Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех! (СИ) - Королева Анастасия Юрьевна - Страница 68

Зажмурилась и тихо ответила:

– Нет, но и жить чужой жизнью не совсем правильно.

Если не сказать большего – совсем неправильно. Но дальнейшие рассуждения на этот счёт были прерваны.

Глаза я открыть не успела, да и подумать тоже. Лишь ощутила, как меня притянули к мощному, горячему телу. Как кончиками пальцев прикоснулись к лицу, а потом накрыли мои губы своими.

Это было… ошеломительно? Невероятно? Прекрасно? Пожалуй, всё и сразу, но что куда важнее, анализировать я всё это начала, лишь когда Хэмлин отстранился, тяжело дыша, и дождался, пока я открою глаза и посмотрю на него.

В его взгляде было что-то такое... Притягательное. Манящее. Такое, отчего сердце начало биться быстрее, а потом вдруг запнулось, чтобы вновь начать отбивать бешеный ритм. Слова были излишними да и ненужными, но без них, увы, не обойтись.

– Я… – начал муж, прикрыл глаза и судорожно выдохнул. – Я не буду извиняться за этот поступок. Я очень давно хотел сделать это, ещё когда был под личиной Саймона, но ты не позволила. Что и обрадовало, и разозлило.

Розовый туман, вместе с разбушевавшимися бабочками в животе, медленно расступались. Первый оседал горечью, вторые же начинали биться в истерии уже от злости, а не от вожделения.

Кажется, даже на улице стало темнее. Или это я перестала смотреть на мир, сквозь радужные очки? Одурманенные мысли медленно ворочались в голове, нехотя собирая кусочки разрозненной картины. И чем больше кусочков собиралось воедино, тем сильнее колотилось сердце. Руки сжимались в кулаки, а на языке вертелись совершенно неприличные слова.

Что значит – под личиной? Это… Это… Это как вообще возможно?!

Глава 31-2

Рот я открыла, но вновь захлопнула. Именно захлопнула с характерным звуком. Потому что слов, которых должно было бы быть в избытке, не нашлось. Глаза я закрыла, глубоко вдохнула и очень медленно выдохнула. Ещё и до десяти стала считать, чтобы точно удостоверится в том, что вопрос мой будет без неприличных слов.

В итоге, когда посмотрела на Хэмлина, то смогла выдавить лишь одно слово:

– Зачем?

Мужчину мой вид и готовность бросаться на него с кулаками ничуть не испугали. Напротив, он усмехнулся и вновь притянул меня к себе и прошептал у самых губ:

– Что «зачем»? Зачем я притворился охранником? Или зачем хотел поцеловать?

Его голос звучал вкрадчиво, и сам он как никогда стал напоминать хищника, который играет с добычей и испытывает от этой игры истинное удовольствие. Мне же такие развлечения были не по душе, но отстраниться у меня не получилось, потому что на кажущуюся расслабленность, муженёк держал крепко. И его руки обжигали даже сквозь плотную ткань платья. А взгляд… Прям змея-искусителя, не иначе!

– Первое, – прохрипела с трудом. После же разозлилась на своё поведение, что всё больше напоминало поведение глупой девочки, которую впервые коснулся мужчина. Тем более такой мужчина, как Хэмлин! Но я ведь старая дева, умудрённая жизненным опытом! Меня-то куда несёт?

Поэтому повторила куда увереннее:

– Первое и будет прекрасно, если вы немного отойдёте от меня, – я намеренно перешла на «вы», чтобы дать понять степень моего раздражения.

Улыбка моментально пропала с губ герцога, и в глазах поселилась тревога, но он довольно быстро скрыл настоящие эмоции за маской. Обрадовало, что просьбу он мою выполнил – отступил на шаг и поднял руки вверх, как бы сдаваясь.

Так, надо бы собрать мысли в кучу, а то они разбегаются кто куда. Значит, никакого Саймона не было? Точнее был, но не Саймон, а Хэмлин собственной персоной? И странное поведение, когда он то злился непонятно на что, то провоцировал меня, были обоснованы не сумасшествием, а всего лишь тем, что муженёк никак не мог определиться, как меня воспринимать? Либо как хитрую и очень расчётливую, либо как бедную и несчастную, всеми обманутую? А… Зачем так сложно? Неужели нельзя было остаться самим собой? Правдивый диалог всегда куда лучше лжи, даже если он не очень-то приятный. Но, если судить по герцогу, то лёгких путей он не никогда не искал.

