Отбор ведьм для Господина Зла. Новые чувства под снегопадом (СИ) - Кофей Ева - Страница 12

Но мне повезло, ведь тролль в ответ лишь ведёт громоздким плечом.

— А зря… Здесь столько ведьм, они слетелись со всего света, а ты маленькая и совсем домашняя, хлебная крошка, тебе нужен кто-то, кто мог бы тебе помочь. Знаешь, как в сказках бывает? Клубочек даёт кто-то или что-то ещё полезное. Словом и делом помогает.

Мы возвращаемся в дом, безумная гонка переходит в размеренное обсуждение плюсов и минусов предложенной бараном сделки.

Я как всегда отвлекаюсь на свою насмешливую сторону, которая представляет, как выглядело бы всё, если бы Робер использовал те же приёмы убеждения:

«Ты ведь такая хрупкая, совсем одна в этом большом мире, совсем ещё юная. Для меня, по крайней мере. Нет, это хорошо! Но у тебя нет дома, нет семьи, нет приданого, куда ж ты пойдёшь, сухарик мой? Соглашайся и получишь пряники сладкие, и платья новые, и шаль… Женой мне будешь, будем душа в душу жить…»

Смех смехом, а ведь ситуация была именно такая, но Робер ни разу не надавил на моё положение, ничего не сказал о том, что я должна кричать от восторга и танцевать на снегу, а не прятать усмешку.

Он — достойный человек.

И Бруклия, и Стелла, и Роуз.

Все они были для меня бесконечно тёплым и добрым миром, но это так же значило и то, что на мою долю ещё не выпадало серьёзных испытаний, которые я бы помнила.

Я жила в теплице, даже не подозревая, какой могу быть, если дать мне повод!

Ох, не знаю, плохо это или хорошо, но я хочу взглянуть, на что способна.

Быть может, это поможет вспомнить хоть что-нибудь и о прошлом?..

Так вот, способна ли милая Изольда, лапочка и кисонька, согласиться провести ночь с троллем в обмен на несколько услуг от него?

И ведь даже не знаю, можно ли это считать жульничеством, ведь Джек не озвучивал правил, а законы троллей едва ли похожи на человеческие.

— Так что, Изольда? — словно прочитав мои мысли, спрашивает баран, когда мы входим в дом.

— Не думаю, что есть сказки, где бывают такие сделки. Обычно хороший герой помогает тем, кто потом помогает ему. Искренне.

Нет.

Безусловно, такие предложения не по мне.

— Ну вот, ты мне поможешь… Ты мне очень хорошо сделаешь! — ухмыляется тролль.

И я, дурная, показываю ему язык.

— Где это ты вообще сказки слышал такие? Джек перед каждым утром обходит вас и укладывает с прибаутками да колыбельными?

— Да нет… — отмахивается он, присаживаясь рядом с камнем, на котором жарилась рыбка. Бросая на него долгие, томные взгляды… и, наконец, решившись облизать. Бедняга.

— А пошёл бы, — предлагаю я, — наловил бы ещё, я бы тебе пожарила.

Он облизывается и поднимает на меня будто бы даже виноватый взгляд.

— Я не могу уйти. Буду всё время с тобой.

— Что же… Тогда я попробую заснуть.

Это его «я не могу» как-то напрягает, но всё же… Если он будет сидеть себе и охранять меня, как ворота (которые — увы — никогда для него не откроются), я вполне не против, ведь по слухам владения Джека — самое опасное, тёмное, мрачное и ужасающее место на свете.

— Так давай я тебя буду обнимать, ляжем у огня, как… Ну так. Просто, Изольда, ляжем.

— Это ведь дом, вполне себе людской дом, здесь должно быть что-нибудь тёплое… А ты, мой друг, не греешь по-настоящему.

— Друг? — выгибает он бровь.

— Ага, — я озорно усмехаюсь, прекрасно зная, что выходит у меня это обворожительно и подкупающе.

Вот ещё одна вещь, о которой я не задумывалась раньше: я легко схожусь с людьми. И, надеюсь, с троллями это сработает точно так же.

А что?

Даже с Совой мы ладим, не смотря ни на что, а уж она какая вредина!

Я счищаю снег со всех комнат дома и только на чердаке, на мгновение почти отчаявшись, нахожу то, что мне нужно — стопку шкур. В основном овечьих, но есть и одна медвежья. Под слоем снега с ними ничего не произошло, что не может не радовать.

