Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 7

Но её это не останавливает.

Я опускаю руки и, изведённый гневом, начинаю ломать борт коляски.

Я вам покажу Разрушителя!

Мои маленькие руки хватаются за бортик, и я его трясу. Сил хватает только на то, чтобы задребезжала гирлянда-погремушка. Ксюня взрывается весёлым смехом, и тоже принимается трясти свою погремушку. Конечно, у неё не выходит так же громко. Она ведь не Разрушитель…

Одним вечером мы с Ксюней ползаем по комнате. Нам ведь почти шесть месяцев! Ну, судя по тому, что мы уже ползаем, и движемся мы весьма самостоятельно, если уж на то пошло. Вокруг огороженная площадка, уставленная игрушками. Мягкие зверушки, кубики, погремушки — всё это разложено так, чтобы наши маленькие ручки могли до всего дотянуться. Уютный «аквариум», созданный специально для нас.

Но я, как и всегда, не ищу лёгких путей. Слабые враги — это не про меня. Ежик и белка? Смешно. Пусть сидят позади. Я целюсь на самого грозного противника — большого, пухлого зайца. Он сидит в центре комнаты, явно издеваясь над всеми остальными игрушками своим размерами.

Мои руки тянутся к нему, и я хватаю его крепко, чувствуя под пальцами мягкую плюшевую ткань. Он тёплый, пушистый, а его глаза-бусинки смотрят прямо на меня.

«Хватит пузырьков! — мелькает мысль. — Я хочу взорвать эту игрушку!»

Я собираюсь с силами, концентрируюсь так, как только могу. Все мои мысли и эмоции направлены на одну цель: разорвать этого зайца на мелкие кусочки. Пусть его плюшевые кишки разлетятся по всей комнате! РРРР! Как и все мои враги до него!

Но куда там. Заяц лишь смотрит на меня своей плюшевой мордой.

Я сжимаю его ещё сильнее, вкладываю всю свою злость, но он остаётся целым. Более того, он будто становится ещё мягче!

Рядом раздаётся тоненький голосок Ксюни. Она протягивает ко мне свои пухленькие ручки, пальчики сжимаются и разжимаются.

— Кая! Кая! — лепечет она, улыбаясь так широко, что её глаза превращаются в две луны.

Я отвожу взгляд от своего непробиваемого врага и смотрю на неё. Её лицо излучает неподдельную радость.

— Кая, — снова повторяет она и хихикает.

С досадой бросаю плюшевого зайца в сторону Ксюни. Она радостно визжит, хватая его обеими руками, и тут же начинает играть с ним. Пусть ей будет. Всё равно пока этот плюшевый орешек мне не по зубам.

Вздохнув, я возвращаюсь к мыльным пузырькам. Артефакт-игрушка выплёвывает блестящие шары, и они летят вверх, сияя в лучах лампы. Эти без проблем разлетаются под моим взглядом, уступая моей воле.

Почему я ещё такой слабый? Ну да, мне ещё и полугода нет, а мои ровесники в этом возрасте вообще беспомощные комочки. Но, чёрт возьми, как же хочется уже снова взрывать горы и разносить скалы! Вместо этого — трясти погремушки и воевать с плюшевыми зайцами. Где справедливость?

Моё ядро… Оно странное. Теперь оно напоминает дуршлаг: куча дырочек.

Но это ничего. Я знаю, что делать. Нужно медитировать. Если медитировать, ядро будет расти, а с ним — и моя сила. Эта скорлупа, что сейчас покрывает источник моей Разрушительной мощи, не сдержит мой рост. Она либо разрушится, либо вырастет вместе с ядром.

Я сжимаю кулачки, глядя на очередной пузырёк, который плывёт над головой. Он сверкает, как маленькое солнце, вызывая во мне упрямое желание стать сильнее.

Мои руки тянутся к пузырьку. Я сосредотачиваюсь, концентрирую всю свою силу, будто пытаюсь сжечь его взглядом.

— Пу! — выдыхаю, вкладывая в этот звук свою волю.

Пузырёк с тихим хлопком лопается. Тут же переключаюсь на следующую цель. Но в этот раз задача масштабнее.

— Пу! Пу! Пу! — произношу решительно, и сразу три пузырька взрываются один за другим.

Я улыбаюсь, довольный своей победой. Троих за раз — это впервые!

Рядом Ксюня, наблюдавшая за мной с любопытством, откладывает своего плюшевого зайца. Её маленькие ручки тянутся вперёд, и она с энтузиазмом начинает повторять за мной:

— Пу-пу-пу!

