Ссыльные лекари (СИ) - Стрелецкая Екатерина - Страница 43

Днём около приёмной крутился лишь Витор, умудрившийся рассадить ножом подушечку указательного пальца до самой кости. Как только не оттяпал его полностью своим тесаком – не знаю, ведь рабочие инструменты у него были всегда наточены так, что на весу могли рассечь на две части даже падающее перо. Всё-таки первый скотобоец Веройсы, а скоро ему и его помощникам предстоит жаркая пора, когда начнут приглашать забивать скотину. Зато я разжилась ощипанной куриной тушкой. Для такой мелкой услуги, как лечение пораненного пальца, цена высокая, но Витор свои руки ценил и берёг как зеницу ока. Ещё плотнику бы такое отношение привить, всё меньше мороки мне стало, но, увы, тот приходил уже, когда вопрос вставал ребром: спасать ли конечность вообще и каким образом.

Рий снова куда-то исчез, а я вернулась к бабочкам. Кокон начал шевелиться, чем опроверг все мои предположения насчёт сроков вылупления своей обитательницы. Активность то набирала обороты, то угасала, заставляя задуматься насчёт того, а справится ли бабочка. Время шло, но ничего не происходило. Прикинув, что успею разогреть суп и пообедать, я помчалась на кухню. Но стоило распахнуть дверь, как едва не врезалась лбом в косяк, промахнувшись от неожиданности. Прислонившись к столу, стоял Ланс и невозмутимо уплетал пшённую тыквенную кашу, зачёрпывая ложкой прямо из чугунка.

– Ты?!

– Здравствуй, Риона, – как ни в чём не бывало поприветствовал меня демон, не отрываясь от своего занятия.

– Ты куда пропал? Я чуть с ума не сошла, когда ты исчез!

Поставив опустевший чугунок в раковину, Ланс закатал рукава и открыл воду: – Мне нужно было отлучиться по делам.

– Но ты мог хотя бы предупредить?

– Ты спала, а я не решился тебя будить, учитывая, как тебе было нехорошо накануне, – Ланс намылил тряпочку и принялся намывать чугунок.

Потирая ушибленное плечо, которым я всё-таки задела злосчастный косяк, прислонилась к стене, пытаясь понять, каких ещё сюрпризов стоит ожидать от демона.

– Ты же мог хотя бы записку оставить! Я же волновалась, места себе не находила: вдруг что-то стряслось.

– Да, упущение с моей стороны. Но я ведь вернулся, и ничего за эти дни не случилось, по крайней мере, ты, как я вижу, цела.

Ланс сдёрнул с крючка полотенце и начал вытирать чугунок, продолжая вести себя так, будто ничего не произошло. Наверное, если бы он извинился, я отреагировала по-другому, но меня захлестнуло такое негодование, что в глазах потемнело.

– Знаешь что?! Нельзя так поступать: приходить-уходить, когда тебе захочется, не считаясь со мной! Да, я тебе никто, но хотя бы имей уважение, как к хозяйке дома! Что мне могло взбрести в голову, когда проверка памяти не дала результатов, а ты исчез?! Как минимум то, что все свои обязательства, включая наши договорённости ты выполнил, силы восстановил и решил покинуть Веройсу. А сейчас ты вернулся, непонятно, правда, зачем, ещё и снова уничтожил мой завтрак на ближайшие дни! Со стороны знаешь, как выглядит?! Словно загулявший муж вернулся в лоно семьи, предпочтя привычный комфорт похождениям!

На лице Ланса не дрогнул ни один мускул, пока я высказывала всё, что думаю. Демон спокойно смотрел на меня, как на пустое место. Даже если бы в глубине его глаз мелькнул огонёк раздражения, поняла, что мои слова задели Ланса, но нет. Ни единой эмоции, ни малейшей реакции.

– Ты всё сказала? Кажется, ты намеревалась поесть, Риона. Не буду мешать, – с этими словами Ланс прошёл мимо меня, не потрудившись даже объяснить, где пропадал всё это время.

У меня на несколько мгновений просто дар речи пропал от такого. Ладно бы он выглядел уставшим или, не дай боги, раненым, отнюдь: бодр, свеж и, как всегда, безупречно одет.

– И это всё?! Да катись ты обратно туда, откуда пришёл! – крикнула я в спину уходящему демону, стукнув кулаком по стене от негодования.

