Осенний жених (ЛП) - Райли Алекса - Страница 11

“Солнышко”. Губы Донована прижимаются к моему уху. “Все в порядке”. Его рука обхватывает меня сзади и немного отрывает от кровати. Эви делает шаг вперед и обнимает моего папу. “Сделай вдох”. Он целует меня в мочку уха, и я киваю, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться.

“Хорошо, мистер Холл. Мы собираемся перевести вас наверх”.

“Мне не нужно оставаться на ночь. Я уже сказал об этом другому доктору”. Папа пытается отмахнуться от медсестры.

“Ты остаешься, и это окончательно”, - говорит Эви, прежде чем я успеваю что-либо сказать.

“Хорошо”, - быстро соглашается с ней папа. Какого черта? Для меня это была бы десятиминутная борьба, но все работает.

“Ты думаешь, в комнате есть стул? Я схожу за сумкой и вернусь переночевать”, - говорю я, и рука Донована крепче обнимает меня.

“Тебе не обязательно оставаться, милая”, - говорит папа.

“Но тебе нужно —”

“Я останусь”, - заявляет Эви, и я открываю рот, чтобы возразить, но быстро закрываю его.

Я не уверена, как с этим справиться. Если бы это был Донован, я была бы такой же, поэтому я стараюсь помнить об этом. Я не привыкла к таким переменам, но мне нравится видеть, что кто-то еще так же беспокоится о здоровье моего отца, как и я.

“И я заберу Грейси с собой домой”, - говорит Донован, и мой папа улыбается ему.

“Я был бы признателен за это, Донован. Спасибо”. Папа кивает.

“Теперь, когда мы со всем этим разобрались, пришло время перевезти вас”, - объявляет медсестра, поднимая боковую перекладину кровати.

“Хорошо”. Я подхожу ближе и еще раз обнимаю своего отца. “Я вернусь завтра”. Я целую его в щеку.

“Люблю тебя, тыковка”. Он целует меня в ответ.

“Я тоже люблю тебя, папа”, - говорю я, прежде чем Донован берет меня за руку и выводит из больницы.

“Хочешь пойти забрать кое-что из своего дома?” спрашивает он, и я пожимаю плечами. “Хорошо”. Он прикасается своими губами к моим. “Все в порядке, солнышко”, - пытается успокоить меня Донован.

Я заставляю себя улыбнуться, потому что хотела бы, чтобы это было правдой. Сегодня я все испортила. Мой папа привык, что я забочусь о нем, и я пропустила один шаг. Я могла потерять его, и мое сердце болит при мысли об этом.

Если я не позабочусь о нем, я могу его потерять. Но если мне придется потратить свою жизнь на заботу о моем отце, я могу потерять Донована. Мысль о том, чтобы остаться без любого из них, невыносима, и я закрываю глаза. Я не готова выбирать.

Глава двенадцатая

Донован

Грейси молчит всю дорогу до своего дома и пока собирает сумку. Только когда мы возвращаемся ко мне домой и она кладет свою сумку на кровать, я вижу настоящую печаль в ее глазах. Кажется, она неохотно находится здесь, но, возможно, из-за того, что ее отец остается на ночь в больнице, она не хочет оставаться одна.

“Эй”, - мягко говорю я, и она поворачивается от кровати лицом ко мне. “Ты бы предпочла остаться у себя дома на ночь?” Я рассматриваю ее двуспальную кровать в ее комнате, и меня даже не волнует, что она слишком мала для нас обоих. “Я мог бы спать на полу”.

Она улыбается, и я вижу слезы в ее глазах, прежде чем она подходит и обнимает меня. “Нет, я хочу остаться здесь на ночь. Я хочу быть с тобой в этой постели”.

“С ним все будет в порядке”, - успокаиваю я ее, и она кивает, уткнувшись мне в грудь. “Скажи мне, что происходит в твоем сердце, солнышко”.

Она пожимает плечами, и я целую ее в макушку, ожидая ответа.

“Я просто чувствую, что подвела его. Я должна была перепроверить его, я должна была напомнить ему, я должна —”

“ТССС”. Я замедляю ее вращение и слышу, как она шмыгает носом. “Ты хорошая дочь и невероятная женщина. Твой папа болен не потому, что ты сделала что-то не так. Люди забывают, солнышко”.

“Он мог умереть”.

“Ты могла умереть в машине по дороге в больницу”. Мои руки сжимаются вокруг нее при этой мысли, но мне нужно, чтобы она поняла причину. “Посмотри на меня”. Когда она наконец поднимает подбородок и ее глаза встречаются с моими, я смахиваю ее слезы. “Я никуда не уйду, и он тоже”.

