Книга пяти колец. Том 8 (СИ) - Зайцев Константин - Страница 11

День за днём я погружался в изучение древних текстов и магических практик, пытаясь усвоить максимум знаний в столь ограниченное время. Библиотека стала для меня вторым домом, где я проводил долгие часы, исследуя редкие книги и манускрипты. Мое ядро работало на пределе, разгоняя до максимума кольца огня и воздуха, что помогали мне разбирать страницы, покрытые сложными символами и загадочными письменами. Зачастую все это было написано на разных диалектах древнего языка, и мой мозг пытался не взорваться от свалившейся на него информации. Ритуальные схемы, воздействие первостихий на стандартные техники и многое другое раскрывали передо мной новые горизонты понимания мира и сил. С каждым новым текстом я все сильнее понимал, что сейчас нам дают слишком упрощенное и выхолощенное понимание мира. Теперь мне становилось понятно, почему Тинджол постоянно возмущался на современную систему подготовки.

В угоду безопасности и сохранения жизни большему количеству практиков колец силы был наложен запрет на многие техники, которые позволяли достичь куда больших высот. Правда и смертность была у них была намного выше, но, как говорил мой наставник, да будет его посмертие легким, ворон растет над собой лишь сражаясь на грани. И как оказалось, не только ворон. Именно поэтому смертельные поединки настолько сильно ускоряли развитие. Сам того не зная, я шел по древним путям развития, направляемый опытным наставником. Да, он всегда говорил, что не умеет учить, но по факту именно с его помощью я сумел так быстро развиться.

В этих тихих залах библиотеки, где тишина нарушалась лишь шелестом страниц и лёгким потрескиванием свечей, я начал ощущать себя частью чего-то великого и таинственного. Частью великого сообщества кланов Крови. По меркам моего родного мира эти люди и нелюди были жестоки до невозможности. Но при всем этом они обладали своим кодексом чести, и их главная задача была защищать простых людей не только от порождений Дзигоку, но и от любых последователей царств зла, что нарушали баланс. С каждым символом, что я читал, мне все яснее становилось, что я такой же как они. Всю свою жизнь я бился на потеху публики ради денег, славы и бесконечно прекрасного ощущения собственного величия. Каждый раз когда пояс чемпиона застегивался на моей талии я ощущал, что я стою на вершине мира.

Попав в этот мир я долгое время оставался все тем же, но чем дольше я сражался с порождениями скверны, злыми духами и ублюдками служащими владыкам Дзигоку, тем яснее становилось, что я не смогу остановиться. Отныне мой путь это кровавая купель битв за спасение неизвестных мне людей. Не из желания восхищения и благодарности, а просто потому что таков мой путь. Такова моя дхарма. Сражающийся ради сражения да избегнет греха. Ну а я отвечу за свои грехи когда сдохну пытаясь вырвать глотку очередной твари, что пришла на эту землю полакомиться сладкой человеческой плотью.

Запахи горящих ароматических палочек смешивались с запахами пыльной бумаги, старого пергамента и сухих бамбуковых дощечек, связанных в свитки, создавая непередаваемый аромат самой библиотеки. За эти несколько бессонных ночей, казалось, он пропитал каждую частичку моего тела. И похоже я начал понимать, почему предыдущий владелец этого тела настолько любил изучения древних свитков. В этом было некое, почти мистическое, притяжение. Лишь когда мои глаза, измученные бесконечной усталостью, казались пустыми колодцами, куда насыпали мелкий песок, я позволял себе небольшую передышку.

Иногда я выходил на балкон, откуда открывался вид на город, освещенный лунным светом. Каждый взгляд из-под опущенных век был мучительным, как будто глаза пытались открыть дверь в мир, полный невыносимой яркости и резкости. И хотя ум продолжал работать, глаза уже не могли передать всей остроты восприятия, оставляя за собой лишь серое, размытое пятно реальности. Боюсь даже представить, какие ощущения у меня были бы при солнечном свете.

