Китано (СИ) - Сергей Шилов - Страница 45

Зеркало за спиной жалобно звенит, разлетаясь на сотни осколков, а я падаю на раковину, раскалывая её пополам. Только благодаря её керамической жертве, успеваю упасть на ноги, а не на копчик.

Всё. Я уже не боец. Дыхание сбито полностью. Ширатаки, впрочем, тоже. Стоит посреди комнаты, держится за грудь и хрипит. Похоже на пневмоторакс, чтобы не называли этим страшным словом.

Закидываю руку горе-сэнсэя себе на шею, приходится ещё и присесть под его рост и вместе ковыляем в медкабинет. Скоро я буду чувствовать себя там как дома. Постоянно туда возвращаюсь.

— Ты, — хрипит он, — в самом деле владеешь этим тайным искусством…

— Не совсем, — пыхчу в ответ. Практически нести на себе человека со сбитым дыханием, то есть совершенно без помощи внутренней энергии, на одних испытывающих кислородное голодание мышцах, не очень здорово. Вот и говорим с ним, как два астматика, пробежавших стометровку. — Я самоучка… Читал об этом… Знаю расположение некоторых… болевых точек… Знаю, что если по ним бить с выплеском энергии, то будет некоторая реакция… Но я только недавно научился… совмещать выплеск энергии с ударом… Если бы я вас не подловил с сигаретой, то… применить такой удар в бою… я бы не смог… И вы бы меня… просто размазали по той стенке.

— Выходит, — хрипит, но уже более жизнерадостно, — если бы я сразу напал, то… смог бы победить?

— Скорее всего… Нет, если бы я знал, что вы хотите меня убить… или покалечить, то тут уж было бы пятьдесят на пятьдесят… Но в бою, который мне ничем серьёзным не грозит, я бы… позволил вам победить.

— В тебе… совсем… нет… стремления… к победе?

— Нет… Поэтому меня невозможно победить.

— Кха…как так?

— Я не считаю избиение человека своей победой… Также не буду считать своим поражением, если побьют меня… Это всяко лучше, чем если бы я применил в бою что-то… по-настоящему опасное для жизни.

— Так, по-твоему, — он начинает смеяться и сразу закашливается, — твой удар… был не опасен…

— Если бы я попал вам в сердце, то да, а лёгкое… ха, у вас ещё одно есть!

Он снова смеётся, хрипит и повисает на мне мешком. Хорошо, что мы уже дошли. Из-за закрытой двери слышится приглушённый голос Икуно.

— Я всё поняла, — негромко признаётся она, — я испугалась не его, а своего поражения…

Чтобы не создавать лишнюю неловкость, стучу в дверь и сразу вваливаюсь внутрь.

— Мари-сан! — в кабинете кроме медсестры и Икуно, вижу и Рёко с Икуко. Все четверо сидят за столом и пьют чай.

— Папа? — удивляется Икуно, но вроде не выглядит слишком обеспокоенной. Хотя по ней сразу и не скажешь.

— Всё в порядке, — смотрю на неё честными глазами. — Все живы. Пока уж точно.

— Китано-кун? — вопросительно поднимает бровь медсестра.

— Мари-сан, — повторяю я, — как вы и заказывали, принёс вам мужчину в полном расцвете сил! Получил небольшую травму груди. Возможно, внутреннюю. Правое лёгкое неправильно функционирует!

— А с тобой что? — не глядя на меня, спросила Мари, с помощью девушек укладывая отца Икуно на кушетку и расстёгивая на нём рубашку.

— Тоже травма груди, но внешняя. Просто синяк. Даже трещин в рёбрах не ощущаю.

А должен был бы ощутить, пока тащил на себе нового знакомого. Значит, их нет. А если и есть что-то незначительное, то с регенерацией тела Китано, заживёт ещё до вечера.

— Как получилось, что у вас похожие травмы?

— Несчастный случай. В туалете взорвалась раковина, и мы попали под керамическую шрапнель. Кстати, это отец Икуно и наш новый учитель дисциплины.

— Тот, — Мари закончила ощупывать грудь и бросила короткий взгляд на Икуно, — о котором ты рассказывал?

— Ага. Он курил в туалете, закашлялся, задел раковину, и она лопнула.

— Хороший учитель дисциплины. — Мари приложила к груди стетоскоп.

