Черное золото (СИ) - Тыналин Алим - Страница 18

Термометр показывал уже минус семнадцать. От такого мороза даже дышать становилось больно. Вокруг буровой вышки клубился пар от работающих котлов, оседая инеем на металлических конструкциях.

Около трех часов ночи я поднялся на площадку. Ночная смена работала в полушубках поверх спецовок. Даже через толстую одежду чувствовался пронизывающий холод.

И тут раздался оглушительный треск. Из разорванной трубы ударила струя горячего бурового раствора, мгновенно превращаясь в ледяное крошево.

— Авария! — закричал бурильщик Петров. — Труба лопнула!

Рихтер, дежуривший у пульта управления, мгновенно перекрыл подачу раствора. Но было поздно. Замерзшая жидкость уже разорвала стальную трубу по всей длине.

— Всем в укрытие! — скомандовал я. — Может быть второй разрыв!

Люди бросились врассыпную. В морозном воздухе повисло облако пара. Металл трубы продолжал трещать, будто простреливаемый невидимыми пулями.

Рихтер, на ходу натягивая рукавицы, уже карабкался по обледенелой лестнице к месту разрыва:

— Нужно срочно перекрыть верхнюю задвижку! Иначе потеряем весь буровой раствор!

С нижних мостков прибежал Лапин:

— Николай, собирай аварийную бригаду! Такелажное оборудование наверх!

Площадку заполнили люди. В свете прожекторов их фигуры отбрасывали причудливые тени на заиндевевшие конструкции.

Площадка буровой превратилась в ледяной ад. Разорванная труба продолжала извергать потоки бурового раствора. Все вокруг покрылось коркой льда.

Рихтер, прикрываясь от ледяных брызг, пытался добраться до верхней задвижки:

— Держите страховку! — кричал он сквозь шум замерзающей жидкости. — И фонарь выше!

Лапин руководил подъемом тяжелого оборудования:

— Осторожнее с лебедкой! Трос может лопнуть на морозе!

Прибежавший Островский протягивал термометр:

— Минус двадцать два! При такой температуре раствор замерзает мгновенно!

Бригада монтажников, обвязавшись страховочными тросами, карабкалась по обледеневшим мосткам. Кузьмин тащил наверх паяльные лампы:

— Попробуем отогреть задвижку! Только бы успеть…

В этот момент снизу раздался тревожный крик Валиулина:

— Давление в скважине растет! Может рвануть следующую секцию!

— Всем без крайней необходимости покинуть площадку! — скомандовал я. — Аварийная бригада — наверх!

Сам тоже полез с аварийщиками. Рихтер, добравшийся наконец до задвижки, орудовал ломом:

— Примерзла намертво! Нужны лампы!

Кузьмин с помощниками уже разжигали паяльные лампы. Синеватое пламя плясало на обледенелом металле. Но мороз был сильнее — вода замерзала быстрее, чем успевала растаять.

— Попробуем ударить по штоку! — крикнул сверху Рихтер. — Только аккуратно, можем сорвать резьбу!

Удары кувалды эхом разносились в морозном воздухе. С каждым ударом во все стороны летели осколки льда.

Внезапно задвижка поддалась. Рихтер налег на штурвал всем телом:

— Пошла! Держите давление снизу!

Поток бурового раствора начал ослабевать. Но опасность не миновала. Замерзшая жидкость могла разорвать другие участки труб.

— Нужно полностью перекрыть скважину, — Рихтер спускался вниз, дрожа от холода. — И срочно запускать систему обогрева.

Долгие минуты команда боролась с морозом и непослушным металлом. Здесь, в дикой природе, мороз ощущался по-другому. Гораздо холоднее, чем в цивилизации.

Пальцы примерзали к инструментам. Дыхание превращалось в ледяные кристаллы.

Наконец скважину удалось взять под контроль. Лапин организовал подачу горячего пара по всей системе труб. Кузьмин с бригадой начал монтаж временных заплат на разорванном участке.

Рихтер, растирая обмороженные руки, оценивал масштаб разрушений:

— Нужно полностью менять эту секцию. И срочно утеплять всю систему. Иначе следующий разрыв может быть где угодно.

Я посмотрел на часы. Уже четыре утра. До рассвета оставалось несколько часов. Но отдыхать некогда.

