Доктор Крюк (СИ) - Гросов Виктор - Страница 7

Я немедленно приступил к делу. Организовать пиратов на уборку оказалось непростой задачей. Сначала они встретили мою идею с нескрываемым презрением и насмешками.

— Что за бабские забавы⁈ — ворчал кто-то из толпы. — Мы пираты, а не прачки!

— Док совсем рехнулся! — вторил ему другой голос. — Скоро заставит нас юбки носить!

Но я не сдавался. Я объяснял, уговаривал, приводил примеры, но потом я плюнул на них и пригрозил сообщить капитану, что команда не хочет выполнять мои требования. Это их отрезвило. Ну ничего, я еще наберу авторитет и тогда мне не надо будет прикрываться именем Роджерса.

Постепенно, скрипя зубами, пираты начали включаться в работу. Кто-то — из-под палки, кто-то — из любопытства, кто-то — чтобы не отставать от товарищей.

Я ввел несколько простых правил: мыть руки перед едой (под страхом лишения порции рома!), проветривать помещения, не бросать объедки где попало.

Конечно, это было далеко от идеальной чистоты, но даже такие минимальные меры дали результат.

Капитан Роджерс, наблюдая за этой картиной, сначала хмурился, потом начал посмеиваться. Громко, раскатисто, заразительно.

— Вот умора! — гоготал он, хлопая себя по ляжкам. — Мои орлы с тряпками! Да об этом будут слагать легенды!

И, что самое удивительное, команда тоже смеялась. Смеялась над ситуацией, над ворчанием старпома, который все еще не мог понять, как такое вообще возможно. Этот смех снимал напряжение, разряжал обстановку. Видимо, что-то действительно не ладно, раз команда напряжена и сидит безвылазно возле Тортуги. Интересно только что же такое там происходит.

«Носитель, ваши действия привели к улучшению санитарно-гигиенических условий на корабле. Вам начислено 450 очков влияния».

«200 'ов» списаны на ежедневную регенерацию. Баланс 850 «ов».

Ха! Я так и думал, что все действия, которые так или иначе меняют что-то вокруг меня, награждаются системой.

Сообщение Вежи было приятным, но недостаточным. Это — лишь первый шаг. Очень маленький шаг на долгом пути к моей цели.

Вежа начислила очки за поддержание чистоты, но это лишь начало. Нужен был более весомый вклад, нечто большее, чем простое наведение порядка. И, как это часто бывает, жизнь сама предоставила мне такую возможность, причем в самой неожиданной форме.

Спустя несколько дней (а это минус 400 «ов»), когда команда уже привыкла к новым (относительно) санитарным нормам, а ворчание старпома Билла превратилось в привычный фон, раздался крик вахтенного: «Парус на горизонте!».

Вся команда мгновенно высыпала на палубу. Капитан Роджерс, прильнув к подзорной трубе, изучал горизонт.

— Черный флаг… — пробормотал он. — Не наш… «Морские Дьяволы», чтоб им пусто было! Все же предали меня, твари.

«Морские Дьяволы» пользовались в здешних водах дурной славой. Говорили, что они не только жестокие головорезы, но и балуются канибализмом. Не знаю что за терки у них с Роджерсом, но пираты оживились. Видать они именно их и ждали.

— К бою! — взревел Роджерс зычным голосом, и на корабле началась подготовка к сражению. — Поднять все паруса!

Пираты, мгновенно забыв о швабрах и тряпках, бросились к оружию. В воздухе запахло порохом.

У меня начался предбоевой мандраж. Одно дело — лечить мелкие болячки и ссадины, и совсем другое — оказаться в центре морского боя. Да еще и в средневековье. И да, нужно научится фехтованию. С огнестрельным оружием здесь беда.

«Гроза Морей» и «Морские Дьяволы» сошлись в абордажной схватке. Загремели пушки, засвистели ядра, палубы обоих кораблей заволокло пороховым дымом. Я укрылся за грот-мачтой. И если честно, мой первый бой вышел странным. Я ожидал многочасовых маневров, тактических уловок. Но ничего этого не было. Эти безумцы чуть ли не лоб в лоб хотели схлестнуться. Провели пару выстрелов и направились на абордаж. Странная и глупая тактика, как по мне.

Сражение вышло хоть и коротким, но на редкость яростным. «Морские Дьяволы», несмотря на свое грозное название, уступали в выучке и напоре. Их корабль, получив несколько пробоин ниже ватерлинии, начал опасно крениться.