— Ничего страшного, — через пару минут объявила она. — Но придётся немного полежать.

Пользуясь тем, что на меня никто не смотрит, я подал немного ауры к глазам и посмотрел на последствия своего удара. Моей энергии в его лёгких почти не осталось. Она вымывалась движением собственной энергии сэнсэя.

Случайно глянул на своё отражение в стеклянной двери медицинского шкафчика у стены. Глаза светились мягким серебряным светом. Сразу рассеял ауру и сделал озабоченное лицо, чтобы не выделяться из коллектива.

Потом тоже подвергся осмотру. Кушетка была занята, так что остался стоять, но пришлось раздеться до пояса. Мари почему-то никого не стала выгонять из кабинета, а сами девушки выйти не сообразили.

Ну ладно. Меня послушали, пощупали, помазали синяк йодом и объявили здоровым. А потом выставили из кабинета вместе со смущённой Рёко и смеющейся над чем-то Икуко. Дочке разрешили остаться с отцом. Ему что-то вкололи и назначили лечение отдыхом.

В нормальном мире человеку, потерявшему сознание, вызвали бы скорую помощь. А тут даже о госпитализации разговор не зашёл. Как и о вызове врача с более высоким профессиональным статусом, чем у школьной медсестры.

Но в этой Японии в школу не вызывают врачей, даже когда в драках используют бокены. А ведь это холодное оружие, по поражающей мощности превосходящее полицейские дубинки.

Вот такой вот мир. Впрочем, если здесь есть специальные школьные консультанты, главной работой которых является профессионально избивать проблемных школьников, то, о чём тут вообще можно говорить? Точно не о гуманизме и здравом смысле.

Первое время я строил теории заговора, основанные на мысли, что если в школах кто-то разводит хулиганов, то это кому-то нужно. Например, для усиления позиций крайне правых, боевым крылом которых является якудза, пополняющая свои ряды как раз из школьных банд.

Но потом я вспомнил о принципе бритвы Хэнлона, который гласит: «Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью». А уж человеческая глупость, это такая субстанция, что может заполнить все миры, населённые человечеством в Мультивселенной. Эйнштейн не даст соврать. Он-то, кроме изобретения ядерной бомбы и теории относительности постулировал и бесконечность человеческой глупости. Причём, если в отношении бесконечности Вселенной, он был не очень уверен, то бесконечность человеческой глупости у него не вызывала никаких сомнений**.

Так что, пока не получу доказательств обратного, буду считать, что все нелогичности этого мира объясняются недостатком интеллекта местного правительства.

— О чём задумался, Китано-кун? — спрашивает Рёко, подождав, когда я застегну последнюю пуговицу на рубашке.

— О глупости чиновников из министерства образования, — честно отвечаю я, начиная удаляться от медкабинета.

— Это из-за отца Икуно? Она нам немного рассказала о его работе…

— Это частное явление, а проблема нашего правительства в том, что оно использует тот же подход, что и наши корпорации. Ну, знаете, людей повышают по карьерной лестнице не за их профессиональные способности, а за родственные связи. И что потом делает такой выдвиженец, оказавшись на высокой должности? Он набирает себе подчинённых, оценивая их по одному критерию. Смогут они составить ему конкуренцию или нет. В итоге в наших министерствах и корпорациях на уровень топ-менеджеров и чуть ниже, набирают полностью некомпетентных людей. Главное, чтобы они не были умнее своего начальника. А так как тот и сам умом не блещет, получается удручающая картина. Впрочем, наше заокеанское руководство, это более чем устраивает.

— Но мы с этим ничего не можем сделать…

— Точно. Ты напомнила мне принцип стоицизма. Не волноваться о проблеме, на которую не можешь влиять. Давай лучше подумаем о том, что в нашей власти. Ты вступишь в мой клуб?

— Я… подумаю…

— Хорошо. Я уверен, что, когда я предложу это Икуно, она обязательно согласится. Было бы хорошо, если бы у неё был спарринг-партнёр одного с ней уровня.

Икуко незаметно бьёт локтем Рёко по почке.

— Ясно. Я уже подумала. И решила вступить.

— Отлично. Как сказал бы один великий человек***, ударим боевым мастерством по бездорожью! То есть, я хотел сказать, по мировой глупости!