Обратный отсчет (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич - Страница 8

Мы встали с постели. Я посмотрел на постельное бельё и сказал:

— Если не трудно, заменишь простынь и мне наволочку.

— Ага, — ответила она и, сунув ноги в тапочки, продолжила. — Я сначала на кухню. Пить хочу не могу.

Она вышла из спальни и повернула налево, а я, слегка шлёпнув её по аппетитным ягодицам, направился в ванную комнату. Включив свет, я первым делом посмотрел в большое зеркало, встроенное в стену. К моему облегчению, на зеркале не было никаких надписей или посланий от Проводника. Я бы точно сошёл с ума, если бы они там были.

Сняв мокрые майку и боксеры, я бросил их в корзину для грязного белья, залез в душевую кабинку и плотно закрыл за собой широкую стеклянную раздвижную дверь. В этот момент Лена вошла в ванную комнату, шаркая по полу своими любимыми войлочными тапочками. Она открыла крышку унитаза, и через несколько секунд по его стенкам зажурчала мощная струя облегчения. Только после этого я включил прохладную воду, закрыл глаза и расслабился. Прежде чем уйти, Лена заглянула в душевую и спросила, как я себя чувствую. Я ответил ей, показав большой палец левой руки, и в этот момент почувствовал лёгкое пощипывание в левой ягодице, а потом поглаживание по ноге.

— Это тебе за то, что разбудил. Долго не задерживайся. Я одна не усну, — сказала она и, хихикнув, покинула ванную.

Я не спешил выходить из душа. Тёплая вода меня ощутимо взбодрила, придала сил и энергии. Спать больше не хотелось. Я вспоминал сон, который был очень похож на тот, что я видел вчера в Португалии. В этом сне я снова был в том злополучном самолёте, но на этот раз без Проводника. Меня пыталась поглотить раскалённая лава, и ей это почти удалось. Я пережил нечто ужасное, что-то вроде настоящего ада. Пережитый страх и ужас увиденного были настолько сильными, что я был напуган до глубины души. Такого кошмара я не пожелал бы даже своему злейшему врагу. Оставалось только надеяться, что этот кошмар никогда больше не повторится. Иначе я потеряю рассудок и, возможно, проведу остаток своих дней в психиатрической больнице, так как моя психика просто не выдержит таких издевательств.

Зайдя в спальню, я увидел сладко спящую жену в обнимку с одеялом. Я усмехнулся, вспомнив её заявление, что она одна не уснёт. Стараясь не шуметь, тихонько взял свой мобильник, который стоял на подзарядке, и отправился на кухню. Попив горячего чая с бергамотом, в половине шестого я приступил к приготовлению завтрака. Решил сварить небольшую кастрюлю молочной рисовой каши, которую так обожала Лена, отварить десяток куриных яиц и приготовить поджаристые тостеры для бутербродов.

Моя любимая Соня-засоня проснулась ровно в семь утра, когда прозвенел её будильник. Даже на кухне было слышно приятное пение птиц.

— Доброе утро, любимый! Как я поняла, спать ты больше не ложился, — мило улыбнувшись, сказала Лена. Сладко потягиваясь и выпячивая своё красивое пузико из-под майки, она заразительно зевнула.

— Доброе! — оторвавшись от смартфона, ответил я и тоже широко растянул свой рот. Мы одновременно усмехнулись, и я продолжил. — Я выспался. Иди умывайся и давай завтракать. Я приготовил твою любимую рисовую кашу.

Я сразу же получил от неё щедрый поцелуй. Игриво повиливая своей аппетитной попкой и усмехаясь, она покинула кухню. Примерно через десять минут она вернулась с косметичкой, которую поставила на край стола. Потянувшись за пультом от телевизора, Лена заметила моё расстроенное, задумчивое лицо.

— Что-то случилось? — настороженно спросила она, включая «зомбоящик». Она подошла ко мне сзади, обняла и положила голову на моё плечо.