Её тоненький голосок звучит звонко, вторя моему ритму.

Вдруг из коридора раздаётся спокойный, чуть ленивый голос служанки:

— Пу-пу-пу… Заварю-ка кофейку.

Мы с Ксюней переглядываемся.

— Пу-пу-пу-пу! — продолжаем мы, оглашая мою победу, как только шесть пузырьков одновременно лопаются.

Ну что ж, даже самые великие Разрушители начинают с пузырьков. По себе знаю.

И вот я наблюдаю, как Ксюня тянет свою пухленькую ручку к пузырькам, сосредоточенно глядя на них. Она пытается взорвать их раз за разом, с удивительным упорством для такой крохи. Её лицо напряжённое, взгляд серьёзный — прямо как у настоящего бойца.

Удивительно, но ей это, кажется, начинает нравиться. Медитация? Возможно. Девочка учится быстро, как будто интуитивно чувствует, что воля здесь важнее силы.

А ещё ей явно не хочется отставать от меня.

Я прищуриваюсь, и моё магическое зрение, которое понемногу расширяется, позволяет заметить кое-что удивительное. У неё уже есть ядро! Совсем крохотное, меньше семечки, но оно там.

То-то иногда в её глазах мелькают крошечные искорки, похожие на отблески молнии. И сейчас тоже.

«Может, это её будущая Атрибутика даёт о себе знать?» — думаю я, наблюдая за её попытками. Интересно, что там? Гроза? Огонь? Кто знает. Но я точно уверен: если прикладывать усилия, это ядро доформируется быстро.

Ксюня упрямо продолжает подражать мне. Её личико сосредоточено, а маленькие губки шепчут что-то, едва слышное.

Воля — главное в этом деле. Если у организма есть предрасположенность, если ядро уже начало формироваться, Атрибутика обязательно проявится. Надо только подождать.

Зашедшая в детскую и севшая неподалёку мама, очевидно, тоже замечает изменения. Её взгляд сосредоточен на Ксюне. Наверняка заметила мелькание молний в глазах девочки. А теперь медленно поворачивает голову ко мне.

Её глаза сузились. Почему на меня-то смотришь, ма? Подозреваешь во мне наставника? О да, маму не проведешь. Но можно попытаться.

Я мгновенно делаю вид, что совершенно ни при чём. Более того, чтобы окончательно снять с себя подозрения, я делаю самый простой и понятный манёвр.

— Пи-пи! — невинно кричу я, изображая самого безобидного малыша.

И следом за мной Ксюня радостно выкрикивает:

— Пи-и!

Мама вздыхает и, махнув рукой, достаёт из тумбочки подгузники. А я, едва сдерживая внутренний триумф, улыбаюсь про себя. Отвлекающий манёвр сработал идеально.

Мама встаёт с места, качает головой и,с удивлением произносит:

— Даже вместе писаете?

Вообще, я до сих пор не понимаю, кто мне Ксюня. Сестра? Наверное. Но однажды я услышал, как служанка, проходя мимо, бросила будто бы мне:

— Суженая-то ваша подрастает, княжич.

Я тогда задумался. Слово «суженая» зацепилось где-то в памяти, но смысл его ускользал. Я точно слышал его раньше… или нет? Может, это просто синоним двоюродной сестры? Типа «кузины» у франков.

Я не стал уточнять у служанки по понятным причинам, да и неважно это сейчас.

На следующий день пузырьки мне надоели. Вот честно, сколько можно? В который раз я смотрю, как очередная цель разлетается на мыльные брызги.

Хочу что-то большое разрывать! Игрушки! Да, вот бы взрывать игрушки!

Или рвать.

Но, увы, мои руки пока слабые. Игрушки не поддаются. Даже когда я собираю всю свою волю, они остаются целыми, с невозмутимыми рожами. Плюшевые зайцы и мишки выглядят слишком довольными своей непробиваемостью.

Приходится снова возвращаться к этим надоедливым пузырькам. Единственная радость в том, что артефакт работает сам. Служанки каждый день наливают туда воду с мылом, и он продолжает производить пузырьки без остановки.

Я хмуро гляжу на переливающиеся поверхности пузырей. Они уже взрываются по пятеро сразу. Это прогресс, конечно, но радости не приносит. Всё равно хочется большего.

А вот Ксюню все устраивает, похоже. Она до сих пор продолжает играть с тем самым зайцем, которого я ей кинул.