Идентификация (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 43

Эхо от команды еще металось между колонн, а в зал уже влетали люди в полной боевой экипировке — тяжелые шлемы, бронежилеты, автоматы наперевес. Гардемарин, которого едва не зашибло дверью, схватился было за оружие… И застыл.

На форме незваных гостей красовались шевроны Преображенского полка.

Кто-то саданул по гвардейцам Молотом, сбив несколько человек с ног. Все в зале пришло в движение. Гости из штатских тут же с воплями бросились к стенам, но вояки уже вовсю огрызались. Где-то в центре зала полыхнуло Даром, в ответ послышалась ругань, глухой удар и сразу за ним — звук падающего тела. Гардемарины моментально стянулись, окружая княжну, а заодно — и нас. Ничего не понимающие иберийский посол со своей свитой попытались было дернуться, но тут же замерли под стволами автоматов.

Я решительно не понимал, что происходит. Неужели Морозов решил пойти ва-банк и попросту устроить переворот и силой захватить власть, как это в свое время сделали мы с покойным Александром?

Гвардейцев в зал набилось много, не меньше сорока человек. Они заняли места по периметру, весьма недвусмысленно держа оружие в боевом положении. Но, конечно же, не стреляли — наверняка им велели работать так, чтобы с бесценных титулованных голов не упал ни один волосок.

Впрочем, с этим они уже не справились — несколько гостей уже зажимали руками разбитые носу и губы. Хорошо хоть им не взбрело в голову сопротивляться всерьез. Суммарной силы собравшихся в зале Одаренных наверняка хватило бы и на целую роту гвардейцев, но и те наверняка пожаловали не без высокоранговых офицеров. И если бы кто-нибудь ударил в полную силу или начал стрелять, все могло…

Могло закончиться куда хуже.

— Владимир, вы понимаете, что происходит? — спросила Елизавета.

Она явно испугалась до чертиков, но удивленной почему-то не выглядела. Будто все происходящее для нее было чем-то… Нет, не ожидаемым, конечно — и все же вполне предсказуемым.

Впрочем, как и для меня самого.

— Спокойно, ваше высочество. — Я осторожно задвинул Елизавету себе за спину, прикрывая от автоматов. — Гардемарины не дадут вас в обиду. Но резких движений лучше не делать.

Вряд ли гвардейцы сошли с ума настолько, чтобы не узнать великую княжну, но парни явно были на взводе. А как иначе? Когда врываешься с оружием в зал, набитый Одаренными аристократами, каждый из которых способен одним взмахом руки превратить в фарш несколько человек, адреналин зашкаливает. Уж я-то это знал не понаслышке.

Гардемарины, сомкнувшиеся кольцом вокруг Елизаветы и нашей небольшой компании, старались держаться спокойно. Руки на оружии, случись чего — применят не раздумывая, но провоцировать лейб-гвардию они не собирались. Хотя, в других обстоятельствах…

Между бойцами гвардейских полков и особой гардемаринской ротой никогда не было особой дружбы — примерно, как у курсантов Морского корпуса с красноперыми пажами. И поставить на место зарвавшихся бойцов, осмелившихся махать оружием в присутствии ее величества, мои сослуживцы бы уж точно не постеснялись.

Но точно не сейчас. Происходило нечто из ряда вон выходящее, и, пока никто из гвардейцев не пытался приблизиться к Елизавете, фигуры в темно-красных парадных мундирах замерли ледяными изваяниями. Однако я чувствовал отголоски силы, разлившейся в воздухе: гардемарины готовились поднять Щиты, и у каждого на кончиках пальцев пульсировали атакующие элементы.

И не сравнительно безобидные Плети и Молоты, а полноценные боевые комбинации, способные размазать «преображенцев» по паркету слоем в полпальца толщиной.

— Могу я узнать, что происходит? — прозвучал знакомый голос.

Ага, Иван. Видимо, штабс-капитан был старшим отделения, отвечающего за охрану приема.