— На абордаж! — скомандовал Роджерс, и пираты «Грозы Морей», с воинственными криками, перекинули абордажные крюки и ринулись на вражеский корабль, как стая голодных волков.

Началась кровавая рукопашная. Скрежет стали, вопли, стоны раненых. Я, стараясь не попадаться под ноги сражающимся, пробирался к пострадавшим, пытаясь оказать первую помощь.

И это был первый и последний бой в котором я не участвовал в роли бойца. Забегая вперед, скажу, что бегать без оружия мне очень не понравилось, поэтому я сделал главную зарубку — быть на равных с пиратами и только после боя оказывать помощь. А сейчас же, я бегал от тела к телу, скрипя зубами. Я надолго запомнил это ощущение беспомощности, которое мне очень не понравилось.

Раненых было множество. Как своих, так и чужих. Я работал без устали, промывая раны ромом (другого антисептика под рукой не оказалось) и накладывая повязки из всего, что попадалось под руку: порванных в клочья рубашек, кусков парусины, чьих-то бандан.

Ко мне подбежал пират, зажимая рукой живот. Из-под его пальцев сочилась кровь.

— Док! — прохрипел он, оседая на палубу. — Помоги, ради всего святого…

Я осмотрел рану. Глубокое проникающее ранение. Нужно было действовать немедленно. Даже не знаю что можно сделать. С такими ранами и в мое время сложно. А тут — не жилец, бедолага.

— Ложись! — приказал я, лихорадочно соображая, что делать.

Но чем? Чем я могу ему помочь? Для такой серьезной операции нужен инструмент.

Я огляделся. Мой взгляд упал на валяющийся рядом абордажный крюк. Огромный, стальной, с остро заточенным концом.

Безумие? Возможно. Но другого выхода я не видел. Больше ничего под рукой не нашлось.

Это рискованно, но может быть эффективно. Какая ирония, доктор Крюков орудует крюком.

Я схватил крюк. Он оказался тяжелым, неудобным, но невероятно острым.

— Терпи, парень, — пробормотал я. — Сейчас будет… неприятно.

И я начал оперировать. Все оказалось не так уж и плохо, нужно было срезать часть «лохмотьев» в которую превратилась кожа. К счастью жизненно важные органы не задеты. Повезло парню. Но все равно было сложно в таких условиях.

Не знаю, как мне это удалось. Наверное, сработал врачебный инстинкт, отточенный годами практики.

Я остановил кровотечение. Я зашил рану, насколько это было возможно в таких варварских условиях, используя этот жуткий инструмент.

Пират выжил.

Я сидел на палубе, обессилено вытирая пот со лба. Руки дрожали. Передо мной лежал окровавленный абордажный крюк.

— Док… — раздался над головой хриплый голос.

Я поднял голову. Передо мной стоял капитан Роджерс. Он смотрел на меня с удивлением.

— Ты спас Стива, — сказал он. — Этим крюком.

Он усмехнулся, обнажив желтые, прокуренные зубы.

— Знаешь, док… А ты не так прост, как кажешься. Ловкий.

Он хлопнул меня по плечу.

— С сего дня твое прозвище — Крюк. Доктор Крюк. Подходит, а?

И он расхохотался. Громко, заразительно.

И вся команда, подхватив его смех, начала скандировать:

— Доктор Крюк! Доктор Крюк!

Я сидел и улыбался. Вот же дибилы! Только что посекли человек тридцать врагов и ржут как умалишенные.

Так я получил пиратское прозвище. И пусть оно было немного странным и даже пугающим, но оно еще сыграло свою роль в дальнейшем.

Победа над «Морскими Дьяволами» и мое, скажем так, нетрадиционное хирургическое вмешательство принесли мне еще больше уважения команды. Меня перестали считать бесполезным стариком, а прозвище «Доктор Крюк», хоть и вызывало у меня смешанные чувства, стало своего рода знаком признания.

Но не все так гладко. Появилась и ложка дегтя. Или не ложка.

Спустя пару дней после сражения на корабле началось неладное. Сначала один, потом двое, а затем и целая дюжина пиратов слегли с сильнейшими приступами рвоты и диареи. Симптомы были настолько острыми, что даже самые крепкие из них, обычно не обращавшие внимания на мелкие недомогания, валялись на палубе, скорчившись от боли.