Пиратский граф (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 19

Когда Алонсо со мной на руках подошёл ближе, Ханс остановил экзекуцию и повернулся ко мне. Он выглядел очень довольным.

— Синьор Иньиго, в этот раз бегунок оказался не таким быстрым, — с улыбкой объяснил он, показывая на него и на огнестрельное оружие, которое стояло прислонённое тут же рядом к загородке. Судя по короткому стволу, это была всё же аркебуза, хотя я ни разу в жизни их пока здесь не видел, только из воспоминаний Евгения Орлова мне пришло это название.

— Не нужно устраивать бесплатное представление Ханс, эти крики пугают слуг и привлекают к дому ненужное внимание, — тихо и мирно сказал я, — свяжите его, покормите чтобы восстановил силы и ночью вывезете к скале, подальше от города. Возьмите у кузнеца молот и разбейте ему им все суставы, а если продолжил молчать и дальше, то точильным камнем для правки меча, спилите все зубы.

Моя тихая, даже монотонная речь пробрала не только швейцарцев, которые изумлённо посмотрели на меня, узнавая новое для себя, но даже пленник осознав, что его ждёт, забился в путах.

— На этом всё, заканчивайте балаган, — приказал я, обращаясь затем к Алонсо, — уходим, у меня ещё куча дел назначено на сегодня.

— Я всё расскажу, только прошу убить меня без этих пыток, — неожиданно заговорил пленник.

— Вот Ханс, — я улыбнулся удивлённому швейцарцу, — видишь, как нужно разговаривать с людьми, а ты сразу избивать, резать.

— С вашими методами синьор Иньиго, и правда это кажется детскими играми, — немного обиженно признался он, — часто общаетесь с палачами?

— Познакомился к Неаполе с двумя мастерами короля Альфонсо V, — кивнул я, видя, что пленник внимательно слушает наш диалог, — просто профессионалы, нет слов. Представляешь из более чем двух сотен допрашиваемых ни один не промолчал.

— Да уж, представляю себе, — он покачал головой и перевёл взгляд на пленника, — говори.

— Меня нанял сеньор Карлос Сан-Мигель-де-Салинас, — сказал тот, — меня и ещё троих человек. Мы всегда работаем вместе.

— В какую цену оценили мою голову? — заинтересовался я.

— Пятьсот флоринов сеньор, — чуть тише ответил он.

Я всплеснул руками.

— Почему так дёшево-то⁈ — искренне изумился я, — я определённо стою дороже!

— Это мы тоже поняли сеньор, — кивнул он, — когда стали пытаться подобраться к вам ближе. Но ваши слуги шарахаются от всех незнакомцев, денег не берут, а охраны всегда кругом столько, что близко не подобраться для того, чтобы дать вам яд. Пришлось прибегнуть к более рисковым средствам, которые подставляют нас.

— Арбалет и аркебуза, — кивнул я, задумавшись, — как она попала к вам? Я не видел огнестрельного оружия в Кастилии и Италии.

— Из Нюрнберга сеньор, — ответил убийца, — немцы называют их ручной кулевриной.

— А где твои сообщники? — поинтересовался я.

Он замолчал и склонил голову, явно не собираясь об этом говорить. Я разумеется не сомневался, что он заговорит под пытками, но другое дело зачем? Люди, которые так оригинально подходят к убийству других людей, мне определённо могли пригодиться и самому.

— Вот что, — решил я, показывая всем, кроме Ханса выйти из конюшни. А когда территория очистилась, я продолжил.

— Напишешь записку своим дружкам, и предложишь им убить этого Карлоса Сан-Мигель-де-Салинаса, — сказал я, — если справятся, я заплачу вам тысячу флоринов и отпущу тебя на волю.

Изумление на лице Ханса и даже самого убийцы было неподдельным.

— Вы хотите перекупить контракт сеньор? — удивился он, — но мы так не работаем. У нас есть честь!

— Честь у убийц⁈ — настала моя очередь удивляться, — вот уж новости, так новости.

— И тем не менее сеньор, — он даже с какой-то гордостью об этом говорил, — именно поэтому мы лучшие в Кастилии и берём за работу дорого.

— Так вы ещё и не местные, — хмыкнул я, — что же, тогда я дам вам пятьсот флоринов, верните их нанимателю, если вы такие уж щепетильные. Скажите, что убить меня не получилось, после чего убьёте его и получите ещё тысячу.

