Застава, к бою! (СИ) - Март Артём - Страница 24

— Куда⁈ — Подбежал ко мне Сагдиев и взгляд его тут же скакнул на Нарыва, — а что со Славой?

— Контузия. Выходим из конюшни! Тут закидают. Занять позиции у задних ворот!

Сагдиев кивнул и метнулся к выходу. Пограничники один за одним покидали позицию.

Духи точно посчитают, что они нас оттеснили. Однако у меня был план. И на первую мою уловку враги уже купились.

Когда мы вышли, часть погранцов все еще вело бой с духами, обмениваясь пулями сквозь конюшню — от ворот к воротам. Другие рассредоточились за фасадной стеной. Я, Нарыв, Малюга, Сагдиев и еще двое бойцов — За воротами. Стоило нам заглянуть за правый угол, как мы увидели духов, шедших сквозь брешь в ограде.

— Саша! Ты командуешь⁈ — Крикнул Малюга.

— Да, слушай мою команду, парни! Выдавим их обратно за ворота!

— Как⁈ — Удивился Сагдиев, — они жмут, закидывают гранатами! Их слишком много!

Я ухмыльнулся.

— Пускай хоть обзакидываются. Гранаты есть?

— Пустой, — покачал головой Малюга.

— У меня одна. — Сказал Сагдиев.

— Две! — Ответил погранец по имени Андрей Балабанов, один из нашего подразделения хвостов.

— Хорошо.

Я прислонился к стене, откинул автомат Нарыва, и тот повис на ремне. Я же извлек Ф-1, которую откапал у Волчьего Камня. Принялся снимать запал с оставшейся моей гранаты и вкручивать в Ф-1.

— Значит, смотрите, что мы сделаем…

Я только и успел, что раздать указания бойцам, как из-за угла выскочил душман.

Падлы обошли нас с другой стороны. Малюга тут же кинулся на него, вцепился ему в автомат, и дух дал очередь в небо. Они принялись бороться. Когда подскочил второй враг, Канджиев разделал его очередью в упор.

Малюга же вцепился душману в горло изо всех сил. Стал душить его, и вместе они сползли под стену. Балабанов кинулся Гене на помощь.

Я перескочил борющихся парней и сунул автомат за угол, дал очередь прямо вслепую. Понял, что не ошибся. Кто-то из духов сипло вскрикнул, сраженный моей пулей. Я отчаянно выглянул и стал бить прицелено.

Духи, собиравшиеся ворваться следом за своими дружками и расстрелять нас в упор, но не ожидали, что кто-то встретит их автоматным огнем. Тогда они замешкались.

Косой очередью я скосил обоих оставшихся душманов, что следовали вдоль стены.

Когда за спиной появился Сагдиев, я припал на колено, чтобы освободить ему место ведения для ведения стрельбы. Вдвоем мы открыли огонь по духам, у бреши в заборе, не давая им подступить к нашей позиции.

Когда все же отбросили их за секции, я глянул на парней, что бились с душманом врукопашную. Враг уже не шевелился, а Малюга, тяжело дышавший, сидел у стены, откинулся на нее затылком. Балабанов осел на колено, переводил дух, опустив голову.

— Бойцы! Гранаты! — Скомандовал я.

Балабанов глянул на меня. Кивнул. Малюга встал, схватив автомат. Мы быстро перестроились так, что Гена оказался первым.

— Давай, Гена! — Крикнул я.

Малюга выскочил из-за угла и дал длинную очередь. Вслед за ним в бой кинулись и мы.

— Гранатами огонь!

Две РГД-5 и моя Ф-1 почти синхронно полетели в проем, который удерживали духи, и сквозь который все еще проходили внутрь, на заставу.

Когда мы вернулись за укрытие, разом раздались несколько взрывов.

— Рассыпаться вправо! — Скомандовал я, — в атаку! Выдавить противника!

Пограничники кинулись исполнять приказ. Поочередно каждый выскакивал из укрытия, залегал и открывал огонь. Я провел маневр последним. А потом все вместе мы начали кучную стрельбу.

Ошарашенные взрывами духи не успели скоординироваться. Я не знаю, сколько их было, но мы уничтожили большинство. Оставшаяся их часть не выдержала натиска и отошла, бросив товарищей, связанных боем с остальной частью нашего подразделения, совсем одних.

— Отходят! — Крикнул Балабанов удивленно, — дрогнули! Они отходят!

— Не расслабляться! Стрелковой цепью вперед. В атаку! — Закричал я.

