Пиратский граф (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 50

— И вы не будете против этого? Ещё и поможете? — удивился он.

— Нет, если ты продолжишь также качественно работать по своей основной деятельности аудитора, как и сейчас.

Еврей поклонился.

— Благодарю вас сеньор Иньиго, у меня нет слов, чтобы выразить вам свою признательность, это всё, о чём я мечтаю.

— Тогда закрыли этот вопрос, — хмыкнул я, — можешь вернуть меня в мою комнату, а то моя новая книга так и останется недочитанной за всей этой суетой.

Дворец рода Борха в Валенсии был впечатляющий. Огромное здание, обширная территория вокруг него, всё показывало, что род явно не бедствует. Что в принципе было не удивительно, зная кем был нынешний папа, а также то, что он активно занимается непотизмом. По словам моим друзей и наставников из Рима, с которыми я состоял в активной переписке, количество приезжающих людей из Арагона в Рим и получающих должности при папе в обход тех, кто там служил годами, начинает раздражать местные влиятельные рода.

Здесь же меня встречал глава валенсийской ветки этого рода — Педро де Борха-и-Эскрива, мужчина лет пятидесяти, чьи черты лица напоминали мне Родриго. С ним были два епископа, которые тоже с интересом рассматривали меня, пока мы знакомились, я подарил им подарки и мы рассыпались словами благодарности друг другу и Богу, что этой встрече наконец удалось осуществиться.

Когда мы перешли за стол и сели обедать, я поинтересовался у главы рода, почему за столом только мы четверо, а остальная семья отсутствует, что было против обычаев.

— Зная, что вы крайне занятой человек сеньор Иньиго, — улыбнулся мне сеньор Педро, — мы решили заодно провести переговоры.

— Что вас интересует сеньор Педро? Я удивлён тем гостеприимством, что вы мне оказали, хотя признаюсь, что с папой Каликстом III мы сейчас не в лучших отношениях.

— Нам об этом известно сеньор Иньиго, — качнул головой один из епископов, — мы весьма внимательно следим за жизнью Рима.

— Тогда почему так добры со мной? — повторил я.

— Родриго о вас очень хорошего мнения, — задумчиво ответил священник, — а зная, что папы приходят и уходят, ведь не для никого не секрет, по какой причины выбрали на этот пост Альфонсо…

— Когда не знаете какого папу выбрать, — философски повторил я любимую присказку кардинала Орсини, — выбирайте самого старого и больного.

Мой ответ повеселил всех.

— Именно сеньор Иньиго, — продолжил с улыбкой глава рода, — нам лично непонятно, почему Альфонсо вдруг решил изображать из себя полного сил и темпераментного мужчину, но мы знаем о его неважном здоровье, да и возраст сказывается на нём всё сильнее.

— То есть вы понимаете, что всё благополучие родственников, которых он принимает сейчас в Риме, держится сейчас на нём и боитесь, что это всё рухнет, когда он умрёт? — догадался я.

Один из епископов согласно кивнул.

— Нам нужно смотреть в будущее сеньор Иньиго, а оно за такими, как вы и Родриго, а не Альфонсо.

— Чем интересен вам я? — этот разговор становился мне всё интереснее и интереснее.

— Родриго в письме сказал, что на вас можно полностью положиться, особенно если вам передать, что это его слова, — задумчиво сказал мне сеньор Педро.

— Родриго мой друг, — согласился я, — я ему полностью доверяю, а значит и вам.

— Тогда будем говорить открыто, сеньор Иньиго, — голос сеньора Педро похолодел, — ваши ломбарды порушили нам годами отстраиваемый банковский бизнес, и мы бы хотели, как-то отрегулировать этот вопрос с вами, желательно по-хорошему.

Удивлённо взглянув на него, я рассмеялся, заставив их изумлённо посмотреть на меня.

— Понимаете сеньор Педро, что это именно та причина, по которой и я хотел с вами встретиться, — объяснил я им своё веселье.

— Объяснитесь пожалуйста сеньор Иньиго, мы вас не понимаем, — заинтересованно спросил он.

— Бартоло! — позвал я и парень принёс шкатулку с моими документами.

Я стал показывать, что в каком порядке доставать и протягивать им для ознакомления. Письма короля и архиепископа Сарагосы их удивили, и они с уважением стали смотреть на меня, пока знакомились с остальными бумагами.

