Доктор Крюк (СИ) - Гросов Виктор - Страница 9

Нужно мыслить иначе. Нестандартно. Найти такое место, о котором никто, кроме меня, и не подумает. Место, скрытое от любопытных глаз, но в то же время — доступное мне.

Трюм? Там темно, сыро, полно всякого хлама, от старых бочек до крысиных гнезд. Но трюм — это проходной двор. Туда постоянно спускаются за припасами, оружием, да и просто — спрятаться от непогоды или выпить рому вдали от капитанского ока.

Нет, нужен тайник более укромный, более личный.

И тут мой взгляд упал на пушки. Тяжелые чугунные орудия, стоящие вдоль бортов, словно дремлющие чудовища. Идея, внезапно пришедшая в голову, показалась безумной, но заманчивой. Если прятать, то на самом видно месте.

Пушки. Огромные, массивные, с полыми стволами. Что, если спрятать бутылочку в стволе одной из пушек?

Да, это рискованно. Но в этом что-то было. Пушки — это символ силы, символ власти. Никто не посмеет просто так заглядывать в их жерла.

Но как это сделать незаметно? И какую пушку выбрать?

Всего на этом пинассе, а это корабль относят к этому виду судов, было шестнадцать орудий. По семь с каждого борта. Один на носу. И один сиротинушка в сторонке. Он явно был нерабочий. Не знаю что с ним не так, но им не пользовались в последней битве. Как и тем, что на носу корабля.

Я решил отложить эту операцию до ночи. Под покровом темноты действовать будет проще, да и свидетелей будет меньше.

А пока нужно было занять себя чем-то полезным. Отвлечься от тревожных мыслей и, заодно, заработать еще немного очков влияния.

Я вспомнил о своем намерении расширить сферу деятельности и решил начать с обучения команды основам первой помощи. В конце концов, жизнь пирата полна опасностей, и умение оказать помощь раненому товарищу могло оказаться бесценным.

Я выбрал нескольких матросов, которые не были заняты вахтой и не выглядели совсем уж отъявленными головорезами. И начал свой импровизированный урок. Втайне я надеялся, что Вежа вознаградит мои старания. Показывал, как промывать раны (разумеется, ромом — другого антисептика на корабле не водилось), как накладывать повязки, используя чистые тряпки и куски парусины, как останавливать кровотечение с помощью жгутов, сделанных из подручных материалов, например, крепких веревок.

Поначалу мои ученики слушали меня с недоверием, сдобренным изрядной долей скепсиса и насмешек.

— Док, ты нас за кого принимаешь? — проворчал один из них, коренастый пират с серьгой в ухе. — Мы не барышни, чтобы с тряпочками возиться! Дай мне нож и ром — и я сам себе любую рану залатаю!

— Точно! — поддержал его другой. — Мы же пираты, а не лекари!

— Да что вы заладили про барышни-небарышни, — возмутился я, — если жизнь дорога, вы и кокошник на голову нацепите.

Судя по их выражениям лиц, они не поняли что такое кокошник (да и откуда английским матросам это знать), но восприняли это как диковинное наказание вроде «испанского сапога», но на голову. Я не стал их разубеждать. Пусть фантазируют.

Постепенно, видя мою настойчивость и, главное, практическую пользу моих советов, они начали втягиваться. Я старался объяснять все максимально доступно, используя простые слова и наглядные примеры. Показывал все на себе, не боясь испачкаться.

И они учились. Медленно, со скрипом, но учились.

Капитан Роджерс, заметив наши занятия, сначала нахмурился, но, увидев, что команда не лодырничает и проявляет интерес, а обучение идет полным ходом, одобрительно хмыкнул. Он, как опытный капитан, понимал, что обученная команда — это более эффективная и, следовательно, более прибыльная команда.

«Носитель, вы передаете ценные знания, которые увеличивают авторитет среди команды. Вам начислено 600 очков влияния. Балланс: 2 150 'ов»

Сообщение Вежи было приятным. Я именно этого и ждал. Значит моя догадка верна. Но этого мало. Обучение — это хорошо, но оно не решало моей главной задачи — быстрого омоложения. Нужно было искать другие, более эффективные способы заработка очков.

