Неправильный диверсант Забабашкин (СИ) - Арх Максим - Страница 45

А она, в общем-то, почти не изменилась. У двери, прямо подо мной, стояли два немецких патрульных и целились в дверь. Иногда ефрейтор делал шаг вперёд, дёргал за ручки и вновь начинал сыпать угрозами.

Одним словом, всё было так, как я и думал, за исключением одного момента. И момент этот заключался в том, что по дороге, идущей от леса, на подмогу к своим камрадам ехал немецкий солдат на мотоцикле.

Увидев это, я понял, что моя теория, объясняющая появление этих патрульных вдали от города, в котором они патрулировали, подтвердилась. Они банально приехали сюда на мотоцикле, кроме этого, мне сразу же стало понятно, как так произошло, что немцы застали меня врасплох. Они мотоциклиста оставили в леске, чтобы тот звуком мотора не вспугнул меня, а сами подкрались незаметно и устроили засаду.

«И, нужно сказать, мастерски подкрались. Совсем бесшумно, — отметил я. — Если бы были чуть порасторопней, то уже либо меня убили, либо захомутали. В любом случае они бы победили. А так…»

Сунул второй пистолет под ремень и резким движением левой руки оторвал доску, одновременно с этим выпустив три пули по, как говорится в подробных рапортах о проделанной работе, ранее выявленным целям.

Так как два пытающихся меня захватить патрульных полностью игнорировали правила техники безопасности и были не в касках, а в пилотках, пущенные сверху пули довольно легко вошли им в черепные коробки, тем самым прервав бесполезное существование носителей этих самых коробок. Единственным из троицы, который технику безопасности соблюдал, был мотоциклист. Но, хотя он, в отличие от своих камрадов, на голове имел каску, попавшей ему в глазницу пуле было всё равно. Последний из патрульных поник, а мотоцикл съехал с дороги и, въехав в небольшую рощицу, упёрся в лежащее на земле старое дерево и забуксовал.

Закончив с этими, сразу же, сфокусировав зрение, осмотрел местность на предмет потенциальных незваных гостей и, больше никого не увидев, вновь сосредоточился на лежащих на земле солдатах. Сюрпризы я не любил, поэтому сразу же ещё раз проконтролировал свою работу. Война ошибок не прощает, а я как раз ошибся. Впредь не должен!

«Н-да, чуть не попался. Что ж, на этот раз повезло. А вообще, дело, которым я занимаюсь, мало того, что сложное, так ещё и в высшей степени опасное. Что уж тут поделаешь? Идя на задание, приходится рисковать, тем более что действую я в одиночку. Ведь будь у меня даже не группа прикрытия, а просто хотя бы один помощник, такого бы провала не случилось. Пока я наблюдал за „Шеером“, напарник бы наблюдал за происходящим вокруг нашей позиции, как это было у меня на фронте. И как только бы обнаружил приближающихся немецких солдат, то дал бы условный сигнал, и я либо сумел бы собраться и ретироваться, либо, если уйти незаметно бы уже не получалось, успел бы подготовиться и принять бой. С моим умением поражать цели на дальних дистанциях у противника шансов бы не было, а, стало быть, они и приблизиться бы толком не смогли. Там бы в леске все и остались».

Но, увы, Забабашкин был один как перст, а потому приходилось рассчитывать только на себя. Я старался не терять бдительности, однако усталость, размышления о деталях важнейшей операции, заботы о поиске оружия да и порядком расшатанная нервная система не давали мне возможности быть максимально собранным и осторожным, я уж не говорю о прилетавших ранее в голову всяких немецких ударах или поражающих факторах авиационного бомбометания. Я видел, что постоянно совершаю огрехи, и, хоть пока их последствия мне обходились довольно легко и никакого вреда не нанесли, всё могло круто измениться в любую секунду. Мне катастрофически необходим был отдых, вот только пока он был невозможен. Я находился в сумасшедшем водовороте событий. Ещё вчера, и это не оборот речи, а именно вчера, в это же самое время я, оборудовав позицию на крыше одного из домов города Новска, вёл огонь по приближающимся самолётам и танкам противника. А уже сегодня я нахожусь в другой стране, в тысячах километрах от предыдущего поля боя и собираюсь атаковать карманный линкор. Ну о какой осторожности тут можно говорить? На неё просто не хватает ни времени, ни сил! Вот и получаются такие вот проколы, в которых жизнь, по сути, начинает висеть на волоске.