— Что, так заметно? — И, получив её «Угу», продолжил: — Пустяки, немного расстроился из-за сборной. Пока готовил завтрак, смотрел новости по «Спорту» и Первому каналу и читал свежие новости в интернете. После вчерашнего матча все хают нашу команду последними словами. Даже не хочу пересказывать, какими помоями нас поливают в сетях. В том числе и меня. Хотя первые матчи я пропускал из-за травмы, а потом молодёжке помогал… Короче, неблагодарные они твари! А Мутко — ещё тот хорёк. Сразу после игры он дал небольшое интервью, где заявил, что у них ещё есть время до мартовских матчей. И они постараются исправить ситуацию в команде и вернуть ей боевой настрой. Чувствую я, что Палычу пришёл большой пизд*ц. Походу, ему уже начали искать замену.

— Сашуль, успокойся. Ты же сам говорил, что тренеров меняют как перчатки. Нет результатов — и ты уже никому не нужен…

— Это в обычной жизни происходит. А тут совсем другое, — перебил я её и немного повысил голос, но тут же осёкся, понимая, что срываться на любимом человеке нельзя. И уже спокойным тоном продолжил. — Понимаешь, Палыч, он не все! Он первый, кто смог совершить чудо и выиграть для страны заветное золото чемпионата мира. И я тут ни при чём. Да, я забивал нужные голы, неоднократно спасал команду. Но без него и всего тренерского штаба, а также без персонала команды мы бы не добились таких результатов. — Немного помолчав, я добавил: — Нельзя так с ним поступать. Нельзя. Он может уйти только сам, когда посчитает нужным. Я не дам этим чинушам его сожрать и выплюнуть из команды. Он нам нужен.

— Думаешь, у тебя это получится?

— Должно получиться. Не знаю, как поступят другие ребята, но если я не выскажу свою точку зрения, то буду корить себя за это.

Сегодня я решил не ехать на тренировку на своём пикапе и вызвал такси для нас двоих. В половине девятого мы спустились на лифте на нижний этаж, где была парковка для жителей нашего дома. Мы сели в машину и поехали в сторону Лениного университета, стараясь не обращать внимания на небольшую группу фанатов, которые ждали меня у здания. Попрощавшись с женой до вечера, я удобно расположился на заднем сиденье, прикрыл глаза и незаметно задремал. Проснулся я только тогда, когда подъехали к пропускным воротам Кэррингтона. Всё же четырёх с половиной часов сна было недостаточно для моего организма.

На парковке тренировочной базы я увидел Руни, который приехал следом за мной. Мы крепко обнялись и тепло поприветствовали друг друга. Пока шли в раздевалку, обменивались своими впечатлениями от игр наших сборных и другими личными новостями. Мы зашли в раздевалку и поприветствовали наших товарищей по команде. Я присел рядом с Неманьей Видичем, а Уэйн Руни подошёл к Карлушу Кейрушу, помощнику сэра Алекса, поздоровался с ним, а затем громко с улыбкой спросил:

— Карлуш, как дела? Почему ты с утра такой грустный? На тебя это не похоже.

— Да чему радоваться? Криш и Саа получили серьёзные травмы и выбыли надолго. Каррик месяц точно пропустит. Каждый раз, когда вы отправляетесь в свои сборные, мы молим всех известных нам богов, чтобы они уберегли вас от травм. Но это не всегда нам помогает, — грустно усмехнулся португалец. — Теперь нам нужно думать, кем можно усилить состав.

Все, кто был в раздевалке, понимающе закивали и начали перешёптываться, вспоминая и рассказывая о своих печальных историях, связанных с травмами. Неманья заметил уныние на лицах своих товарищей по команде и включил музыку погромче, чтобы поднять настроение.

Плюхнувшись рядом со мной и Руни, он пояснил:

— Терпеть не могу, когда в раздевалке так мрачно, — потом он немного помолчал, посмотрел на меня и шёпотом по-русски спросил: — Ты, наверное, рад, что наш Нарцисс выбыл надолго?

— Братан, зря ты так думаешь. Я реально сожалею о случившемся с ним. Этот сезон для него потерян. Без него нам будет сложно. Поверь, все эти травмы скажутся на нашей игре. В Лиге чемпионов нам будет непросто. Особенно в его весенней части. Лёгких соперников в плей-офф уже не будет, — поделился я своими мыслями.

— Не знаю, как ты, но мне совсем не жаль этого говнюка, — признался серб. Я был удивлён его словами. Но потом вспомнил, что у него тоже были напряжённые отношения с португальцем, когда он перешёл в «Манчестер Юнайтед». У каждого своя правда, и только Бог может судить. Несмотря на эти откровения, моё отношение к Неманье не изменилось.