Наши уже не придут 5 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 52

«Бенеш продаёт страну большевикам по частям», — представил, что могли бы начать заявлять чешские и словацкие националисты, Аркадий. — «Это проблема».

Тем не менее, он поднял трубку и запросил у телефонистки линию со Сталиным.

— Иосиф Виссарионович, есть пара десятков минут на беседу?

Когда Сталин ответил утвердительно, Аркадий покинул кабинет и поднялся на один этаж.

— Нужно вывести чехословаков из Судет, — сходу бросил он аргумент.

— Тогда может, сразу их оккупируем? — предложил Сталин. — Чего тянуть-то?

— Сейчас я серьёзно, — вздохнул Немиров. — Против нас ведут грязную игру и я хочу пресечь её в корне. В этой плоскости конфликта мы не победим, а только замараемся.

— Это так быстро не решается, — покачал головой Иосиф Виссарионович. — А ты не думаешь, что при выводе чехословацких войск, эти «грязные игроки» не пойдут с ними?

— А смысл? — спросил Аркадий. — Да и это смертельный риск — в своих войсках чехословаки разбираются, поэтому быстро выведут диверсантов на чистую воду. Проблема-то в том, что наши войска не разбираются, кто есть кто и несут потери от диверсионных акций.

— Нужно будет связаться с Бенешом, — произнёс Сталин. — Сомневаюсь, что он будет рад нашему предложению…

*20 октября 1938 года*

— Замещение чехословаков на позициях идёт планово, — продолжал доклад генерал-лейтенант Мерецков. — Ещё рано говорить о прекращении диверсионных акций, но их количество сократилось существенно. На границе с Германией удалось поймать не менее шестисот диверсантов, получивших приказ об эвакуации.

— Замечательно, — улыбнулся Немиров, после чего перевёл взгляд на Эйтингтона. — А что по мирному населению?

— Волнения, в целом, прекратились, — ответил председатель КГБ. — Агитация дала свои плоды: фотографии зверств диверсантов растиражированы, поэтому население Судет полноценно осведомлено о происходящих событиях, большинство успокоилось, кроме некоторых групп ярых сепаратистов.

Немцы только практикуются. В будущем то, что станет «Бранденбург-800», будет действовать изощрённее и масштабнее.

Только вот в Поволжье уже два года как сформированы четыре школы диверсантов, выпустившие уже свыше восьми с половиной тысяч выпускников.

Это четыре проекта: «Кёнигсберг-69», «Лодзь-77», «Нанкин-88» и «Исфахан-93».

Готовятся в этих школах тематические диверсанты, специально обучаемые под диверсионную деятельность в условиях целевых регионов и не только.

Курирует эти проекты Управление Специальных Операций при КГБ. А возглавляет это управление Павел Анатольевич Судоплатов, генерал-майор госбезопасности.

Группа «Кёнигсберг-69», например, создана специально для диверсионных акций в прифронтовой зоне и в глубоком тылу противника. Экипировка и оснащение у них идентичны подразделениям Вермахта и СС, как и документы, а также легенды.

Остальные группы нужны для таких же действий в Западной Польше, Китае и Иране.

— Есть косвенные свидетельства подготовки вооружённого восстания в Словакии, — сообщил Эйтингтон. — Словацкие сепаратисты, так называемые, лудаки, под руководством священника Йозефа Тисо, неоднократно сношались с членами Судетско-немецкой партии. Есть подозрение, что это канал связи с германской разведкой.

— И что уже предпринято? — поинтересовался Аркадий.

— Работаем сообща со 2-м управлением генштаба Чехословацкой Армии, — ответил председатель КГБ. — Я на связи с полковником Гаеком — он осознаёт масштаб проблемы и готов принимать жёсткие меры. Пришли к решению, что подавлять вооружённые выступления будут подразделения чехословаков, а не наши.

— Это правильно, — кивнул Аркадий. — На этом всё. Держите меня в курсе любых изменений.

Покинув кабинет, он направился в зал заседаний СНК — через десять минут должна закончиться встреча Сталина с президентом Мосцицким.

Немиров предполагал, чего хочет западнопольский президент, но ему хотелось знать точно — Сталин не будет скрывать подробностей.

