Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 46

Если я разыграю карты правильно, то займу достойное место в иерархии Российского Царства. Конечно, княжеский титул Опасновых, скорее всего, достанется кому-то из старших братьев, но я не пропаду. Будучи сильным магом, я быстро добьюсь своего надела и титула.

Главное — качать ядро.

За моим столом Ксюня что-то рисовала. А пока я читал, она не отходила ни на шаг.

Я мельком взглянул на девочку, не отрываясь от книги, и пробормотал:

— Левой лисуй, Ксюнь.

Ксюня моргнула, затем послушно переложила карандаш в другую руку. На бумаге тут же появился дракончик — кривоватый, взъерошенный, больше напоминающий перепуганного цыплёнка, но ведь главное не результат, а сам процесс, верно?

Я сам часто рисовал обеими руками — полезная привычка для гармоничного развития полушарий мозга. Теперь решил приобщить к этому и подругу.

Вдруг в её глазах мелькнули искры. Опять. Атрибутика Грозы рвалась наружу, требуя выхода. Я прищурился, включив энергозрение, и внимательно взглянул на Ксюню. Магия пропитывала её тело так же, как и моё. Ядро росло, а физические и медитативные нагрузки равномерно распределяли силу Атрибутики по жилам. Хм… значит, её тело стало ещё крепче, сильнее. Отлично.

Я захлопнул книгу, наклонился к Ксюне и заговорщически прошептал:

— Ксюня, а давая тебя залядим?

Она подняла на меня недоумённые глаза.

— Как?

— Ну… как абычна. Пайдом пальцы в лозетку совать!

Ксюня озадаченно округлила глаза, но не задала ни одного лишнего вопроса. Просто кивнула, отложила карандаш и слезла со стула.

Вот за это я её и уважаю. Меньше слов — больше дела.

Я быстро спрыгнул со стула, подошёл к розетке возле шкафа, запустил руку за книги на нижней полке и вытащил спрятанную отвёртку. Принялся за розетку. Винты поддались без сопротивления, крышка легко слетела, открывая клеммы.

Затем я извлёк из тайника за книгами «зарядку Ксюни»— обычную лампу накаливания с алхимическим предохранителем. Один её контакт соединил с фазой розетки, а второй — с металлической пластиной, которую Ксюня и должна была взять. Другой контакт лампы шёл к нулю, так что ток, проходя через неё, ограничивался, исключая короткое замыкание.

— Давай палечек сюда, — уверенно сказал я.

Ксюня послушно сунула палец в контакт.

Её тут же дёрнуло током. Маленький разряд, ровно такой, как надо — неопасный, но ощутимый. Кожа чуть подрагивает, магия внутри неё пробуждается, прислушиваясь к внешнему импульсу. В глазах снова мелькнули искры — Атрибутика Грозы отозвалась, почувствовав родную стихию.

— Как ощащанья? — я внимательно следил за её реакцией.

— Элекли-лесто! Плиятно! — радостно выдала Ксюня, сияя глазками. И вдруг прижимается ко мне щека к щеке. Хел, ну что за телячьи нежности⁈ Я сохраняю невозмутимость. Пока что. Но если она будет делать это слишком часто, начну раздражаться.

В этот момент дверь резко распахнулась, и на пороге возникла служанка. Она застыла, уставившись на нас, и ошеломленно:

— Княжич Слава, вы что делаете⁈

Я невозмутимо перевёл взгляд на неё, затем на Ксюню с пальцем в розетке и, максимально честно, ответил:

— Ксюнин палечек в лозетку суём.

Объяснение, похоже, напугало ее еще больше. Служанка завопила так, будто мы подожгли библиотеку:

— Мефодий Кириллович!!! На помощь! Надо лечить Ксению Тимофеевну!

Затем, даже не разбираясь, хватает нас за руки и уводит к лекарю.

Как глупо прерывать нас в процессе. Вообще-то я уже давненько устраиваю Ксюне «сеансы зарядки». Ей это только на пользу — ток, конечно, не наполняет её напрямую, но заставляет тело адаптироваться, усиливая восприимчивость к Атрибутике Грозы. Стихия учится понимать саму себя.

Точно так же обстоят дела и с мной. Я разрушаю замки из конструктора, чтобы прочувствовать Разрушение. Это не просто баловство — это часть магического пути. Естественный процесс. Важный. Необходимый.

После осмотра нас толстым лекарем в детскую заходит мама, пропитанная запахом химикатов. На её плечах извивается Гера — и, конечно же, змея снова одаривает меня своим преданным, почти влюблённым взглядом. Чего уставились? Да не Алхимик я!

