Черное золото (СИ) - Тыналин Алим - Страница 9

— Александр Карлович, — позвал я Рихтера. — Как оцениваете сроки монтажа оборудования?

— При хорошей погоде за неделю управимся, — он развернул чертежи. — Я тут кое-что модернизировал в системе подачи бурового раствора. Это должно увеличить скорость проходки.

— А зимой можем бурить?

— Придется. Я уже продумал систему обогрева. Надо только успеть до морозов пройти первые сотни метров, укрепить ствол скважины.

Вдалеке послышались голоса. Это возвращалась разведочная группа Лапина, ходившая к ближайшей деревне договариваться о поставках продовольствия.

Я еще раз окинул взглядом лагерь. Здесь, на этом холме, закладывалось начало будущей нефтяной империи.

Главное сейчас не спешить, все делать основательно. Впереди долгая зима, но если расчеты верны, к весне у нас будет первая нефть. А там и до главного приза, девонской нефти на глубине, уже рукой подать.

Ветер донес запах дыма от костров. Бригады заканчивали работу, готовились к ужину. Первый день на новом месте подходил к концу.

На следующее утро мы приступили к монтажу буровой. Солнце едва поднялось над горизонтом, а Рихтер уже размечал площадку, расставляя колышки с натянутыми между ними веревками.

— Фундамент должен быть идеально ровным, — объяснял он бригаде. — Малейший перекос, и вся установка пойдет вразнос.

Я наблюдал за работой, отмечая про себя, как пригодятся здесь знания из будущего. В двадцать первом веке на этом месте стояла современная буровая с компьютерным управлением. Сейчас придется обходиться механикой и смекалкой.

Лапин организовал доставку тяжелых деталей. Восемь лошадей с трудом тащили сани с главным валом буровой установки. На крутом подъеме упряжка встала.

— Давай катки подкладывай! — командовал Лапин. — И рычаги готовь!

Рабочие, упираясь плечами в рычаги, медленно продвигали многотонную конструкцию. Пот заливал лица, несмотря на холодный ветер.

Рихтер не отходил от монтажников ни на шаг:

— Осторожнее с муфтой! Это сердце всей установки. Малейшая трещина и можно выбросить.

К полудню мы начали собирать буровую вышку. Металлические фермы, привезенные в разобранном виде, приходилось состыковывать прямо на месте. Сварки не было. Все на болтах да заклепках.

— Александр Карлович, — окликнул я Рихтера. — Как оцениваете конструкцию?

— Добротная, но устаревшая, — он протер усталое лицо. — Я внес несколько усовершенствований. Вот здесь, — он показал на чертеже, — установим дополнительные растяжки. А здесь модифицированный привод лебедки.

Внезапно со стороны лаборатории донесся возглущенный возглас Островского:

— Все насмарку! Основной ареометр разбит. И хроматограф показывает чушь!

Приборы действительно пострадали при перевозке. Тряска по ухабам не прошла даром. Зорина, осматривавшая походную аптеку, тоже обнаружила несколько разбитых склянок с лекарствами.

— Придется калибровать заново, — вздохнул Островский. — Благо, эталонные образцы уцелели.

К вечеру вышка поднялась на положенные тридцать метров. Рихтер лично проверял каждое соединение, простукивал молотком каждую заклепку.

— Завтра начнем монтировать паровой привод, — сказал он. — И надо решать вопрос с охраной. Оборудование дорогое, а место глухое.

Я уже продумал этот момент. Мы уже с Глушковым еще перед отъездом разработали рекомендации по организации охраны. Поэтому я дал ему указания:

— Организуйте круглосуточное дежурство. Посты расставьте так, чтобы просматривалась вся площадка. И обязательно конный патруль по периметру.

— Есть пара надежных ребят из бывших красноармейцев, — отозвался Глушков. — И трое охотников местных. Знают здешние места.

Ночью я долго не мог уснуть, прислушиваясь к звукам лагеря. Скрипели на ветру растяжки вышки, глухо ржали лошади в конюшне, где-то далеко в степи завывали волки. Время от времени доносились окрики часовых: «Стой! Кто идет?».