Теперь дело за малым: расстелить всё у огня, сварить новую порцию компота, с удовольствием выпить, лечь поудобнее и с блаженством закрыть глаза.

Нет ничего лучше удачного дня, вороха переделанной работы за плечами и брежжущих впереди часов заслуженного отдыха в виде сладкого сна.

Зимой ещё приятнее после улицы зайти в тёплый дом, накрыться одеялом (или шкурой медведя) и наслаждаться тем, как отогревается изнурённое тело.

С этими мыслями я спускаюсь вниз, но замираю на лестнице, услышав хриплые, знакомые голоса, узлом сплетённый в один очень уж интересный разговор.

— Да ты же, наверное, напугал её стонами своими… Кто же так делает! — ухмыляется Крыс.

— Д-да?

— Конечно, учить тебя всему, что ли? Женщина чтобы согласилась, она первой стонать должна, а не ты, дубина!

— Да как её заставить, если она не хочет, если не согласная-то!

— Да как, рассказать как? Надо же было быть интересным собеседником. За коленку взять, они это любят — страсть. В ушко нашептать, какая красивая она, понавещать ей снега, понавешать!

— Да я говорил, волосы хвалил…

— Да что волосы? — хрипит Крыс. — Что волосы? Она и сама знает, что они чудесные! Что это тебе даст, дуб? Надо что-то, в чём у неё сомнения есть, червячок! Ты его съешь, и она сразу в рот заглядывать начнёт… Не веришь?

— Да только, что у неё некрасивого-то? Она вся ягодка!

— Так найди! Что уже в ведьме изъян найти не можешь!

— Может быть, под одеждой…

— Что под одеждой? — выгибаю я бровь, заходя в комнату.

И что же, мне, интересно, ответят?

Глава 14. Второе испытание

— Это ты нам скажи, Изольда, тролли, знаешь, любят, когда у девушки есть, что показать.

— А для чего мне это знать?

Решив, что не позволю двум шалопаям испортить себе блаженный отдых, я прохожу мимо и принимаюсь действовать по плану: размеренно, с удовольствием, как это обычно бывает из-за рутины домашних дел.

Знаю, не все женщины это любят, но я просто обожаю.

Расстилаю шкуры, разогреваю камушек (нём тепло остаётся надолго, поэтому провалы в концентрации не так сильно мешают делу, как если бы затухало пламя), ставлю на него турку со снегом и ягодками, блаженно потягиваюсь и расплетаю длинные косы.

— Что делать собралась? Соблазнять решила нас обоих? А? Набрехал что ли, что она отказала тебе? — хрипит Крыс.

А баран даже не отвечает ему, только не сводит с меня полного надежды, взгляда.

— Отчего вообще рассказал о том, что тебе в голову взбрело? — спрашиваю, проводя пальцами по золоту волос.

В деревне ни у кого таких волос не было, всем они нравились, и все женщины, а особенно — бабушки, норовили советы раздавать, как такую красоту беречь, чем мыть, чем полоскать, как расчёсывать. Здесь с этим не разгуляешься, но гребень у меня есть деревянный, ладный. Им прохожусь по прядям, чтобы не путались.

И приговариваю про себя: «Помню про вас, помню, будьте гладкими, будьте справными, да не путайтесь, не вредите мне, не душите меня ночами тёмными…»

Ведьминому делу никто не учит, обычно каждая находит на всё свои слова, всё берёт из себя же. И у такой ведьмы, если она будет серьёзно к делу подходить, магия будет сильная. А вот если девочка со способностями найдёт книженцию какую-то с заговорами чужими, то даже в половину не стоит ей того же ждать, как если бы она соткала заклинание.

Из-за этого ведьм ещё и кличуть пряхами…

Ну да я отвлеклась и прослушала, что на мой вопрос ответил тролль.

— Что, прости, дорогой друг?

— Не знаю, не обижайся, Изольда… — нахмурившись, выдавливает он из себя.

Должно быть, ещё и второй раз. Бедняга.

— Джек сказал, что тебя отдал на съедение, рада видеть, что это не так, — решаю я улыбнуться крысу, который тоже наблюдает за мной, сверкая чёрными глазками-бусинами.

— Никто меня не съест, Изольда. Ты прошла первая испытания, доказала, что и без связи можешь найти фамильяра, а, значит, вас связывает нечто большее. Это хорошо. Господину нашему это подходит. Вот только пройдёшь ли второе испытание? И помог ли тебе косы, или станут твоей же погибелью? Хочу посмотреть. Здесь, в сердце зимы, не так много развлечений, как можно было бы подумать.