Застава, к бою! (СИ) - Март Артём - Страница 3

— Нет, шурави, — Мухтаар схватился за мою руку с ножом. — Не делать, шурави. Я не умирать.

— О чем же ты думал, мальчишка, когда пошел убивать советских людей? — Холодно спросил я. — Когда пошел воевать. Вести свой жалкий джихад против безбожников?

— Просить… Отец давать что угодно…

— Если ты готов убивать, — продолжал я, — значит должен быть готов умереть. Иначе ты трус. Трус и подонок.

— Не надо… — Душман всхлипнул. — Не надо, шурави…

— Только и можешь, что храбриться, сукин сын… Таким, как ты на земле нет места. Мир только лучше станет без вас, мерзких фанатиков.

С каждым словом я чувствовал, как разум все сильнее скатывается в плен холодной ярости. Как все больше и больше растет желание вспороть этому человеку горло.

— Ты резал головы нашим? — Прошипел я. — Отвечай, сукин сын! Резал или нет⁈

— Я не понимать… Я плохо по русскому языку… — Взмолился он.

— Все ты понимаешь, падла. Все ты прекрасно понимаешь. А значит, заслуживаешь прочувствовать, ту боль, что испытали наши ребята. Прощайся с жизнью.

Душман заплакал, когда я надавил ему на шею ножом и почувствовал на собственной руке теплую кровь этого человека.

Однако вместе с этим я почувствовал и кое-что еще. Почувствовал, а потом и осознал… Что излишне поддался эмоциям.

Что молодое тело на миг взяло верх над бывалой душою. Что на несколько мгновений я превратился в того самого молодого Пашу Селихова, что оплакивал смерть брата, и был оттого невероятно жесток с врагами. А еще, невнимателен к друзьям.

Усилием воли я подавил в себе этого человека, которым не был уже очень много лет. Которого давно уже перерос. По сравнению с которым стал мудрее, уравновешеннее, хладнокровнее. И теперь у меня достаточно душевных сил, чтобы держать любые свои порывы в узде.

С этими мыслями, я отвел заточенный клинок штык-ножа от шеи Мухтаара. Вместо этого одним метким тычком ударил его по затылку.

Сын душманского главаря даже не успел одуматься, как уже оказался на земле без сознания.

Сняв куфию с его руки, я быстро порезал ее на лоскуты, скатал. Получившейся веревкой стал вязать руки душманенку.

Пока я быстро работал над путами, увидел, как на том берегу заплясал желтоватый свет следовых фонарей. Это подкрепление подоспело к наряду, вступившему в бой с душманами.

Теперь мне предстояло доставить пленного нарушителя Границы на Шамабад. Но это еще не все.

Главное — меня ждет серьезный разговор с Климом. А еще с Тараном.

Когда я явился к Тарану, Клим уже был у него в канцелярии. Там же сидел и Пуганьков. Прапорщик Черепанов все еще находился на Границе.

— Садись, Селихов, — сказал Таран, оторвав взгляд от Клима, сидящего перед ним на стуле.

На Вавилове просто небыло лица. Он сидел белый, словно призрак. Его отсутствующий взгляд хоть и упирался в шефа, но будто бы просто проходил сквозь него, совершенно не замечая препятствий.

С Границы я прибыл всего полчаса назад. Вместе с нарядом Мартынова конвоировал пленного Мухтаара на заставу.

Таран отправил несколько поисковых групп обследовать участки, на которых случился стрелковый бой. И пусть, духи не трогали Системы и не собирались вторгаться на советскую территорию, ограничившись приграничной полосой, начальник решил перестраховаться.

Доложив в отряд, он заверил командование, что помощь не требуется, а вторгшиеся нарушители границы уничтожены или захвачены в плен.

Известным делом, на заставу выехал конвой, который должен был забрать душманенка в отряд.

Что же касательно Васи Уткина, боец был тяжелый. Стас с Алимом долго добирались на заставу, неся на себе могучее тело Уткина.

Им повезло. Наряд наткнулся на Шишигу тревожки. Черепанов, что возглавлял группу, принял решение двигаться пешим порядком, а на машине транспортировать Васю.

Шишига заехала на Шамабад только чтобы заправиться, и тут же, с заставы понеслась в отряд, где Васю уже ждал майор Громов, чтобы принять. Именно хирург будет решать, попытаться помочь Уткину на месте, или направить в госпиталь на вертолете.