— Понимаете сеньоры, — рассказывал я им, не мешая читать, — главное правило, которому я следовал, открывая этот бизнес — это полное соблюдение законов церкви и решений Соборов, так что как вы видите, ни слова о процентах, коими ростовщики душат народ, у меня в договорах нет.

— Мы банкиры сеньор Иньиго, — иронично посмотрел на меня сеньор Педро, — нас этим не провести, поскольку я вижу, что они здесь тем не менее есть, но скрыты за весьма искусно составленным договором и платой за хранение вещей, а также штрафами за просрочку — это видимо и есть тот процент, который обычно берут ростовщики.

— Всего два десятых процента в день сеньор Педро, — улыбнулся я, видя что его так просто не провести, — к тому же, как вы сами сказали, самих процентов, порицаемых церковью, у нас в ломбардах нет.

— С этим невозможно поспорить сеньор Иньиго, — согласился он со мной, переведя взгляд на родственников-священников.

— Нам не к чему докопаться, если не будет буллы папы о запрете такого бизнеса, тут всё предельно прозрачно и главное честно, — пожал плечами епископ, — но сомнительно, что такая будет, поскольку герцог Милана будет точно против подобного.

— Именно ваше преосвященство, — поклонился ему я, — герцог Сфорца весьма трепетно относится к своим ломбардам, приносящим его герцогству немалый доход.

— Я не понимаю, зачем вы это так подробно показали и рассказали нам сеньор Иньиго? — задумчиво поинтересовался второй епископ, возвращая мне все бумаги, — мы ведь просим вас закрыть свой бизнес, а не доказывать нам, насколько он хорош.

— Я просто хочу вам показать мою первоначальную идею, чтобы вы понимали, насколько я дорожу мнением церкви по этому поводу, — вежливо ответил я, — а теперь, я прошу вас уделить мне ещё немного времени и я покажу вам, как иудеи и мудехары вашего города извратили мой трепет к вере и церкви.

Тут я достал договора, которые заключал недавно в местных ломбардах и передал их Борха на рассмотрение. Едва взглянув на тройные документы, их лица потемнели.

— Это, — епископ потряс тройными договорами, — мало чем отличается от ростовщичества! И я всегда против этого! Эти нехристи грабят наш бедный народ своими процентами!

— И препятствует развитию банковского бизнеса, — согласился я с ним.

Когда они прочитали и арабские договоры, то лицо сеньора Педро стало серьёзно.

— Ваши предложения сеньор Иньиго? — поинтересовался он у меня, — вы явно неспроста нам это всё показали.

— Ввести лицензирование на деятельность «правильных» ломбардов на территории всех королевств, которыми править Его высочество Альфонсо, — спокойно ответил я, — разумеется на моё имя.

— Что это даст нам? — тут же поинтересовался один из епископов.

— Зачем нам, христианам, нужны в этом деле иудеи и мавры, — пожал я плечами, — если мы можем вести этот бизнес сами? А они пусть занимаются своим проклятым ростовщичеством, осуждаемым церковью.

— Предлагаете совместный бизнес? — тут же понял меня сеньор Педро, — 50 на 50?

— С меня весь процесс, первоначальный взнос и сама лицензия, подписанная королём, — улыбнулся я, — а также аудиты, чтобы деятельность ломбардов не отклонялась от первоначальной задумки и не превратилась вот в это.

Я показал на бумаги иудеев и мавров и добавил.

— С вас здание, персонал и поддержание работы ломбардов по установленным мною правилам. Прибыль да, 50 на 50.

— Вы ведь понимаете, сеньор Иньиго, — покачал головой второй священник, — что всё равно, некоторым епископам эта деятельность придётся не по нутру.

— Именно поэтому вы отправите письмо Родриго вот с этими двумя векселями, — я показал на свитки, лежавшие в шкатулке, — первый на десять тысяч флоринов, взнос рода Борха на Крестовый поход, так нужный Каликсту III, второй на пять тысяч лично Родриго, чтобы он добился у дяди подписание буллы о законности деятельности «правильных» ломбардов со стороны церкви. Перечень «правильности», чтобы папа не ошибся в описании моих ломбардов, также там приложен, с ним ошибиться какой ломбард хороший, а какой плохой будет просто невозможно.