Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Миссис Брэникен [Миссис Бреникен] - Верн Жюль Габриэль - Страница 65


65
Изменить размер шрифта:

— Ни в чем, пока по крайней мере ни в чем! Но кто знает, быть может, позже не пожелает ли он злоупотребить вашим расположением? Ведь это найденыш, неизвестно откуда он, кто он, какая кровь течет в его жилах?

— Я уверена, что это кровь честных и достойных людей! Я отвечаю за это! — вскричала я. — Все без исключения, начальники и товарищи на «Брисбене», любили его, и капитан передавал мне, что Годфрей не заслуживал никогда ни малейшего замечания. Зах Френ, который знает толк в людях, также ценит его не менее меня. Но скажете ли вы мне, Лен Боркер, почему вы не любите этого ребенка?

— Я, Долли? Я отношусь к нему совершенно безразлично, вот и все. Дружбу свою я не расточаю так легко первому встречному и думаю лишь о Джоне, как бы вырвать его у дикарей.

Если Лен Боркер желал дать мне урок, то я не принимаю его, так как сказанное им неверно. Я не забываю моего мужа ради этого ребенка, но я счастлива сознавать, что Годфрей присоединяет свои усилия к моим для того же дела. Я уверена, что Джон одобрит все то, что сделано мной теперь и будет сделано впоследствии для обеспечения будущего этого мальчика.

Когда я передала этот разговор Джейн, бедная женщина поникла головой и ничего не ответила.

Я не буду больше настаивать. Джейн не желает, не может признавать Лена Боркера неправым. Я понимаю эту сдержанность; с ее стороны это обязанность.

29 января. — Мы прибыли на берег небольшого озера, вроде лагуны, которое Том Марикс считает озером Уайт (то есть Белое). Оно вполне соответствует своему названию, ибо вместо испарившейся воды на дне его бассейна — осадок соли. Это — еще один остаток внутреннего моря, когда-то разделявшего Австралию на два больших острова.

Зах Френ возобновил запас соли; мы же предпочли бы воду, годную для питья.

В окрестностях много крыс меньше обыкновенных. Необходимо обеспечить себя от их нападений. Это такие прожорливые животные, что грызут все, что им попадается.

Впрочем, туземцы нашли, что не следует пренебрегать подобной дичью. Поймав несколько дюжин крыс, они изжарили их и полакомились этим довольно-таки противным мясом.

Вот мы и достигли границы пустыни, известной под названием Великой Песчаной пустыни.

Почва постепенно изменилась на последних двадцати милях. Пучки колючек попадаются реже, и кажется, что и эта тощая зелень вскоре совсем исчезнет. Неужели столь бесплодна эта почва, что не в состоянии даже поддерживать жизнь столь нетребовательного растения? Однако ни у кого не могло зародиться ни малейшего в этом сомнения при одном взгляде на эту огромную равнину, с бугорками красного песка и без всяких следов какой-либо воды.

Можно на основании этого предполагать, что не выпадет никаких осадков в этой местности, обожженной солнцем даже в период зимы.

Глядя на это печальное бесплодие, на эту возбуждающую беспокойство сушь, у каждого из нас, наверное, шевельнулись самые тяжелые предчувствия.

Том Марикс указал мне на карте эти пустыни; это белое, пустое место, по которому проведены линии, изображающие собой маршруты Джилльса и Гибсона. К северу нанесен маршрут полковника Варбуртона, представляющий собой ломаную линию, указывающую, насколько неуверенно продвигался он вперед в силу необходимости делать частые повороты в поисках колодцев. Тут персонал его экспедиции, больной и голодный, выбился из сил. В другом месте вьючные животные пали, сын его умирал. Лучше вовсе не знакомиться с описанием его путешествия тем, которые предпринимают такое же…

Самые смелые попятились бы назад. Я же читала описание это и вновь перечитываю его. То, чему подвергался этот путешественник ради исследования неизвестных местностей Австралийского материка, я готова испытать ради спасения Джона. В этом единственная цель моей жизни, и я добьюсь ее исполнения..

3 февраля. — Мы вынуждены были уже пять дней сокращать длину наших переходов. Безвозвратная потеря! Ничто не способно вызвать большего сожаления! Из-за крайней пересеченности местности караван не может придерживаться прямого направления: нам приходится идти по крутым подъемам и спускам.

