Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 27

— Помни, садик имеет царскую лицензию и кучу других сертификатов. Любое проявление предвзятости к кандидатам может обернуться скандалом. Мы не можем позволить себе ставить под удар репутацию, не говоря уже об отзыве лицензии.

— Учту, Ваша Светлость. Сделаем собеседование жёстким, но так, чтобы у Опасновых не было к чему придраться.

Входим в «Юные нобили». Я иду по правую руку от мамы, Ксюша — по левую. Мы держимся за её ладони. Внутри всё безупречно: чистые, вымытые до блеска полы, строгий интерьер, продуманный до мелочей, и атмосфера, в которой кажется, что сюда принято входить с заранее отрепетированным поклоном.

Дверь в приёмную открывается бесшумно, и нас встречает директриса. Дама строгая, с идеальной укладкой и таким холодным взглядом, что, кажется, она могла бы заморозить чашку чая одним прищуром. Выражение лица у неё такое, будто она уже готова вынести нам вердикт, но ради приличия решает выдержать паузу.Но мне всё равно. Я умный, я сильный. Я — одаренный. И готов в любой момент засучить рукава и отжаться пятнажку.

— Ирина Дмитриевна, — директриса кивает в знак приветствия, — ваш титул, безусловно, заслуживает уважения, однако наш садик принимает только детей с соответствующими интеллектуальными и социальными навыками. У нас учатся представители самых влиятельных семей, поэтому мы обязаны поддерживать высокий уровень подготовки. Учитывая возраст ваших детей, нам необходимо провести проверку Вячеслава Светозаровича и Ксении Тимофеевны.

Она делает небольшой акцент на слове необходимо, и мне сразу становится понятно: без подвоха тут не обойдётся. Чутье не обманешь, а у меня оно прокачено будь здоров. Но с какого хрена! Хель вас дери!

Мама сохраняет безупречное спокойствие, словно уже была готова к такому приёму.

— Да, я понимаю. Расскажите, как будет проходить отбор.

Директриса кивает, явно довольная тем, что мама не возмущается и не требует преференций из-за статуса княгини. Затем переводит взгляд на нас с Ксюшей. В её глазах скользит лёгкое снисхождение, как будто она уже заранее уверена, что мы не справимся.

— Нам хватит нескольких простых заданий, — заявляет она, складывая на столе руки с тусклым маникюром. — Уважаемый княжич Вячеслав и сударыня Ксения Тимофеевна, начнём. Принесите мне, пожалуйста, розовую книжку.

Она жестом указывает на шкаф, стоящий у стены.

Я оборачиваюсь, осматриваю «поле битвы». Шкаф добротный, состоит из нескольких полок. На нижней — никаких розовых книжек. Зато на верхней — их две штуки. Но есть одно но: дотянуться до них невозможно. Ни мне, ни Ксюше.

Мама хлопает глазами, явно недовольная заданием. Но ничего не говорит.

Я недолго думаю. Хватаю ближайший стул за ножку и с явным усилием начинаю двигать его к шкафу. Тяжёлый, зараза. Вот зачем в детском саду ставят мебель, будто её из цельного дуба вырезали?

— Ксю, дявай памагая! — подзываю подругу, не прекращая тянуть этот несговорчивый предмет интерьера.

Ксюша хлопает глазкам. Но через пару секунд уже берётся за ножку стула и начинает помогать. Совместными усилиями мы, наконец, пододвигаем стул к шкафу. Я выпрямляюсь, указываю на сиденье.

— Ставя, я тя подняму. Ах, блин — разуться надя.

Наклоняюсь. С её розовыми башмачками справляюсь быстро, благо, что застежки на липучках, и Ксюша, подбадриваемая мной, карабкается на стул.

Я поддерживаю её за коленки, пока она тянется вверх. Она вытягивает ручки, пытается ухватить книжку. Чуть дальше… ещё немного… И вот, наконец, хватает розовую обложку.

Я тут же осторожно придерживаю её, чтобы не завалилась, потом аккуратно помогаю спуститься. Беру книжку у Ксюни и торжественно протягиваю детские сказки директрисе.

— Вяша книшка, госпажа.

Мама смотрит на меня с улыбкой, но директриса явно не разделяет родительской радости. Её лицо застывает в выражении сильного недовольства.

— Всё-таки это было сложное задание, согласитесь? — мама, конечно, говорит спокойно, но не без гордости.