Сквозь поверхностный сон я почувствовал чье-то присутствие в комнате и поток внимания направленный прямо на меня. Тело начало действовать раньше усталого мозга. Рывок в сторону, чтобы тут же произвести с захват руки, которая уже тянулась ко мне. Короткий скрут и я уже нахожусь за спиной молодого парня выкручивая ему руки и одновременно контролируя шею с помощью захвата. Такой захват очень любят сотрудники правоохранительных органов во всем мире, поскольку он позволяет очень хорошо контролировать любое движение оппонента и в случае чего аккуратно его придушить.

Сонное сознание постепенно прояснялось, особенно когда я осознал, что молодой человек не собирается сопротивляться. Стоило мне слегка ослабить захват, как я услышал насмешливый голос:

— Ты всех так приветствуешь или мне так повезло?

Я отпустил юношу, сделал несколько шагов назад и, поклонившись, произнес:

— Приношу свои извинения, произошло недоразумение. Похоже, я заснул за книгами, и тело отреагировало раньше сознания.

Что-то в лице этого молодого человека, который явно был не старше моего текущего тела, показалось мне очень знакомым. На его красивом, хищном лице, словно созданном из острых линий, появилась кривая ухмылка. Он проигнорировал мои извинения и спросил:

— А ты в курсе, что это библиотека, а не место для сна? Здесь запрещено спать, как и оставаться после наступления ночи.

В голосе юноши чувствовалась привычная властность. Он явно был не из библиотечных служек, что было и так понятно по его одежде из дорогого шелка. Меня смущало, что на нем не было монов. Возможно, он был одним из высших аристократов, а возможно, просто сыном чиновника, отвечающего за библиотеку.

— Еще раз приношу свои извинения. У меня есть договоренность о том, что я могу находиться здесь столько, сколько потребуется. — Мой голос был тверд, но крайне вежлив. В таком состоянии контроль эмоций нужен еще сильнее.

Взгляд парня переместился к тому, что я читал. Его лицо напряглось, а взгляд стал колючим. Похоже он тут не просто так и знаком с тем, что я читаю.

— Будем считать, что извинения приняты. Очень интересный свиток. История кланов Крови от великого мастера Цзюнь Фэй. Разве он не запрещен к прочтению? — В голосе юноши звучала сталь, а его рука собралась в мудру, которая использовалась для боевых заклинаний. Похоже парень шугендзя и специализируется на бое.

— Запрещен, кроме тех кому дозволенно его изучать. — Стараясь не делать резких движений я достал жетон доставшийся мне от Девятихвостой и подтверждающий, что я могу изучать любые текста, что тут находились. Увидев мой честно заработанный знак он слегка расслабился и произнес:

— Не знал, что еще кто-то кроме меня тут бывает по ночам. Но если ты не возражаешь, то я бы хотел взять твой свиток. Когда я был тут в последний раз, то не до конца разобрался в его формулировках относительно использования кровавых связей в управлении империи. Слишком уж у него архаичный язык, да и любит использовать заумь там где можно обойтись более простыми словами. — Я усмехнулся, если бы не предыдущая подготовка настоящего Яна, то и я не смог нормально его читать. Такой диалект использовался на Стене много столетий назад.

— Насчет зауми соглашусь, а язык вполне читабельный. Дед учил меня именно этой разновидности. — Мой собеседник на мгновение задумался, а потом указал пальцем на столбец иероглифов.

— И как ты трактуешь вот это высказывание: Если ты хочешь стать целым, — позволь себе быть разделенным на части. Если ты хочешь стать полным, — позволь себе быть пустым. Если ты хочешь получить всё, — отпусти всё. С точки зрения обычного человека тут все понятно это означает, что ты должен овладеть кольцом пустоты, а как быть с точки зрения империи и императора? — Когда он начал говорить до меня тут же дошел смысл этой фразы. Нефритовая империя и император связаны нерушимыми узами построенными на крови. Иначе как бы драконы смогли провернуть свою мерзкую задумку. Глубоко вздохнув я начал ему отвечать, стараясь подражать манере Тинджола.