Местами равнина пересечена дюнами. Верблюды не могут проходить через них, и приходится отыскивать другую дорогу. Встречаются также песчаные холмы высотой до ста футов. Пешие вязнут в этом песке, и продвигаться вперед становится все тяжелее.

Зной невыносимо тягостен. Нельзя и вообразить, как печет солнце. Его лучи пронизывают вас насквозь, словно огненные стрелы. Нам, Джейн и мне, едва удается укрываться в палатке. Какие тяжелые испытания приходится переносить моим товарищам во время утренних и вечерних переходов! Как ни вынослив Зах Френ, а и он очень страдает; но он не жалуется, так же весел, как и прежде, этот верный друг, жизнь которого связана с моей.

Джоз Мерит выносит все испытания так спокойно и с такой выдержкой, что можно, право, позавидовать ему. Джин Ги, менее терпеливый, жалуется, но ему не удается растрогать своего господина. И когда подумаешь, что оригинал этот подвергается подобным испытаниям, чтобы отыскать шляпу…

— Хорошо!.. О! Очень хорошо! — отвечает он, когда ему замечают это. — Да, но какая редчайшая шляпа!

— Старый шут! — бормочет про себя Зах Френ, подымая вверх плечи.

— Да, ветошь какая-то, — вставляет, в свою очередь, Джин Ги, — ветошь, которую никто бы не согласился носить.

В продолжение дня между восемью часами утра и четырьмя часами дня невозможно было бы сделать ни одного шага. Располагаются привалом безразлично где и разбивают две или три палатки.

Люди охраны, белые и черные, располагаются кто как может, укрываясь за верблюдами. Что всего страшнее, так это недостаток воды, который грозит нам в ближайшее время. Что будет с нами, если по-прежнему будем встречать лишь высохшие колодцы?

Я подозреваю, что Том Марикс чрезвычайно встревожен, хотя и старается скрыть это от меня. Напрасно он так делает. Лучше было бы ничего не скрывать. Я все могу выслушать и не потеряю присутствия духа.

14 февраля. — Прошло одиннадцать дней, и в течение этого времени дождь шел всего один раз в продолжение двух часов. Едва удалось наполнить наши бочонки, людям утолить жажду, верблюдам — возобновить свой запас. Мы прибыли в Эмилия-Спрингс и нашли там ключ совсем высохшим. Верблюды выбились из сил, Джоз Мерит исчерпал все средства принуждения по отношению к своему верблюду. Он, однако, не бьет его, а старается воздействовать на его чувства. Я слышала, как он говорил:

— Бедное мое животное! Верно, ты мучаешься, но по крайней мере не страдаешь душой!

Думаю, что бедное животное не способно понять этого преимущества.

Мы возобновляем свой путь более чем когда-либо встревоженные.

Два верблюда больны. Они едва тащатся и не будут в состоянии продолжать дальнейший путь. Пришлось переместить запас провизии с вьючного верблюда на верхового из-под одного белого охранника.

Мы можем считать себя счастливыми из-за того, что верблюд, на котором едет Том Марикс, до сего времени бодр. Иначе все остальные, а в особенности самки, разбежались бы и ничем не удалось бы их удержать.

Приходится приканчивать бедных больных животных. Оставить их издыхать от голода и жажды в тяжелой агонии гораздо более жестоко, чем закончить с одного раза их страдания.

Караван удаляется и обходит песчаный бугор… Раздаются два выстрела… Том Марикс возвращается к нам, и путешествие продолжается.

Еще более тревожит нездоровье двух людей нашей охраны. Это чрезвычайно беспокоит меня. У них лихорадка, и мы усиленно лечим их сернокислым хинином, которого имеется много в дорожной аптечке. Их томит страшная жажда. Запас же нашей воды на исходе, и ничто не указывает на близость колодца.

Больные лежат, каждый на верблюде, которого ведут их товарищи в поводу. Нельзя оставлять людей, как оставляют животных. Мы будем за ними ухаживать, это нагла обязанность, и мы ее исполним. Но эта немилосердная температура доконает их постепенно.

Несмотря на закаленность ко всем тяжким испытаниям, которые приходится выносить в пустыне, несмотря на всю опасность, которую он выказывает в случаях, если надо оказать помощь кому-либо из каравана, Том Марикс начинает теряться и не знает, что предпринять. Воды! Воды! Вот о чем молим мы небеса, раз мы не можем получить ее от земли. Туземцы охранной стражи выносят лучше нас усталость и этот ужасный зной.