Сейчас оставалось надеяться только на Васино крепкое здоровье. И я верил, что Уткин меня не подведет.

Когда я занял место на стуле, стоящем у стены, Таран снова посмотрел на Клима.

— Продолжайте, рядовой Вавилов. От вас мне нужна вся последовательность событий, от и до. Опишите, как обстояли дела.

Вавилов, среагировал как-то заторможенно. Он сфокусировал на Таране взгляд. Проморгался.

— Клим, — Позвал Таран уже мягче. — Мне нужно отчитываться в отряд.

— Дайте мне минутку, — сглотнул Клим. — Дух чуть-чуть перевести. Собраться с мыслями.

— Ладно, — Таран вздохнул. Глянул на меня, — Селихов, зачем вы хотели меня видеть?

— Если это по поводу ранения Уткина, — начал Пуганьков, сидевший справа от стола Тарана, за своим рабочим местом, — то вы бы могли узнать все у дежурного по заставе. Не стоит отвлекать офицеров, когда на нашем участке твориться такое.

— С чего вы взяли, что речь о Васе? — Спросил я холодно.

Пуганьков приподнял бровь.

— А разве нет? Я знаю, что вы, Селихов, с ним дружите.

— Дружу. Но мы сделали для Васи все, что в наших силах. Теперь остается надеятся на врачей и его самого.

Таран поджал губы. Покивал.

— Тогда зачем вы так настаивали поговорить с начальником заставы? — Заинтересованно спросил Пуганьков.

Я глянул на Тарана. Пристально заглянул ему в глаза. Таран нахмурился. К счастью, мне не пришлось ничего объяснять шефу. Старлей понял все сам.

— Товарищ лейтенант, — обратился он к Пуганькову, — Понятное дело, у нас ЧП, но и служба тоже службой. Я пока что занят. Старшина тоже все еще в поисковой группе. Но кто-то должен ставить нарядам приказы на охрану Границы.

Пуганьков недоверчиво посмотрел на Тарана.

— Товарищ старший лейтенант, вы уверены, что вам не нужна моя помощь?

— Уверен не уверен, а наряды должны по-прежнему выходить на охрану Государственной Границы Союза Советских Социалистических республик. Так что, будьте добры.

Есть, — сказал Пуганьков и встал.

Потом, как-то нехотя, вышел из канцелярии. Почему-то наградил меня недобрым взглядом. Впрочем, в последнее время он смотрел подобным образом на многих молодых парней. Чуть ли не в каждом видел любовника своей Светланы.

— Итак, Саша, чего ты хотел? — Спросил Таран.

— У меня два вопроса. Первый касается Вавилова, — кивнул я на Клима.

Услышав мои слова, Клим аж вздрогнул. Ссутулив плечи, он медленно обернулся ко мне. Уставился на меня ошарашенным взглядом.

— Что за вопрос о Вавилове? — Потемнел лицом Таран.

— Товарищ Старший Лейтенант, Клим знает, почему я пришел, — начал я. — Думаю, он сам должен вам все рассказать. А потом уже и я изложу свои мысли относительно всего этого дела.

Таран перевел внимательный взгляд своих маленьких, но живых глаз с меня на Вавилова.

— О чем говорит младший сержант Селихов, Клим? Что ты должен мне рассказать?

— Не бойся, Клим, — сказал я, — ты еще не сделал ничего, что можно было бы расценить, как предательство.

— Предательство? — Таран от изумления поднял Брови.

Мои слова подействовали на Клима как раз так, как я и хотел. Он не стал отпираться, не стал умалчивать. Он попытался оправдаться перед шефом. Дать ему понять, что ни о каком предательстве тут речи не идет.

Тогда Клим рассказал Тарану все. Он рассказал про Амину, которая, по словам душмана находится у них в плену. Про его с ней встречу и про теплые чувства, что они испытывают друг к другу. Рассказал про отца, которого угрожали убить, если Клим не совершит то, что ему приказали.

Рассказал о том, что от него требовали осуществить диверсию на заставе, а потом оставить свой пост. Только тогда духи отпустили бы его отца и Амину. В противном случае их ждала бы смерть.

— Они хотели, — начал Клим, — что бы я вывел из строя управляющий блок системы, — продолжал он. — А затем поджёг комнату связи и сигнализации. Только в таком случае папа и Амина остались бы в живых.