— Давай поговорим наедине, Вячеслав Светозарович, — говорит мама и жестом указывает на кабинет.

Я тяжело вздыхаю — подвох тут явно есть — и нехотя топаю следом.

Она закрывает дверь, оборачивается и внимательно смотрит на меня. На пару с Герой, которая, как всегда, наблюдает с особым интересом.

— Слава, это ты Ксюне предложил палец в розетку пихать?

— Дя.

Мама хмурится.

— Ты можешь больше так не делать?

Я серьёзно смотрю на княгиню и отчётливо заявляю:

— Я буду делать токо то, что нада Ксюне и мне для магии. Нисего болсе.

Мама замирает удивленно.

— Но причем тут розетка?

— Маги должны кантактить с Атлибуктикой, мама. Это путь магов.

Княгиня качает головой, глубоко вдыхает, явно пытаясь вспомнить, как перестать удивляться всему, что я говорю и делаю.

Затем гладит Герку, которая тем временем с придыханием пялится на меня.

— Слава, но вам нет и двух годиков.

Я хмыкаю.

— Ну и што? Мы всё лавно же маааги.

Мама с грустью смотрит на меня.

— Как быстро же вы растете.

Всё, кажется, осознала. И попробуйте только не подпускать нас к розетке.

— Давай обсудим это с Ефремом и организуем всё в более подходящих полевых условиях, договорились?

— Холосо, — соглашаюсь. Сразу бы так, а то устроили не из чего судебное разбирательство.

А мама, погладив меня по голове, говорит с улыбкой:

— Мой вкусненький маг. Скоро приедет Евгений Евгеньевич Никулин. Это он предложил ввести тебе видеоблог с оружием.

Я хмурюсь.

— Видеоблок?

— Помнишь, что ты делал с пистолетом вместе с Ефремом?

Я молча киваю.

— Будет то же самое на камеру. Это может приблизить тебя к светлейшему князю Юсупову. — Она грустненько на меня смотрит, потом слегка вздыхает и добавляет с надеждой: — Если не хочешь — никто не заставляет. Можем отказаться.

Быстро прикидываю расклад. Вообще заманчивое предложение, но хотелось бы конкретики. Нахмурившись, поднимаю голову и с требовательным выражением спрашиваю:

— А списак? Список есть? Чё будет дазтупно из олужия для лолика?

Мама удивлённо моргает, явно не ожидая от меня такого запроса, но молча тянется под свой стол и достаёт лист бумаги. Я быстро пробегаюсь по нему глазами. Хм. В основном компактные пистолеты, ножи, кое-какое современное стрелковое оружие… но нет ни минометов, ни танков, ни огнемётов. Сплошное разочарование. И какой мне смысл вести видеоблог Юсуповых? Пистолеты я и сам достать могу.

Я поднимаю голову и заявляю:

— Ма, я бы хотел по-говолить лично с Евгейе-евгем…тьфу ты, Евгей-ем Евгейевичем и обсудять с ним детали лаботы.

Мама кивает:

— Да, конечно.

Ночью, перед сном, Ксюня, как это у неё бывает, прибегает ко мне и без лишних церемоний ныряет в кровать, уютно устраиваясь рядом. Я забрасываю руки за голову и начинаю красочно, со всеми подробностями рассказывать ей про войны с ацтеками:

— Мы их тыдыщ! А они — «А-а-а!» А мы их в клещи с флангов — тататата!

Ксюня широко раскрывает глаза, восхищённо слушает, будто впитывая каждое слово. На протяжении моего рассказа её дыхание становится тише, веки тяжелеют, и вот уже она утыкается носом мне в бок и мирно засыпает.

Я разглядываю её, мысленно хмыкаю. И не боится же. Истории ведь, мягко говоря, не для слабонервных.

Утром служанка заходит в комнату и начинает нас будить. Я не двигаюсь. Ксюня тоже. Но, видимо, наше игнорирование её не впечатляет — нас всё равно вытаскивают из кровати и тащат завтракать. Распорядок дня — священен.

За столом мама вдруг поворачивается к Ксюне и спрашивает:

— Ксюша, ты не могла бы спать в своей кроватке?

Ксюня кивает. Я молча пью чай, но всё понимаю — мама беспокоится. Сейчас мы дети, но со временем эта привычка может выйти боком. Подростки — это ходячая гормональная пороховая бочка. В целом, я с ней согласен.