И, конечно, не забывать о громиле Люке, который продолжал бросать на меня подозрительные взгляды.

Ночь приближалась. А вместе с ней — и время для рискованной операции. Если честно, я запомнил каждый штрих и каждую загогулину на этом клочке бумаги. Даже не знаю, стоит ли возиться с ним. Но меня терзало смутное подозрение о том, что надо бы сохранить клочок карты. Нужно собрать воедино все фрагменты. А для этого необходимо узнать про этого Джима подробнее. Но у кого я буду расспрашивать? Не у Люка же?

Ночь прошла в лихорадочных приготовлениях и тревожном ожидании. Мне удалось, не привлекая лишнего внимания, спрятать бутылочку с картой в стволе одной из пушек, расположенной в сторонке, подальше от кают-компании и капитанского мостика. Я выбрал то орудие, которое выглядело наименее используемым, с забитым пылью и паутиной на запальном отверстии. Затолкав бутылочку поглубже, я замаскировал ее ветошью и золой, надеясь, что тайник продержится до тех пор, пока я не придумаю, что делать дальше.

Но облегчения я не почувствовал. Тень громилы и его подозрений никуда не делась, а к ней добавилась новая проблема — нарастающее напряжение в отношениях с боцманом.

Боцман «Грозы Морей», здоровяк по имени Бен «Медвежья Лапа» Свенссон, был человеком старой закалки. Грубый, сильный, привыкший повелевать, а не подчиняться. Он с самого начала смотрел на меня косо, видя во мне лишь бесполезного старика, возомнившего себя лекарем. А мои нововведения, касающиеся гигиены и обучения команды, он воспринимал как личное оскорбление, как подрыв его авторитета.

Бен открыто саботировал мои распоряжения, ворчал на матросов, которые пытались следовать моим советам, и всячески демонстрировал свое недовольство. Он считал, что все эти «нежности» с чистой водой, мытьем рук и перевязками — удел слабаков, а настоящий пират должен быть крепким, как дуб, и не бояться ни грязи, ни крови. Правда он все это выказывал вне глаз Роджерса.

Конфликт зрел, как гнойник, и, наконец, прорвался. Однажды, когда я попросил боцмана проследить за тем, чтобы матросы, работающие в трюме, перебрали подгнившие припасы и выбросили их за борт, он взревел:

— Ты что, старый хрыч, совсем из ума выжил⁈ Я — боцман, а не мусорщик! Мое дело — следить за порядком на корабле, а не следить как кто-то копается в помоях!

— Бен, — вздохнул я, — это необходимо. Гниющие продукты — это источник заразы. Если начнется эпидемия…

— Док! — рявкнул боцман, нависая надо мной, как скала. — Не тебе меня учить! Я на этом корабле…

Он не договорил, потому что в этот момент я перебил его. Сказалось нервное напряжение последних дней и догадка. Этот человек из такого типа людей, которые хотят показать свою значимость. Надо предложить ему сотрудничество. Указать выгоду для всей команды и для него лично.

— Бен, — перебил я верзилу, — я понимаю, что ты — боцман, и твои обязанности несколько иные. Но подумай сам. Здоровая команда — это сильная команда. Это более эффективная команда. Меньше больных — больше людей в строю. Больше людей в строю — больше добычи. Больше добычи — больше плюшек капитану. Больше плюшек капитану — больше плюшек боцману. Улавливаешь ход мыслей?

Я сделал паузу, давая боцману возможность осмыслить мои слова.

— Я не прошу тебя самому копаться в мусоре, — продолжил я. — Я прошу тебя помочь мне. Проследить за тем, чтобы матросы выполнили эту не самую приятную, но необходимую работу. Ты — боцман. Тебя послушают. Верно?

Я намеренно подчеркнул его статус и власть. И это сработало. Манипуляция сыграла.

Бен некоторое время молчал, хмуро глядя на меня. В его глазах читалась борьба — нежелание уступать и проблеск понимания. А я ведь поливал цветочки его самомнения. Не можешь победить — возглавь. Всегда выручало.

— Ладно, док, — проворчал он, наконец. — Так и быть. Я прослежу. Но чтоб это было в последний раз!

Он развернулся и, тяжело ступая, ушел, отдавать распоряжения.