Его же пояснения немного остудили мою злость:

– Сначала я хотел проверить, какую именно роль ты, точнее Аннэт, играла в плане Коннора, а потом, когда понял, что ты совсем не такая, какой я тебя ожидал увидеть, просто не смог найти в себе силы признаться. Если коротко, то я струсил. Такой ответ тебя устроит?

А ещё говорят, что женщины – слабый пол.

Я помолчала немного, потом прищурилась и уточнила:

– То есть, всё это время ты был рядом?

Он кивнул.

– И когда Флора унижала меня, и когда Саташи пытался втоптать в грязь? И письмо это треклятое, ты написал исключительно для того, чтобы… Что? Проверить? Снова? И как, понравилась проверка?

Всё это я произносила спокойным тоном. Пожалуй, слишком спокойным и любой бы здравомыслящий человек, уже бы заподозрил подвох, Хэмлин же, явно считающий себя бессмертным, вовсе усмехнулся:

– Да, с письмом вышло неловко и я уже хотел всё исправить, но…

– Случая не представилось? – пропела ласково.

Вот тут до него дошло, что в нашем разговоре что-то не так. Он замер, сглотнул шумно и очень осторожно спросил:

– Я должен извиниться?

– Было бы неплохо, – произнесла всё с той же улыбкой, от которой уже начало сводить скулы.

– И не один раз, верно понимаю? – мужчина продолжил ходить по лезвию.

– Ты хотя бы один раз извинись, а я уж там решу – достаточно или нет.

Глава 32-1

Извинения вышли… исчерпывающими.

– Если бы ты не призналась в том, что не Аннэт, я бы тоже не стал рассказывать о личине. Теперь же я не вижу смысла скрывать от тебя хоть что-то. И я прошу прощения за своё поведение. Я не должен был так поступать с тобой, – ко всему прочему и взгляд ещё состроил такой – честный-честный.

Вот… стервец! Знает на что надавить. Не видит он смысла, даёт понять, что мне, в отличие от Аннэт, он всецело доверяет. Это было… приятно? Бесспорно! Настолько, что пресловутые бабочки в животе ожили и вновь принялись кружить в танце. Э-э-э, нет, так дело не пойдёт. Надо бы прекращать этот балаган.

– Хэмлин, – спросила строго, пытаясь призвать к порядку собственные эмоции, – раз уж мы решили больше не играть в молчанку и говорить начистоту, то, может быть, ты посвятишь меня во всё, что происходит? Нарисуешь полную картину, так сказать? А то от этих недомолвок меня уже начинает мутить.

И ведь вправду, что ему стоит рассказать всё? Нет, из обрывочных фраз Аннэт я кое-что знала, но не всё же. Да ещё и вот эти меры предосторожности, кругом мужчины в форме и запрет на выезд из поместья… Я не глупая пигалица, чтобы рваться нарушать все предписания, вот только хотелось бы понимать, чего ждать.

Герцог скривился, но ответил:

– Давай отложим разговор до вечера? Мы спокойно сядем и всё обсудим, хорошо?

До вечера, так до вечера. Возражать я не стала и мы медленным шагом отправились к дому, чтобы застать занимательную картину – Ханс выносил из кареты бесчувственное тело Вистеры. Старушка в его мощных руках вовсе казалась ребёнком, такой же маленькой и беззащитной. А вот сам парень выглядел отнюдь не презентабельно – глубокая царапина на всё лицо и синяк под глазом, который уже успел приобрести распрекрасный синеватый оттенок.

Я первой сорвалась с места и оказалась возле охранника, чтобы спросить:

– Что произошло? Что с ней?

Ханс закатил глаза и выдал:

– Вот уж никогда не думал, госпожа Аннэт, что получу по лицу от хилой на вид старушки! – а потом поняв, что его слова ситуацию ничуть не прояснили, добавил: – Она не хотела уезжать, сказала, что умирать ей уже не страшно, а бросать детей это вообще уму непостижимо. Сопротивлялась. Украшение, – сморщился, – вон оставила. Пришлось её усыпить.

Я с трудом сдерживала смех, а вот Хэмлин не удержался – сдавленно хрюкнул, а потом расхохотался. Сама не поняла, как подхватила его смех, да и Ханс последовал нашему примеру.