинными пушистыми ресницами.

– Как тебя зовут, малышка? – присела я напротив неё на подоконник, стараясь вести себя как можно более не принуждённо. 

Но она продолжала молчать. 

И когда я попыталась коснуться её волос, собираясь сделать комплимент кудряшкам, девочка вдруг высыпала на пол пару пригоршней земли, что достала из карманов своего светлого плащика и убежала прочь. 

Я, вздохнув, отправилась за ведром воды и тряпками. 

Порядок всё равно нужно будет наводить, начну, значит, с этого коридора… 

Потом, на ближайшее время в планах приготовить крапивный суп, накормить Шмеля хлебом и молоком за неимением чего-то более подходящего. Отправиться на поиски целебных трав. А после обследовать хотя бы ближайшие к нам дома на наличие припасов, вещей и лекарств. Обустроить несколько комнат для детей. Заняться заготовкой еды и дров на зиму. 

Чем дольше я думала, пытаясь составить в уме список дел, тем больше он разрастался. 

А по мокрому полу с визгом и весельем заскользил Милах. Да ещё и босиком! Как бы не занозил ногу…

– Милах, чего носишься?! Не носись по коридору! – прикрикнула я. 

Он остановился в недоумении. 

– А ну, давай, – сделала я как можно более грозный вид, – кыш отсюда! Это новеньких крыло, ты ведь знаешь.

– Ну, это ещё ладно, – протянул он, ладошкой почёсывая нос и тихо чихая. – А почему бегать запрещаешь?