Русь. Строительство империи 3 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 53

И вот тут меня накрыло. Раздражение. Глубокое, тяжелое, как камень на груди. Все это — лагерь Игоря, предательство Искры, бегство по реке, крики Веславы — оно будто сжимало меня в тиски. Я устал от этой бесконечной борьбы, от того, что каждый день — это новый враг, новая угроза, новый повод держать топор наготове.

Я закрыл глаза, и мысли потекли сами собой. Как я вообще здесь оказался? Офисный работник, с кофе в руках и отчетами на столе. Помню тот вечер — корпоратив, а я, слегка поддатый. Шутка над свои руководителем-самодуром. Потом меня сбили на дороге. А потом — раз, и все. Проснулся на поляне в 968 году, в грязи, с травой в волосах и этой проклятой Вежей в голове. Я тогда подумал — ну, прикол, типа сна или игры. А потом пришли разбойники, и стало ясно: никакой это не сон.

Березовка. Маленькое село, где я оказался. Люди там пили медовуху, плясали у костра, а я, чужак в их глазах, пытался понять, что делать. А потом эти бандиты налетели, и Вежа вдруг выдала мне навыки боя — как держать оружие, как бить так, чтобы не просто отбиться, а выжить. Я отбился. Стал старостой. Сначала временным, а потом, когда князь Святослав с боярином Душаном приехали, уже постоянным. Князь тоже был носителями Вежи — я это сразу почувствовал, система сообщает. Святослав тогда сказал: «Делай с селом что хочешь, но держи его крепко». И уехал. А я остался. Чинил колодец, мельницу, разбирался с убийством мельника Тимофея. Золото, что он нашел, оказалось причиной всех бед — и разбойников, и зависти соседей из Совиного.

Я строил частокол, учил дружину, чеканил свои монеты, когда Святослав умер. Власть в Киеве ослабла, и я решил — пора и обособиться. Объявил Березовку независимой. Вежа открыла мне магазин навыков, я начал прокачивать себя и людей. Победил Добрыню в поединке, сделал его десятником. А потом началась осада — боярин Душан и купец Ярополк из Совиного объединились против меня. Я отбился, ночью ходил в их лагерь, получил ранение, но выстоял. Наемники Митро помогли, а потом я узнал про предательство старейшины Тихомира. Захватил Совиное, стал князем. И вот теперь Переяславец. Город, который я укрепил, сделал своим. А теперь что? Игорь хочет его отнять, Искра предает, печенеги осаждают, варяги на подходе. И я лежу тут, уставший до чертиков, и думаю — за что мне все это?

Я перевернулся на бок, шкура зашуршала подо мной. Помню, как начинал: ни черта не понимал в этом мире. Как держать топор, как говорить с этими людьми, которые смотрят на тебя то с надеждой, то с подозрением. Вежа помогала, конечно — язык, навыки, советы. Но каждый шаг был как по тонкому льду. Разбойники, Душан, Ярополк, теперь Игорь. А между этим — золото Березовки, которое я сделал основой всего. Монеты свои чеканил, дружину вооружал, стены строил. И каждый раз, когда казалось, что я вот-вот выдохну, что-то новое. Осада, предательство, засада в лесу. Вспомнил, как еле выжил, когда Митро с Прохором напали на меня в пути из Совиного в Переяславец. Как Милава плакала надо мной, когда я лежал весь в крови. Смешно даже, если бы не так тошно.

Я открыл глаза, уставился в темноту. В Переяславце я хотел чего-то большего. Не просто выживать, а строить. Дал купцам золото, ремесла поднял, стены укрепил. А теперь что?

И Искра. Я до сих пор не понимаю, зачем она это сделала. Говорит, спасала меня, Переяславец, людей. А сама сдала меня Игорю. Может, Веслава права, и ее надо просто придушить? Нет, не сейчас. Она знает слишком много. Про Игоря, про его планы. Может, еще вывернем это в свою пользу.

Я вздохнул. Темнота накрывала комнату, только лунный свет сочился через щели в ставнях. Надо спать. Завтра буду решать, что делать с Игорем, с печенегами, с городом.

Я — князь. Но как же мне это все осточертело. Борьба, кровь, интриги. Я не для этого жил. Я хотел кофе, отчеты, шутки с коллегами. А теперь у меня топор, шкуры и Вежа в голове, которая вечно считает очки влияния да подкидывает новые задачи.