Директриса качает головой с выражением человека, который только что стал свидетелем чего-то… непредусмотренного.

— На самом деле это было задание на социальные навыки, — произносит она с видом преподавателя, разочарованного в своём классе. — Княжич должен был просто сказать, что розовой книжки на нижней полке нет, и попросить вас или меня достать её с верхней. А так… я даже не знаю, что сказать.

Ах вот оно что. Такое ощущение, что она переобулась. Теперь вдруг главным стало не решить проблему, а спихнуть её на других. Интересный подход к педагогике.

Мама отвечает твёрдо, без намёка на колебание:

— Но мой сын справился. Вы попросили книжку, и он вам её дал. Разве это не главное?

Директриса молчит несколько секунд. Вид у неё такой, будто она взвешивает риски: стоит ли спорить с княгиней, когда аргументы «хозяйки детсада» выглядят так себе. Наконец, она выдыхает через нос и нехотя соглашается:

— Пусть будет зачтено, Ваша Светлость. Тогда перейдём к проверке интеллекта.

Она нажимает кнопку звонка, и вскоре в комнату заходит воспитательница — приятная, но, похоже, натренированная на выдержку женщина. В руках у неё альбом и коробка игрушек. Она кладёт альбом на стол, а коробку аккуратно отодвигает в сторону, видимо, оставляя на потом.

— Уважаемые сударь и сударыня, сейчас мы немного позанимаемся, — говорит воспитательница, разворачивая альбом. Листы плотные, глянцевые, пахнут свежей типографской краской. — Найдите, пожалуйста, листочек с тигром.

Я быстро пробегаю взглядом по картинкам, нахожу тигра и протягиваю изображение. Легко.

— А теперь котика, — продолжает она.

Снова безошибочно нахожу нужную картинку. Дальше идут домик, мячик, дерево, рыбка — всё это я выполняю чётко и без заминок. Воспитательница отмечает что-то в своём блокноте.

Теперь очередь Ксюши. Она внимательно смотрит на страницы, выбирает нужные картинки. Иногда замирает, чуть морщит лоб — например, когда мишка подозрительно напоминает волка. Но, в целом, справляется уверенно.

Я наблюдаю за её успехами, отмечая про себя: молодец. Вроде бы пустяковое задание — просто выбрать нужную картинку, но не будем забывать, что Ксюне всего полтора года. Прямо гордость берёт за девочку.

Мама выдыхает с облегчением, уверенная, что я и Ксюша успешно прошли отбор.

— Тогда, я думаю… — начинает она, но директриса поднимает руку, прерывая её:

— Подождите, Ирина Дмитриевна. Всё ещё не закончено.

Воспитательница наклоняется к коробке, достаёт оттуда игрушки и выкладывает перед нами на столе.

— Выберите те игрушки, которые вам больше всего нравятся, — предлагает она с вежливой улыбкой.

Я смотрю на стол.

Тут есть всё, о чём может мечтать ребёнок: блестящие машинки, серьёзные солдатики, грозные роботы, маленький танк. В другое время я бы схватил что-то покруче, но у меня в голове уже сложился принцип местных испытаний: берёшь то, что тебе нравится, и тебя записывают в диктаторы/простачки/ненадёжные элементы общества.

Так что я прищуриваюсь и внимательно выбираю.

Плюшевый мишка.

Абсолютно безопасный вариант. Плюшевый, добродушный, не вызывает ни одной потенциальной претензии.

Я поднимаю его и объявляю:

— Потапыч.

Ксюша тем временем тоже изучает коробку, выбирая себе что-то. И тут её взгляд падает на куклу.

И я сразу понимаю, что это ловушка.

Кукла одета… ну, слишком экстравагантно для детской игрушки. Чулки, глубокое декольте, короткое блестящее платье, дешёвая бижутерия — выглядит так, будто её прототипом была клубная зажигалка, а то и вообще куртизанка.

Если Ксю выберет её, это будет катастрофа. Она-то схватит её только из-за блестючек, но чёртовы детсадовские психологи тут же навешают какой-нибудь стрёмный ярлык.

Я медленно наклоняюсь вперёд, чтобы перехватить её взгляд, и, еле двигая губами, шепчу:

— Пах-пах.

Слово работает мгновенно. Ксюша тут же начинает искать глазами, взгляд соскальзывает на другой угол стола, где лежит кое-что гораздо интереснее пошлой куклы.