«Эх, имелись бы в загашнике хотя бы пара-тройка гранат. Можно было бы хотя бы растяжки установить, как это делают все нормальные снайперы в будущих войнах, и тем самым прикрыть подходы к снайперской позиции в период наблюдения и стрельбы», — расстроенный тем, что чуть не завалил важную миссию, думал я.

Но, к сожалению, ни гранат, ни мин мне пока на территории противника по пути моего следования не попадалось, поэтому приходилось лишь вздыхать и надеяться, что и дальше фортуна от меня не отвернётся.

Впрочем, несмотря на то, что я попал в засаду и чуть не потерял жизнь, особо расстраиваться не хотел, да и нельзя это было делать. Да, противник застал меня врасплох, да, чуть не попался им в лапы. Но в то же время всё закончилось относительно неплохо, и даже можно было констатировать, что закончилось всё очень хорошо, как странно бы это ни звучало. Получилось так, что немцы мне сами дали то, что мне очень было нужно. Причём даже с бесплатной и безвозмездной доставкой до нужного места!

— Вот что значит европейский сервис! Не успел заказ сделать, а уже всё на месте. Причём в трёх экземплярах, — удовлетворённо прошептал я, решив начать сбор трофеев.

Быстро спустившись с чердака, разблокировал дверь и, выйдя из хижины, первым делом побежал к мотоциклу, который продолжал надсадно тарахтеть, бессильно уткнувшись в разлапистые корни. Двигатель необходимо было заглушить, чтобы тот своим рёвом не привлекал лишнего внимания.

Постоянно посматривая по сторонам и отмечая, что данная перестрелка для мира, к счастью, осталась незаметной, начал было обыскивать тело мотоциклиста. Но уже через секунду задумался:

«Я сейчас на той точке, с которой решил вести атаку. Находиться тут планирую вплоть до конца операции. А это значит, что для недопущения демаскировки данной снайперской позиции необходимо убрать не только демаскирующие тела, но и сам мотоцикл».

Мысль была правильная. Сейчас меня никто не видел, и, в общем, казалось, что вокруг никого нет, однако само по себе наличие этого строения говорило о том, что, скорее всего, люди сюда нет-нет да заходят. К тому же всегда был шанс того, что какой-нибудь любитель погулять на природе или же путник, путешествующий пешком, может отклониться от центральной дороги, ведущей в город, заметить творящийся тут бардак и, добежав до ближайшего патруля, сообщить об этом.

В таком случае сюда сразу же для проверки сообщения будет направлен наряд, а то и не один.

«А оно мне надо? Думаю, что нет! Конечно, теперь я буду настороже и чаще стану посматривать по сторонам. А потому, скорее всего, приближающихся немецких полицейских и солдат сумею вовремя увидеть и нейтрализовать, особенно сейчас, когда в наличии у меня теперь имеются винтовки. Но после этого спокойной работы по карманному линкору уже не получится. Более того, сама операция будет под угрозой срыва».

Значит, не было у меня другого выбора, как спрятать ненужные ни мне, ни мирозданию тела врагов и что-то придумать с транспортным средством.

Управился минут за пять и, нужно сказать, даже немного устал. Немчура оказалось здоровой и тяжёлой, поэтому с затаскиванием их внутрь хижины и складыванием в углу пришлось повозиться.

Особенно с последним экземпляром. Когда глушил двигатель, я, не подумав, скинул убитого мной с мотоцикла и тут же пожалел. Патрульный весил, наверное, килограмм сто двадцать, на таком вообще без мотоцикла ездить можно вдвоём! В конце концов я его, конечно, допёр. Но когда допёр, обругал себя за то, что не додумался завести мотоцикл и, запихнув ганса в коляску, довезти его тело прямо до дверей. «Сытый, бритый, бережёный, дармовым добром кормлёный!» — вот как в воду глядел поэт Твардовский, высекая в мраморе бумажных листов эти строчки про злого немца. Отожрались, сволочи!