Восхитительная ложь (ЛП) - Мейред Шона - Страница 17

От его заявления мои глаза сузились в наполненные гневом щелочки. Как он смеет требовать от меня информацию? Особенно когда все, что он делает, это подкидывает мне загадки, оставляя меня в еще большем замешательстве и еще дальше от того, чтобы распутать паутину лжи, в которую меня втянула моя мать.

— Как насчет того, чтобы сначала рассказать мне, почему я здесь?

Его глаза закрываются, когда он нетерпеливо выдыхает. Разочарование искривляет его лицо, когда глубокая хмурость расползается по поджатым губам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я не могу этого сделать, Сирша. Ты не готова.

— Что ж, похоже, мы на перепутье, Деверо.

Не желая идти ни на какие дальнейшие уступки, он скользит зубами по нижней губе, втягивая ее в рот. Его проколотые ноздри расширяются, когда он наклоняет голову.

— Думаю, тогда мне лучше отвести тебя обратно в дом.

Отводит от меня взгляд, кончиками пальцев берется за ручку двери кабинета Фиа.

— Подожди здесь.

Его тон бранит меня, как будто я непослушный ребенок, которому нужно сделать выговор. Затем, складывая руки под грудью, я смотрю ему в глаза, невозмутимо закатывая глаза.

— Как скажете, ваше высочество.

Ноги Лиама дергаются вперед, оставляя меня пялиться на него из открытого дверного проема. Опираясь на дверной косяк, я переношу вес на свои уставшие ноги, следя глазами за каждым движением Лиама. Наконец, он останавливается перед столом Фиа, привлекая ее внимание. Слишком далеко, чтобы разобрать их приглушенный тон, я пристально смотрю на их губы, глаза сужаются, когда я пытаюсь понять, о чем они говорят. Губы Фиа с сомнением поджимаются, когда руки Лиама активно жестикулируют.

Внезапно голова Фиа поворачивается ко мне, демонстрируя глубокие морщины беспокойства вокруг ее лба и глаз. Ее плечи опускаются, когда она кладет руки на стол и встает со своего места. Тень чего-то нечитаемого скользит по ее четким чертам. Затем, с тяжелым выдохом, ее ноздри расширяются.

Обходя свой стол, она идет к вешалке и ближе ко мне. Ее руки исчезают в сумочке, а затем она вытаскивает ключи и протягивает их Лиаму, чтобы тот взял. К счастью, их новое положение дает мне больше шансов услышать их разговор. Слегка наклонившись вперед, я напрягаю уши, подслушивая.

— Отведи ее домой и, ради всего Святого, не подталкивай ее к разговору, когда она не готова. — Она бросает ключи ему в ладонь, предупреждающе приподнимая бровь.

— Она знает его, мама. Он так и сказал. — Пальцы Лиама сжимаются на клавишах, костяшки его пальцев белеют, когда его рука молча молит о том, чтобы ее отпустили. — Почему она это скрывает?

— То, чем она делится или что утаивает, — это ее дело. Пойми, она не помнит маленького мальчика, который когда-то был ее лучшим другом. Айна удалила все следы нашего присутствия из своей жизни давным-давно. Она никогда не была частью этого мира, Лиам. Дай ей минуту отдышаться и понять, кому она может доверять. Будь с ней помягче. Она придет в себя.

При этих словах мои брови хмурятся, отчего глаза затеняются в замешательстве. Что она имеет в виду, помню я или нет? Ломая голову, я вспоминаю свое детство в поисках самых ранних воспоминаний, но, кажется, не могу найти ничего моложе семи или восьми лет.

Точнее, в день моего святого причастия, когда девушка по имени Аврил встала на мое платье и порвала его. После колоссального кризиса мой классный руководитель скрепил его обратно как раз вовремя, чтобы я могла пройти к алтарю и получить Святой хлеб.

Конечно, есть еще несколько поблекших моментов, но ничего существенного, ни одного существенного воспоминания. Знала ли я о Деверо до этой недели? Были ли они частью моей жизни, которая каким-то образом исчезла из моего поля зрения?

— Есть ли еще какая-нибудь информация об Айне? — При упоминании имени моей матери мои уши навостряются, а широко раскрытые глаза устремляются на перекошенное лицо Фиа, отчаянно желая и молча умоляя ее ответить.

— Нет, ничего. Полиция утаивает любую имеющуюся у них информацию о пожаре. Твой отец был неумолим, вызывая их ежечасно, каждый час, а они не сдвинулись с места.