“Но как насчет —”

Я качаю головой. “Ты можешь играть в игру "Что, если" весь день. Я знаю, потому что я это делал”. Я пожимаю плечами, пока она ждет от меня объяснений. “Ты никогда не спрашивала меня, откуда у меня эти шрамы”.

“Я не хотела быть грубой”. Это вызывает у нее легкую усмешку.

“Когда я работал в ФБР, было одно крупное дело, на которое мы потратили годы”. Ее глаза расширяются от удивления. “Я мог потратить месяцы на отслеживание объекта только для того, чтобы зайти в тупик, а затем вернуться и начать с другого следа. Это был подпольный наркокартель, который использовал невинных людей для запуска своего продукта без их ведома”.

“О боже, как?”

“Большая часть информации по-прежнему засекречена, но она поступала через автомастерские и автосалоны. Было почти невозможно выяснить, кто действительно чист, а кто работал под прикрытием”. Я вздыхаю, думая об этом прошлой ночью. “Кто-то слил федералам информацию о партии новых автомобилей, поздно прибывших в доки. Они сказали, что партия была их самой крупной на сегодняшний день, и все боссы будут там ”.

“Это была подстава?” Ее глаза расширяются, и я качаю головой.

“Нет, я думаю, именно поэтому все так быстро испортилось. Они не ожидали, что мы там будем, и когда мы появились, они запаниковали”. Я касаюсь мягкой кожи ее щеки, радуясь, что ее слезы прекратились. “Кто-то испугался и бросил в мою сторону какую-то взрывчатку. Вокруг меня было несколько стволов, и большая часть шрапнели попала мне в лицо ”.

“Донован”. Она тянется ко мне, как будто хочет убедиться, что я действительно здесь.

“Врачи продолжали говорить мне, как мне повезло, что я остался жив, но все, о чем я мог думать, было "Что, если". Что, если бы это убило меня? Что, если из-за моих шрамов я больше никогда не смогу появляться на публике?”

“Это так печально”.

“Ты можешь стоять здесь и думать о том, что могло бы быть. Но та ночь в доках ожесточила меня и сделала холодным ”. Я улыбаюсь и провожу большим пальцем по ее губам. “Пока луч солнца не вошел в мою жизнь с пакетами и лентами в волосах”.

“Это так мило”. Она наклоняется навстречу моему прикосновению.

“А потом игра ”Что, если" началась заново". Я приподнимаю ее подбородок и нежно целую. “Что, если бы я нашел любовь всей своей жизни?” Говоря это, я смотрю ей прямо в глаза и заправляю прядь волос ей за уши. “Что, если я нашел женщину, на которой собираюсь жениться?”

Она сглатывает, когда я смотрю на нее и позволяю ей переварить все, что я говорю.

“Что, если она боится, потому что думает, что ей придется выбирать между любовью ко мне и заботой об отце?”

“Донован, я не—”

“Тебе никогда не придется делать этот выбор, солнышко”. Подхватив ее на руки, я несу ее к кровати и укладываю на нее, когда сам оказываюсь сверху. “Я люблю тебя, и я никуда не уйду”.

Прежде чем она успевает ответить мне, мои губы завладевают ее губами в обжигающем поцелуе, который призван показать ей, что именно это значит для меня. Любовь может быть просто словами, но я хочу, чтобы это были и действия. Я хочу, чтобы Грейси чувствовала себя в безопасности независимо от того, по какому пути ей придется идти. Пока она позволяет мне быть рядом с ней, это все, что мне когда-либо будет нужно.

“Я хочу тебя, солнышко”, - говорю я ей в губы, расстегивая ее джинсы и стягивая их с бедер. “Всю тебя”.

Она кивает и помогает мне снять их вместе с трусиками. Затем она начинает стягивать с меня рубашку, в то же время я стаскиваю с нее. Сейчас мы оба спешим, отчаянно желая оказаться кожа к коже, когда ее рука опускается в мои боксерские трусы.

“Сними”, - требует она, натягивая их на мою задницу, и мой член высвобождается.

Всего за несколько минут мы раздеваемся догола, и я раздвигаю ее ноги. “Хочу попробовать тебя на вкус”, - ворчу я, раздвигая ее ноги плечом и направляясь прямо к ее киске. Я так жажду, и единственное, что может меня удовлетворить, — это ее сладкая маленькая киска. “Как гребаный сахар”, - стону я, посасывая ее нижние губы, а затем провожу языком по каждому дюйму. Я хочу ее всю, и я хочу, чтобы она капала на мой член.