— Собирайте людей у полевой кухни, — распорядился я. — Всем горячий чай и дополнительный паек. А потом начинаем монтаж новой системы.

Зорина, закутанная в тулуп, уже раздавала помощникам термосы с горячим чаем, настоянным на травах:

— И обязательно разотрите руки! У кого появится жжение или онемение, сразу ко мне!

Над промыслом постепенно занимался морозный рассвет. Впереди новый день борьбы с холодом. И нужно успеть подготовиться к еще более суровым испытаниям.

Глава 9

Высокосернистый сюрприз

К восьми утра в штабной палатке снова собралось техническое руководство. От раскаленной буржуйки шло живительное тепло, но усталые лица людей оставались напряженными. Ночное происшествие показало, что времени на раскачку больше нет.

Рихтер, с забинтованными обмороженными пальцами, развернул на столе новые чертежи:

— Нужна полная реконструкция системы обогрева. Вот здесь и здесь, — он водил карандашом по схеме, — установим дополнительные паровые котлы. Самое важное теперь это создать замкнутый контур с постоянной циркуляцией горячего теплоносителя.

— На это уйдет много топлива, — заметил Лапин, рассматривая расчеты.

— Зато не придется каждый раз отогревать замерзшие трубы, — возразил инженер. — И еще… — он достал еще один чертеж. — Я тут придумал новую конструкцию тепловой рубашки. Двойные стенки с воздушной прослойкой, как в термосе.

Островский поднял голову от записей:

— А что с буровым раствором? При такой температуре обычный состав не работает.

— Есть идея, — Рихтер протянул ему исписанный лист. — Можно добавить в раствор хлористый кальций. Это снизит температуру замерзания.

— И заодно решит проблему с коррозией труб, — кивнул химик. — Только нужно срочно заказывать реагенты.

Я посмотрел на карту снабжения:

— Глушков, организуйте доставку из Бугульмы. И заодно проверьте запасы угля, с новыми котлами расход увеличится вдвое.

Кудряшов разложил метеосводки:

— По прогнозам, через неделю ударят настоящие морозы. Можем получить до минус тридцати.

— К этому времени должны успеть модернизировать систему, — Рихтер вернулся к чертежам. — Вот график работ. Надо организовать круглосуточные бригады.

В этот момент в палатку вошел Лапин:

— На буровой закончили замену поврежденной секции. Можно запускать насосы.

— Погодите, — остановил его Рихтер. — Сначала нужно опрессовать всю систему. При такой температуре могут быть скрытые трещины.

Я обвел взглядом усталые, но решительные лица соратников. За эту ночь мы многому научились. Теперь предстояло использовать этот опыт.

— Действуем так, — подвел я итог. — Александр Карлович, руководите модернизацией. Лапин, организуйте бригады. Островский, займитесь новым составом раствора. Глушков, обеспечьте поставки материалов. На все про все — неделя.

— Успеем, — кивнул Рихтер, бережно сворачивая чертежи. — Лишь бы больше не допустить повторения этой ночи.

Снаружи донесся протяжный гудок. Буровая готовилась возобновить работу.

За пологом палатки в морозном воздухе плыл пар от паровых котлов. Где-то на востоке, за свинцовыми тучами, занимался новый рассвет.

Три дня круглосуточной работы полностью преобразили промысел. Паровые котлы, укрытые добротными деревянными коробами, исправно гнали горячий теплоноситель по замкнутому контуру труб.

Двойные тепловые рубашки, придуманные Рихтером, надежно защищали оборудование от промерзания. Даже буровой раствор с добавкой хлористого кальция больше не грозил ледяными пробками.

Термометр показывал минус восемь. Не самая страшная температура после недавних испытаний. Но расслабляться нельзя. Кудряшов предупреждал о приближении нового холодного фронта.

Я как раз просматривал сводки метеостанции, когда в дверь штабной палатки торопливо постучали.

— Леонид Иванович! — голос Островского звучал непривычно встревоженно. — Срочно зайдите в лабораторию!

В его походной лаборатории, размещенной в большой армейской палатке, царил привычный химический беспорядок. Колбы, пробирки, склянки с реактивами занимали все свободное пространство. Две керосиновые лампы с увеличительными стеклами освещали рабочий стол.