Капитан наёмников с огромным удивлением посмотрел на меня, а убийца задумался.

— Выглядит справедливо, — наконец принял он решение, — я согласен сеньор.

— Ханс ночная прогулка пока отменяется, — обратился я к швейцарцу, — обеспечь написание записки и доставки туда, куда он скажет.

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — склонил он голову.

— А тебе мой новый друг, лучше начать молиться богу, — повернулся я к убийце, — поскольку если твои дружки решат тебя кинуть и пропадут с моими пяти ста флоринами, я тебе сильно не позавидую. Твоя смерть растянется на недели, я прикажу отрывать от тебя щипцами мясо каждый день по кусочку и залечивать раны. Причём всё это будет продолжаться до тех пор, пока ты не сдохнешь от боли или инфекции.

Сказал я ему мирным, спокойным тоном, заставившим его вздрогнуть и сразу же мне поверить.

— Я постараюсь написать им об этом сеньор, — хмуро заметил он.

— Ну вот и отлично, — согласился я, — Ханс оставлю всё в твоих руках.

— Слушаюсь сеньор Иньиго, — поклонился мне швейцарец.

Когда мы вышли из конюшни, нам навстречу ковылял обеспокоенный Бернард.

— Сеньор Иньиго! — он обеспокоенно посмотрел на меня, — как вы⁈ Не ранены?

— Так, — я поманил свободных наёмников к себе, и показал пальцем на Бернарда, — этого связать и унести в его комнату, а будет сопротивляться ещё и не развязывать пару часов.

Видя, как к нему с широкими и добрыми улыбками на лицах направляются друзья, швейцарец испуганно отступил назад.

— Бернард, — ласково позвал его один из друзей, — просто стой на месте и дай нам выполнить приказ сеньора Иньиго.

Несмотря на рану и зная бывших своих людей, огромный швейцарец мухой метнулся обратно в дом, под громкий ржач наёмников.

— Позовите ему доктора, пусть осмотрит рану, — приказал я, — если разойдутся швы, я действительно прикажу привязать его к кровати, чтобы не шатался по дому и не бередил её.

Меня со смешками заверили, что всё это сделают и я с Алонсо наконец смог погрузиться в повозку и направиться к тюрьме, где меня ожидали встречи с разными людьми.

Глава 11

— Ваше сиятельство! Ваше сиятельство, молю вас о пощаде! Я всё осознал и во всём готов покаяться! — в ноги мне, едва его ввели в кабинет, повалился итальянский дворянин, ассимилировавшийся в Аликанте, который тыкал мне на первом кортесе за опоздание.

— Сеньор Николо Гатти, — с мягкой улыбкой приветствовал я его, — я рад, что вы готовы к разговору.

— Ваше сиятельство, спрашивайте меня о чём угодно, — едва не рыдал он, протягивая ко мне в мольбе руки, — я готов на всё.

— Ваши прегрешения в мошенничестве с налогами, сеньор Гатти, — спокойно заверил я его, — будут прощены в обмен на ваши письменные показания на всех людей, которые замараны в схожих преступлениях. Вы готовы получить свободу в обмен на показания против преступников, обманывающих короля?

— Да ваше сиятельство! — быстро закивал он, — я обвиню всех негодяев!

— Не сомневаюсь сеньор Гатти, — поскольку я знал, что он не участвовал в работорговле, то был мне не сильно интересен, я наказал его за длинный язык, и ладно. Может что и напишет интересного.

— Оставляю вас в руках начальника тюрьмы, а как нотариус заверит ваши показания, можете быть свободны и идти домой.

— Благодарю вас ваше сиятельство! — он зарыдал от радости при этих словах, всё время мне кланяясь.

— До встречи сеньор Гатти, — я помахал рукой и его вывели из кабинета.

— Всего несколько недель в тюрьме, а какие результаты, — вздохнул я, когда мы с Алонсо и начальником тюрьмы остались одни.

— Я сделал, как вы и просили сеньор Иньиго, — обратился ко мне сеньор Габино, — я узнал, что он боится крыс и посадил его в ту камеру, которая ими кишит.

Пока мы тихо переговаривались, в комнату к нам вошёл епископ. Довольный, счастливый и даже слегка пьяный.

— Ваше преосвященство! — я натянул на лицо улыбку, — рад видеть вас в добром здравии! Я был по делам в тюрьме и не мог не увидеться с вами. Как вы? Всем ли довольны?