Подождав немного в приёмной Сталина, Аркадий побеседовал с его секретаршей, Галиной Игнатовной Фёдоровой — она порекомендовала ему сводить супругу на новый фильм Эйзенштейна — «Небо Испании».

— Там самолёты, война, любовь… — рекламировала Галина фильм. — Черкасов великолепен — настоящий лётчик… А эта… Росита Диаз — настоящая испанка, красавица…

— Ну-ну, — улыбнулся Аркадий. — Возможно, выберу время и свожу Людмилу.

— А можете сказать, она, действительно, шпионкой была у фашистов? — спросила Фёдорова.

— Это же кино! — вздохнул Немиров.

На самом деле, была. Почти год передавала разведданные республиканцам, прямо из штаба Франко. Это настолько роковая женщина, что из-за неё, буквально, погибли сотни мужчин и, возможно, женщин. Её очень старательно искала контрразведка, поэтому, когда стало ясно, что её скоро возьмут, была проведена эвакуация.

Разведывательную часть её биографии было решено скрыть, поэтому сейчас она просто актриса, причём очень успешная. Эйзенштейн кого попало сниматься не зовёт.

— А, ты уже тут… — вошёл Сталин в приёмную. — А я к тебе пошёл — Ванечкин сказал, что ты у меня. Заходи. Галина Игнатовна, чаю, будьте добры.

В кабинете Сталин сразу же открыл форточку и начал готовить трубку к раскуриванию.

Аркадий посмотрел на часы.

— Да, конец рабочего дня, — усмехнулся Сталин, чиркнувший спичкой. — Имею право.

— Я и не возражаю, — поднял руки в жесте капитуляции Немиров. — Кури на здоровье.

— Поговорил я с Мосцицким… — произнёс Сталин, с наслаждением затянувшись. — Точнее, он со мной поговорил…

— И что? — поинтересовался Немиров, садясь на кожаный диван.

— Болтал он много, но по существу могу выделить только два пункта, — ответил Иосиф Виссарионович. — Первый — он хочет договор о ненападении между Польской Республикой и СССР. Второй — он хочет оборонительный договор, в дополнение к предыдущему.

— Оборонительный договор — это сразу же нет, — покачал головой Аркадий. — В случае агрессии со стороны Германского рейха, нам придётся защищать Западную Польшу, пользуясь их оборонительной линией. В конце концов, мы будем вынуждены отступить на Линию Ленина.

— А почему? — уточнил Сталин.

— Там равнина сплошная, — ответил на это Немиров. — Да и качество их западной линии оставляет желать лучшего.

Равнина — это всегда плохо, когда речь идёт об обороне. Противник без затруднений сможет создать нужную для пробоя линии концентрацию войск, что, собственно, и произошло в 1941 году, в ходе выполнения плана «Барбаросса». По равнине очень удобно наступать, там почти всегда есть отличное пространство для манёвра.

— Поэтому нельзя соглашаться на такое, — заключил Аркадий.

— Но нюанс в том, что он видит это единым документом, — отметил Иосиф Сталин. — Без оборонительного договора он не готов подписывать договор о ненападении.

— А что нам даст договор о ненападении с Западной Польшей? — спросил Аркадий.

— Это дипломатия, — ответил Сталин. — Литвинов считает, что если мы облепимся договорами о ненападении со всеми соседями, то это подтвердит нашу миролюбивую репутацию. Да и в целом, как дипломатический инструмент, это тоже полезно.

— Оборонительный договор — это почти политический блок, — произнёс Немиров. — Кто-то может почуять агрессию. Германский рейх, например.

— Я всё понимаю, — поморщился Сталин. — Поэтому ответил твёрдо и чётко: договору о ненападении быть, оборонительному — нет.

*24 октября 1938 года*

— … головы праведников венчают благословения, но на устах нечестивых — жестокость! — провозгласил Йозеф Тисо и перекрестил прихожан. — Память о праведнике будет благословенна, а имя нечестивых сгниет! Аминь!!!

— Аминь!!! — вторили ему прихожане.

— Вооружайтесь, дети мои! — воскликнул Тисо. — Оружие ваше освящено! Деяния ваши благостны! Вперёд! К свободе словацкого народа!