Отблеск миражей в твоих глазах (СИ) - "De Ojos Verdes" - Страница 7

То, каким недовольным едким тоном она копирует коллегу, заставляет меня расхохотаться, забыв об искалеченном лице.

— Не ревнуй, ну, — фыркает на мою шпильку и вновь берется за обеззараживание кожи.

— Ты герой, безусловно. Но точно не местный. Иначе хотя бы немного был бы наслышан об этом психе. Оля далеко не первая девочка на его счету… и не последняя. После избиения он пару-тройку недель будет восстанавливаться, еле дышал, когда скорая увозила. Но потом… не приходи, правда. Я уже попросила администратора, чтобы с камер наблюдения стерли эпизоды, где ты выходишь на задний двор. Иначе съемку используют и найдут тебя. Ребята здесь хорошие, но они тоже бессильны перед возможностями прокурора.

— Пока он восстановится, меня здесь уже не будет. Я вернусь в Москву.

— Тем лучше для тебя.

Ага, а то ты не в курсе, что я «не местный» и к сентябрю должен уехать.

— Зачем ты здесь работаешь? — сиплю, стоит нашему молчанию затянуться. — Вам же даже не обеспечивают должной безопасности.

— Странный вопрос. Зачем люди работают? Ради денег. А безопасность нигде не обеспечивают. Но ты же помнишь, что я умею за себя постоять.

Стерва, не упускает случая подколоть.

— Не смешно. Я вообще-то за тобой туда шел, и когда услышал плач, думал, это ты. Блядь, Лус, зачем тебе это всё? Пьяные выродки, обдолбанные и неадекватные. Неужели оно того стоит? В чём твоя цель?

Она устало вздыхает и закатывает глаза. Мол, опять паранойя вошла в чат. Упорно отрицает свою личность.

— Спасибо, что беспокоился. Твоя смелость действительно спасла Олю. Но, знаешь, в ситуации есть и её вина. Сама же пошла с этим парнем, зная, какие слухи о нем ходят. Со мной бы вряд ли такое произошло, поверь. Поэтому, давай ты обойдешься без нотаций. Они не по адресу.

Лусинэ откладывает использованный ватный диск и наклоняется чуть ближе, проверяя раны. Хмурит брови и медленно скользит глазами, щурясь в сосредоточенности.

Я же, видимо, контуженный, вдруг висну на её длинных черных ресницах, в свете помещения отбрасывающих тени на щеки. Они залипательно трепещут.

А потом, почувствовав моё пристальное внимание, девчонка тоже замирает.

И степенно скашивает взгляд в сторону. Встречаясь с моими глазами.

Сука, ну до чего же шикарные у неё глаза. Редчайший желтый оттенок. Ярче любого драгоценного камня. Вкупе с чернющими бровями и ресницами — навылет. Красотой Боженька не наградил, но беспроигрышной изюминкой миловал.

Благодаря этим глазам я и запомнил её в тот первый вечер.

Лус приподнимается, делая шаг назад, а я внезапно хватаю её за запястье и толкаю на себя.

Пиздец. Зачем? Кто б знал.

Контуженный. Как есть.

Девчонка дергается и быстро ловит равновесие, тормозя в сантиметрах от меня. Грозно насупливается:

— Вижу, тебе полегче. Теперь я спокойна, самостоятельно домой доберешься.

— А ты меня навестишь? — глумлюсь, не выпуская.

— Разве что в кошмарных снах.

— Это твоя благодарность?..

— Моя? Ты путаешь, герой. Твоя благодарность ждёт впереди. От спасенной девушки.

— Чучундра…

— Сам ты крыса.

Теплое приятное дыхание щекочет мои губы. Дразнит воспаленные нервные окончания и служит причиной выброса адреналина в кровь.

В груди что-то толкается. Едва осознаю это, моментально очухиваюсь и гашу все очаги.

Возможно, благодарность Оли будет очень кстати. Быстрый перепих без обязательств, кажется, мне реально необходим.

Отпускаю Лусинэ, которая тут же отстраняется и принимается собирать аптечку.

— Завтра заеду к вам, — бросаю, осторожно вставая и выкидывая окровавленные платки. — Нацепишь еще раз тот стремный комбез? Тебе идет. Может, выгуляю вас с Лианой.

— Идиот, — летит мне вслед, когда подхожу к порогу, но, впрочем, беззлобно. — Выспись, вдруг биполярка ослабнет.

— Ага. Как и твоё раздвоение личности…

Голова кружится адски, с каждой секундой сил всё меньше и меньше.