Аппетит окончательно пропал, а настроение испортилось. Вот только успокоилась по поводу пропажи Ланса, и на тебе. Явился! Вспомнив о коконе, я схватила из плетёной корзиночки творожную булочку и побежала обратно в «теплицу». Но когда оказалась внутри, то увидела на дне банки крупную бабочку с переломанными крыльями... Несчастное чешуекрылое пыталось ими шевелить, но всё было тщетно: слишком крупное тело было не поднять. Наверное, это стало последней точкой, и я разрыдалась от обиды. На Ланса, себя, деревенских и даже на Селвена. Если бы не отвлеклась на демона, то успела бы вернуться вовремя и быстро поднять бабочку, а так...

Размазывая слёзы по щекам, осторожно достала бабочку и поднесла к плющеватику. Цепляясь лапками за растение, она продолжала усилено махать искорёженными крылышками, пытаясь взлететь, а я ничего не могла с этим поделать, кроме того, как дать ей возможность прожить хоть пару дней. Ни дать погибнуть, ни тем более убить у меня рука не поднималась. Гнетущее чувство вины поселилось в душе из-за того, что недосмотрела, упустила момент... Я перенесла выбившуюся из сил бабочку на стол и снова расплакалась, заметив, что даже ползать она способна с трудом, так как при падении повредила не только крылья, но и одну из лапок, которая теперь была вполовину короче других.

Понаблюдав за бабочкой ещё какое-то время, пересадила её в чистое блюдце и ушла. Кое-как доплелась до спальни и рухнула плашмя на кровать, не желая никого не видеть и не слышать. Вот ведь парадокс: к травмам и издевательствам деревенских я относилась спокойно, с некоторой долей цинизма, а вот на страдания бабочки смотреть не могла. Провалявшись бездумно до наступления темноты, поняла, что вставать всё-таки придётся. Хватит с меня встрясок за последнее время. Слишком расслабилась, стала чересчур эмоциональной, а так нельзя, иначе не выживу в Веройсе. Подойдя к двери спальни, чуть приоткрыла её и прислушалась. Судя по раздававшимся внизу шагам, Ланс сейчас находился на кухне. Но пересекаться с ним не было ни малейшего желания. В итоге спустилась только тогда, когда демон поднялся к себе. Разогревая суп, я перебирала в голове все моменты, связанные с Лансом и, наконец-то, поняла, что именно меня всегда останавливало от сближения с ним.

Глава 43. Огонь – это не только погибель

Предательство. Именно его, выражаемого в том, что останусь совершенно одна, брошенная мужчиной без поддержки в трудный момент, я боялась больше всего. Не знаю, откуда взялось это чувство, и теперь уже точно не смогу разгадать сию тайну, раз Лансу не удалось проникнуть в глубины моей памяти, но именно оно повергало меня все последние дни в состояние паники, перемежаемой накатывающей апатией. Получается, то, чего подсознательно боялась больше всего, но не понимала до сегодняшнего дня, произошло. К горечи обиды присоединились неуверенность в себе и ощущение разбитости. Я упёрлась в край столешницы обеими трясущимися ладонями, пытаясь сохранить равновесие и хоть как-то усмирить накатившую внезапно слабость, усугубляющуюся шумом в ушах и звоном в голове. Попытка сконцентрироваться на дыхании ни к чему не привела, наоборот, стало только хуже. Меня бросало то в жар, то в холод, сердце колотилось, как бешеное, в то время как в груди поселилось ощущение тесноты, мешающей сделать полноценный вдох и даже выдох.

Сложно сказать, сколько длилось это состояние и каким образом мне удалось избежать пожара, выключив огонь на плите, потому что совершенно не запомнила этот момент. Пришла в себя уже сидящей на стуле перед столом, обхватив согнутые в коленях ноги обеими руками. Понятие «паническая атака» было мне известно. Но только в теории, кажется. Однако я совершенно не ожидала, что не просто столкнусь с ней лично, но и сама переживу. Снова испытывать этот панический ужас не было ни малейшего желания, поэтому единственное, что пришло в голову, чтобы окончательно не сойти с ума при следующем приступе, предугадать который абсолютно невозможно – это полностью абстрагироваться от Ланса. Живёт в моём доме? Пусть живёт. Немного оклемаюсь и попрошу его уехать. К бесноватым деревенским я уже привыкла, считая их неким неизбежным злом, с которым проще смириться, чем понять или попытаться избавиться, а вот если меня начнёт так накрывать раз за разом, то ничем хорошим это не кончится.