Завтра предстоял монтаж силовой установки. Это самый сложный этап.

А там и до начала бурения недалеко. Надо успеть пройти первые сотни метров до настоящих холодов. В который раз достал карту, сверяя расположение будущих нефтеносных горизонтов. Восемьсот метров… Должны успеть.

Впрочем, утром было не до бурения. Все началось с тревожных новостей. Лапин доложил, что ночью патруль заметил группу всадников, наблюдавших за лагерем со стороны деревни.

— Николай Петрович, — обратился я к Глушкову. — Похоже, пора налаживать отношения с местными.

Он уже успел собрать информацию:

— Деревня называется Шугурово. Триста дворов, в основном татары. Председатель сельсовета Галиуллин, человек влиятельный. Но реальная власть у старейшин.

К полудню ситуация обострилась. К лагерю подъехала группа конных во главе с седобородым аксакалом. Переводчик, молодой татарин в потертой гимнастерке, передал их требования:

— Говорят, вы заняли их лучшие пастбища. И скот теперь не может пройти к водопою.

Глушков спокойно выслушал претензии:

— Передайте уважаемым, что мы выполняем важное государственное задание. Но готовы обсудить компенсацию.

Старейшины заспорили между собой. Через переводчика удалось понять, что дело не только в пастбищах. Местные опасались, что наши работы потревожат древние захоронения на холме.

— Нужно действовать через партийные каналы, — шепнул Глушков. — В Бугульме есть толковый секретарь райкома, Шарафутдинов. Он местный, его здесь уважают.

Я распорядился отправить в Бугульму нарочного с письмом. А пока начались долгие переговоры со старейшинами. Глушков умело направлял беседу:

— Мы можем помочь деревне. Отремонтировать дорогу, наладить снабжение керосином. И работа для молодежи найдется.

К вечеру приехал Шарафутдинов. Крепкий мужчина лет сорока с умным, цепким взглядом. Выслушав обе стороны, он предложил компромисс:

— Товарищи, давайте так: экспедиция берет под бурение только южный склон. Остальную территорию оставляем под выпас. И обязательно наймем местных жителей на работу.

Старейшины посовещались и согласились, но с условием:

— Пусть ваши люди не ходят к святому роднику. И на старое кладбище — тоже.

— Будет исполнено, — заверил я, хотя точно знал, что именно в той стороне находится один из самых перспективных участков будущего месторождения. Но это подождет.

Когда делегация уехала, Глушков задумчиво произнес:

— Надо поставить здесь постоянного человека. Кого-нибудь из местных, но нашего…

— Есть идеи?

— Присмотрел одного. Хайрутдинов, учитель. Коммунист, фронтовик. И главное, его уважают и русские, и татары.

Ночью в штабной палатке мы с Глушковым долго обсуждали ситуацию. Он развернул карту района:

— Здесь еще три деревни в радиусе пятнадцати верст. С каждой придется договариваться. И не забывайте про банды. В здешних лесах их хватает.

— Справимся, — я достал заранее заготовленные документы. — Вот, смета на строительство новой дороги до Шугурово. И план организации медпункта в деревне.

Глушков одобрительно хмыкнул:

— Толково придумано. Деньги потратим небольшие, а эффект будет. Только вот что… — он понизил голос. — По моим данным, кто-то из местных связан с бывшими басмачами. Надо быть начеку.

Я кивнул. Вопрос безопасности сейчас выходил на первый план. Слишком много стоит на кону, чтобы рисковать из-за пустяковой стычки с местными.

Глава 5

Начало бурения

Октябрьское утро выдалось морозным и ясным. Иней серебрил жесткую степную траву, а в низинах клубился туман. С вершины холма открывался вид на всю округу. Бескрайние просторы, редкие перелески, извилистая лента реки Зай.

Я поднялся задолго до рассвета. Сегодня начинаем бурение первой скважины. В памяти всплыли кадры из будущего. Здесь раскинется огромное нефтяное месторождение. А пока только одинокая буровая вышка на пустынном холме.

Рихтер уже колдовал возле оборудования. Его длинные пальцы в потертых рабочих перчатках ощупывали каждое соединение, проверяли каждый болт.