Мы поднялись все как один. Вчетвером пошли вперед, провожая отходящих от бреши духов одиночными. Когда добрались до дыры, я приказал:

— Балабанов — гранату!

Припавший к забору Балабанов достал свою последнюю РГД и отдал мне.

— Ты с Малюгой тут! Продержитесь! Сагдиев — за мной!

Мы решительно, невзирая на редкий огонь духов из-за пределов Шамабада, перескочили на ту сторону пролома, а потом помчались к углу конюшни, за которым вели бой оставшиеся душманы.

Как только подскочили к стене, я разжал усики чеки, вынул ее. Вслепую бросил РГД духам во фланг.

Граната, с хлопком откинула скобу, а спустя пару секунд взорвалась у врага под ногами. Духи даже и не поняли, что произошло. Увлеченные перестрелкой с пограничниками, оставшимися у вторых ворот, они просто не заметили нас с Сагдиевым.

— Огонь, давай! — Крикнул я.

Оба мы — я с колена, он из положения стоя, высунулись из-за угла.

И тут же принялись добивать ошарашенных духов автоматным огнем.

Душманов, занявших ворота конюшни, оказалось шестеро. На ногах, после гранаты, стояли только четверо. Все получили от нас свою порцию пуль.

— Отбились⁈ — Удивился Сагдиев, — неужели отбились⁈

— Давай к остальным! — Крикнул ему я, — скажи, что б заняли позиции у бреши! Будем держать ее, сколько надо!

Сагдиев кивнул и побежал вдоль стены к нашим. Я кинулся к забору.

Малюга и Балабанов сидели у стены. Малюга смотрел впустую от врагов темноту, а Балабанов считал оставшиеся магазины.

Я стал у противоположной стороны дыры.

— Отошли, Сашка! Отошли! — Крикнул мне Малюга. — Сработал твой маневр!

Когда остальные пограничники, оборонявшие конюшню, подтянулись к забору, атака духов закончилась по всем направлениям. И на левом фланге, и по фронту стрельба почти стихла.

Ливень успокоился. Превратился в ровный мерный дождь. Наше отделение держало оборону у бреши. Пограничники сидели, прижавшись к холодному бетону. Кто-то считал патроны, кто-то дозаряжал магазины остатками россыпи, что носил в карманах. Двоих я послал к оружейке, чтобы пополнить боезапас отделения.

Малюгу трясло. Адреналин сошел, и теперь, отходя от рукопашной с душманом, тот сжался под секцией забора.

С момента окончания атаки прошло меньше пяти минут.

— Отдай! — Кричал на кого-то Нарыв, — отдай автомат! Я могу воевать! Я буду воевать!

— Слава! Да ты ж не слышишь нихрена!

— Чего⁈

— Ты оглох!

— А?

Я глянул в темноту бреши. Там распростерлась холмистая равнина, но в ночи видимость ограничивалась едва ли пятидесятью метрами. Дело шло к утру, и тьма густела все сильнее.

Я пошел к Славе Нарыву

— Как он? — Спросил я у Матузного, сидевшего рядом с ним.

Это у него старший сержант пытался вырвать автомат из рук.

— Отдай, говорю! Это приказ! — Не унимался Нарыв.

Матузный отдернул автомат. Глянул на меня растерянным взглядом.

Я опустился рядом с Нарывом. Тронул его за плечо. Сержант вздрогнул, уставился на меня остервенелыми глазами.

— Ничерта не слышу, Сашка! — Прокричал мне Нарыв. — Ничерта!

Скорее всего, глухота Славы была временным явлением и скоро пройдет. Да только слишком он ошарашен этим сейчас. Командовать не может, да и не докричаться до него никак.

Поэтому я стянул с плеча его автомат. Протянул Нарыву.

Слава глянул на свое оружие. Медленно взял, прижал к груди и снова заглянул мне в глаза.

— Спасибо, — громко сказал он.

Внезапно, за нашими спинами затрещало и загрохотало. Я обернулся. Все мы уставились на то, как крыша конюшни с диким шумом наполовину сползла во двор, а наполовину ввалилась внутрь строения.

Малюга пануро выругался матом. Добавил:

— Вот сука… Теперь нам еще и крышу ремонтировать…

Кто-то из погранцов отрывисто засмеялся. Другие подхватили его смех, и уже спустя мгновение почти все отделение громко хохотало над словами Малюги.

— Где Славик! Славик живой⁈ — Кричал Стас Алейников, пришедший к нам с фронта, где у дувала засела группа, которой командовал сам Таран.