— Неудивительно. А как насчет Рейли? — Челюсти Лиама сжимаются, заостряя его точеные скулы. — Ты говорила с ним?

Голова Фиа поворачивается, он резко поворачивается налево, затем направо.

— Он не отвечает на мои звонки. Что может означать одно из двух.

Беспокойство прокатывается по мне холодной темной волной. Кто, блядь, такой Рейли, и какое отношение он имеет к моей маме?

Лиам наклоняет голову, коротко кивая.

— Он что-то знает и не хочет этим делиться.

— Или он что-то знает, но пока не может действовать, — заканчивает Фиа.

— В любом случае, он что-то скрывает, а это никогда не является хорошим знаком.

Внезапно мою кожу покалывает, когда темная фигура делает шаг позади меня.

— Ты знаешь… — Безошибочная уверенность Ри сквозит в этих нескольких слогах. — Невежливо подслушивать частные разговоры.

Мой взгляд скользит через плечо, останавливаясь на его насмешливом лице.

— Также невежливо подкрадываться к людям, но ты делал именно это несколько раз. Настолько, что, похоже, это твой фирменный стиль.

Изучающий взгляд Ри блуждает по мне, пока я прижимаюсь к дверному проему. Он не торопится, медленно обводя мою фигуру вызывающим взглядом. Кончик его языка выглядывает из-за кривой ухмылки, увлажняя нижнюю губу, в то время как его горящие огнем глаза задерживаются на моей груди.

— Чего ты хочешь от меня? — Вопрос срывается с моих губ, как сорвавшийся с рельсов поезд. Мой тон звучит громче, чем я намеревалась, омраченный моим раздражением и покрытый моей потребностью в ответах. Но, к сожалению, из-за моей вспышки Лиам и Фиа бросают взгляды на моего космического нарушителя и на меня.

Ри заглядывает мне через плечо. Когда он замечает раздраженные выражения на лицах Фиа и Лиама, кривая улыбка на его лице становится шире от победы. И снова он медленно поворачивает ко мне свои призрачные радужки.

— Я многого хочу от тебя, mo bhanríon (прим. пер: моя королева)

Отступая назад, он увеличивает расстояние между нами.

— Приготовься, любимая. Скоро я получу то, что хочу, и твоя маленькая сторожевая собачка не сможет меня остановить.

К моему горлу подкатывает комок, такой толстый, что не дает мне дышать. Я проглатываю его, громко сглатывая.

— Что именно? — Невозможно скрыть дрожь, в которую повергли меня его слова. Но в моих словах нет страха. Это что-то другое, то, что я отказываюсь признавать.

Крадущийся вперед, его точные движения сокращают созданное им расстояние, не оставляя ничего, кроме полоски пространства между его ртом и моей шеей. Его правая рука касается моей щеки, легкая, как перышко, и ничего подобного я не ожидала от его доминирующей бравады.

Волна тепла пробегает по моей коже, когда его горячее дыхание облизывает мою кожу.

— Ты действительно хочешь знать?

Без предупреждения Лиам заходит мне за спину:

— Убери от нее свои руки, Ри. — Его тон низкий, хриплый с нотками требования.

Любой другой съежился бы от опасного рычания Лиама, но я начинаю понимать, что Ри не похож ни на кого, кого я когда-либо встречала. Он играет по своим собственным правилам, предвидя последствия.

Когда он краем глаза смотрит на Лиама, я замечаю невозмутимое выражение его лица, в остальном лишенное эмоций, прежде чем он снова обращает свое внимание на меня с хитрой ухмылкой.

Внезапно Лиам делает свой ход, протягивая руку и хватая меня за локоть в попытке оторвать меня от прикосновения Ри.

— Давай, Сирша. Лежа с собаками, ты заразишься блохами.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Я…эээ. — Тошнота скручивает мой желудок, пока мой мозг крутится, не решив, что делать. С одной стороны, мой разум рычит на меня, требуя выслушать Лиама, уйти от парня с таким взглядом, который обжигает мою кожу. Затем, с другой стороны, мое тело умоляет меня остаться, услышать, что хочет сказать Ри. Прежде чем я могу полностью согласиться с каким-либо вариантом, Ри крадет мой выбор, убирая руку с моего лица и обнимая меня за талию. За долю секунды он притягивает меня ближе, прижимая к своей обнаженной татуированной груди.