В ответ — тишина. Гвардейцы безмолвствовали. В царящей в зале тишине шаги, раздавшиеся за дверью, ведущей в аванзал, прозвучали особенно громко. Через несколько мгновений среди фигур в бронежилетах мелькнула до боли знакомая лысина, и в зале появился…

Морозов-старший собственной персоной. Грозный, тяжеловесный и, конечно же, облаченный в парадный китель с таким количеством орденов, которое запросто остановило бы ненароком выпущенную из автомата пулю. Его сиятельство явно готовился к эффектному появлению — во всех смыслах.

И вот час его триумфа, похоже, настал.

Остановившись на пороге, Морозов оглядел замерших перед ним аристократов, и едва заметно усмехнулся, так и не сумев скрыть своего удовлетворения. Помолчав секунду, шагнул вперед, и его голос загремел под сводами.

— Милостивые судари и сударыни, прошу меня простить за те неудобства, которые я вынужден заставить вас испытать, но дело не терпит промедления! — Морозов заложил руки за спину. — Мне и самому меньше всего хотелось бы подобного исхода, однако смею вас заверить — иного выхода нет и быть не может.

Я выругался себе под нос. Его сиятельство старательно изображал на лице искреннюю скорбь, но в глубине души наверняка искренне наслаждался ситуацией. Тем, как легко он смог заставить если не бояться, то хотя бы замереть и вытянуться по струнке едва ли не весь высший свет Империи! Я бы поставил свою «Волгу» и мотоцикл в придачу, Морозов специально появился позже, дав гостям от души проникнуться происходящим. И сейчас как бы демонстрировал, едва ли не кричал: смотрите все, вот кто здесь настоящая власть!

Вот только кроме него в зале были и другие ее представители. Стоящие несколько выше главы Совета безопасности — во всяком случае, формально.

— Николай Ильич! — Голос Келлера звучал испуганно, срываясь на невразумительный писк. Так, что даже повторить пришлось. — Николай Ильич, потрудитесь объяснить, что все это означает?

— Объяснить, что происходит, ваше высокопревосходительство?

Морозов усмехнулся и неспешно двинулся к столу, у которого замер Келлер со свитой. Остановившись напротив, он качнулся с пяток на носки, широко улыбнулся и продолжил. Нарочито медленно, веско, чеканя каждое слово — будто забивал гвозди.

В крышку гроба.

— В соответствии с указом о чрезвычайном положении я, как глава Совета имперской безопасности, принимаю на себя руководство государством. А вы, господин бывший канцлер, арестованы по обвинению в государственной измене. — И прежде, чем кто-то успел в полной мере осознать значение фразы, Морозов рявкнул так, что, даже фужеры на столах зазвенели: — Взять его!

Келлер открыл было рот, но к нему тут же подскочили две плечистые фигуры в гвардейской форме, и его превосходительство канцлер вдруг оказался полусогнутым, с закрученными за спину руками, на которых мгновением позже щелкнули наручники.

— Увести! — рявкнул Морозов, с удовольствием разглядывая дрожащую фигуру в дорогом костюме. И едва Келлера вытащили из зала — тут же щелкнул пальцами и негромко распорядился:

— Работаем, господа!

Часть гвардейцев сорвалась с места, ввинчиваясь в толпу. Возвращались они, выдернув то одного, то другого чиновника, то сразу нескольких. И обращались с ними не настолько вежливо, как с Келлером. Лично я не знал никого, но все же успел обратить внимание, что брали в основном «мелкоту» — действительных статских советников, тайных, пару человек в обычных пиджаках без знаков отличия и невесть как затесавшегося в сомнительную компанию гвардейского полковника.

Странно. Келлер и… и черт знает кто. Морозов явно действовал избирательно и со знанием дела, но ход его мыслей от меня ускользнул.

И не только от меня. Елизавета высунулась из-за моего плеча и хмуро наблюдала за экзекуцией. Наверняка запоминала — фамилии, чины, лица, детали… все, что может когда-нибудь пригодиться.

Умничка.

Через несколько минут из зала вывели не меньше дюжины человек, и только тогда «мероприятие» прекратилось. Морозов оглядел присутствующих, и проговорил:

— Еще раз приношу свои извинения. Можете продолжать… развлекаться.

На этот раз он даже не пытался скрыть торжество, которое буквально рвалось наружу. Отвесив в пустоту короткий поклон, его сиятельство развернулся и пошел к выходу, громыхая по паркету начищенными до блеска ботинками.