Ладно, хватит ныть. Я закрыл глаза, заставил себя дышать ровно. Сон пришел не сразу — тяжелый, вязкий, как болото. Но я провалился в него, надеясь, что утром голова будет яснее. Потому что если я не найду выход, то все, что я строил, будет напрасно. И я останусь один, с топором в руке и врагами со всех сторон. А этого я не хочу. Не для того я сюда попал.

И только я смог прийти в некое состояние покоя, как я проснулся от резкого толчка в голове — не физического, а внутреннего, будто кто-то ударил прямо по мозгам. Глаза распахнулись, сердце заколотилось, как после боя. Темнота комнаты терема лежала тяжелым покрывалом. Шкура подо мной была влажной от пота, рубаха прилипла к спине. Я сел, тяжело дыша, и тут же услышал ее Вежу. Голос системы зазвучал в сознании.

'Носитель Антон, статус: Князь Переяславца.

Обновление системы завершено.

Глобальное уведомление активировано.

Внимание: объявление будет передано всем носителям системы на территории Руси в течение часа.

Подготовьтесь'.

Я замер, уставившись в темноту. Глобальное уведомление? Это что-то новое. Вежа раньше выдавала мне задания, навыки, очки влияния, но такого — ни разу. Все носители на Руси услышат это? Значит, я и Ратибор. Игорь — тоже.

Что-то серьезное назревало и оно явно перевернет все.

Я встал, отбросив шкуру, и подошел к столу.

Сел на лавку, потер виски, пытаясь собраться с мыслями. Вчера — бегство из лагеря Игоря, Веслава с Ратибором, крики на реке — все еще гудело в голове. А теперь это. Вежа молчала, не уточняя, что за объявление, но слово «глобальное» звучало как набат. Это касается меня и Ратибора. И, возможно, чего-то большего.

За окном послышался шум — тяжелые шаги. Я насторожился, рука легла на рукоять топора, которая лежала у стены. Дверь распахнулась, и в проеме возник Добрыня — волосы растрепаны, глаза горят, в руках факел. За ним маячила тень Ратибора.

— Княже, — выдохнул Добрыня, шагнув внутрь. — Что-то не так. Ратибор разбудил меня, говорит, духи ему в голову стучат. Говорит надо срочно к тебе бежать. Ты знаешь что-нибудь?

— Знаю, — кивнул я, поднимая руку, которая тянулась к топору. — Скоро что-то будет. И явно что-то нехорошее.

Добрыня выругался. Ратибор вошел следом, прикрыл дверь и встал у стены, скрестив руки. Его лицо в свете факела казалось вырезанным из камня.

— Духи сказали, — тихо сказал он, глядя на меня, — что всем что-то сообщат. Чую беду.

Я кивнул. Внутри нарастает напряжение. Два носителя Вежи в одной комнате — я и Ратибор. Мы оба слышали это. Значит, не ошибка. Что-то большое. Я встал, подошел к окну, отодвинул ставню. Ночь была ясной, луна висела над рекой, серебря стены Переяславца. Город спал, но я знал — ненадолго.

— Надо собрать всех, — сказал я, не оборачиваясь. — Веславу, Алешу, Степана, Милаву. Пусть будут готовы. Нам нужно держать руку на пульсе.

Добрыня кивнул, уже разворачиваясь к двери.

— Сделаю. Разбужу.

Ратибор молча вышел следом, не дожидаясь приказа. Я остался один. Сердце стучало ровно, но в груди рос ком — предчувствие, что все, что я строил, золото Березовки, стены Переяславца, сейчас поставлено на кон. Вежа отсчитывала минуты до часа, что она назвала. Я чувствовал себя как перед боем — враг близко, но лица его не видно.

Шаги за дверью вернулись быстро. Вошла Веслава, волосы рассыпались по плечам. За ней — Милава, кутающаяся в платок, и хмурый Степка. Добрыня шел последним, таща сонного Алешу, который тер глаза и бормотал про волков.

— Княже, — Веслава шагнула ко мне. — Что происходит?

— Скоро узнаем, — коротко ответил я. — Садитесь, ждем.

Они расселись — Веслава на лавку, Милава рядом, Степан у стены, Алеша плюхнулся на пол. Добрыня остался у двери. Тишина повисла тяжелая, как перед грозой. Я смотрел на них — своих людей, тех, кто шел за мной через осады и кровь. Они не носители, но их судьба связана с моей. И с Ратибором.