По ходу, заработал сотряс.

Вопреки здравому смыслу, такси вызываю домой, а не в больницу.

Вырубаюсь, коснувшись подушки.

И снятся мне вовсе не кошмары, а цветные сны.

Много-много ярких… желтых снов.

8. Барс

Утром выгляжу, как штрих[1] после ночной заварушки.

Мое появление в кухне вызывает фурор. Бабушка хватается за сердце, дедушка не стесняется в выражениях. И оба подлетают ко мне, причитая: что это и как произошло. Вещаю легенду о том, что в темноте не сориентировался и грохнулся на арматуру у Марка на даче, где идет ремонт. Вроде бы с пацанами там вчера зависали. С учетом типовых ран в это легко поверить, тем более что отделана у меня только одна сторона лица.

В темпе вальса отправляемся на диагностику — тут уже не отказать, сам знаю, что есть нужда обследоваться, чувствую себя хреново.

К счастью, кости целы, сотряса нет. Ушибы и раны тщательно обрабатывают, а потом всё же накладывают швы на скулу.

С рекомендациями и списком медикаментов выходим из клиники и сразу затариваемся в аптеке.

— Дед, давай я подброшу вас на работу, а сам поеду к Шахназарянам. Тебе же машина до вечера не нужна?

— Куда ты в таком виде? — скептически оглядывает моё живописное табло, грозно щурясь. — Только людей пугать.

— А как же теперь на помолвку? — спохватывается бабушка. — Три недели всего осталось!

Цепляю пальцами пакет из аптеки и машу перед ней:

— Вот это решит вопрос намного раньше. Новое поколение средств имеет быстрозаживляющий эффект. Всё в норме. Давайте без трагедий.

— Без трагедий, — ворчит дедушка. — А с тобой так получается?

Не отвечаю. Не хочу лишних философских лекций.

Завозим бабушку домой, а главу семейства — на работу. В старинный частный санаторий, которым владеет уже лет сорок. Место очень популярное и постоянно расширяющееся. Благодаря целебным источникам минеральных вод.

— Не стоит тебе там сегодня показываться, — настаивает Барсег-старший, сурово сдвигая брови, когда я сажусь за руль. — Подумают, что ты хулиган какой-то, подрался и не смог себя защитить. И зачем Лусинэ такой муж?

Секунду перевариваю полет фантазии деда и улыбаюсь, насколько это физически возможно. Представляю, как благоверная рыдает, напевая «Mama I'm in love with a criminal…», и меня пробивает на ржач. С трудом сдерживаюсь и молча уезжаю.

На этот раз дверь мне открывает бабуля, которая до смешного аналогично повторяет жест моей собственной бабушки. Чтобы не свалилась в обморок, повторяю легенду и ей, заверяя, что всё отлично. Передаю сладости из кондитерской, а сам прохожу в гостиную, швыряя пакет с лекарствами рядом с собой на диван.

Через минуту появляется бабушка Лусинэ, привычно поправляя косынку. Она такая мультяшная, что вызывает сплошное умиление. Если ей рассказать о второй тайной жизни внучки, — а я не сомневаюсь, что эта жизнь тайная, — её точно хватит удар.

Женщина расставляет угощения и садится в кресло напротив.

— Лусинэ сейчас кофе принесет.

Который я не пью.

Но да ладно.

Бабуля успевает задать мне пару-тройку вопросов перед тем, как сбоку раздается грохот бьющейся посуды. И мы оба резко поворачиваемся на шум.

Невестушка в ужасе таращится на меня, приросши к месту. Не моргает даже. А у её ног покоятся останки чашек и расплываются кофейные лужи. Чуть далее этого великолепия — перевернутый металлический поднос, от которого и происходила основная часть дребезжания.

Стоит и молчит. Немая будто.

И смотрит. Неотрывно.

— Ой, испугалась девочка, — цокает бабушка и проворно подлетает к ней. — Сама уберу. Иди сядь, воды выпей.

Испугалась? Типа, моего вида, что ли? Как будто вчера не она мне раны обрабатывала.

Моя впечатлительная чучундра.

Но это просто пиздец, как натурально сыграно. Я даже на секунду допускаю мысль, что Вика — это другой человек. На секунду.

Лус отмирает и медленными шажками приближается, опускаясь на краешек дивана. «Миньон на минималках» выглядит очень участливо, жалостливо обсматривая мою разбитую рожу. Почти слезу пускает в эмоциональном порыве, но, видимо, вовремя вспоминает о желтой шпаклевке, и обходится лишь эффектом влажного взгляда.