Ревизор: возвращение в СССР 33 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 25

— Ой! А ты дома? — ошарашенно уставилась она на меня, увидев в коридоре. — А когда же ты пришёл?

— Только что, — рассмеялся я. — Через вторую дверь. К Гончаровым забегал.

— А, понятно, — хмыкнула она. — Тут Альфредо заходил, — показала она на импортный алкоголь в красивой коробке, явно, из «Берёзки».

— Отлично. Будет что подарить доктору в Бурденко, — заметил я.

Мама меня ужинать посадила, поговорили с ней о её самочувствии. Тут позвонил Сатчан и совершенно будничным тоном заявил, что скоро привезёт мне плитку, что я для Ахмада заказывал.

— Дома будешь? — спросил он. — Надо будет помочь разгрузить.

— А конечно, конечно. Отлично. Всё разгрузим, — ответил я. — Ждём!

Сатчан сказал, что будет в течении получаса.

Сначала я мысленно крякнул, когда он в открытую про плитку по телефону заговорил, а потом подумал, а что такого? Ну заказывал я ему плитку… Он же не сказал, что привезёт сейчас плитку, которую наши ГРУшники в Европе у ливанских бизнесменов на советские лекарства выменяли.

Спросил у мамы, дома ли Ахмад? Она пожала плечами, и я пошёл проверять.

Святославль.

Утром Слава встретил Эмму с поезда и привёз на командирском УАЗике прямо к дому. Девушка очень переживала, что её три дня не было на работе, быстро привела себя в порядок с дороги, переоделась и попросила Славу отвезти её на завод. Она только успела наспех объяснить бабушке, какие гостинцы кто передал, и уехала.

Зато вечером они сидели с ней чуть не до полуночи. Она рассказывала, как живут Паша с семьёй, тётя Поля с мужем.

— У них ребёночек будет в августе, — поделилась с бабушкой Эмма.

— Да ну! А что ж никто даже не сказал, не намекнул?

— Тётя Поля сама стесняется. Говорит, в таком солидном возрасте рожать надумала…

— Главное, чтоб дитя здорово было, а остальное неважно, — уверенно сказала бабушка.

Они много обсуждали предложение генерала насчёт работы в Москве.

— Славик тебе сказал соглашаться? — с удивлением спросила Клара Васильевна. — Ох, девонька… И ты согласилась?

— Мы на полгода с Пашей отсрочку попросили, пока Слава не отслужит, — объяснила Эмма. — А потом я буду журналистикой заниматься, а Славу оформим как моего фотографа.

— Не очень это хорошо, детка. Понимаешь, ты будешь главной, а он, вроде как, у тебя в подчинении. Мужики непременно над ним подшучивать начнут, что его девка над ним командир. Славик же самолюбивый у тебя, подумай, каково ему будет?..

— Ну, да, — вынуждена была согласиться Эмма. — А я и не подумала об этом.

— Ясно, не подумала, какие твои годы… А это очень серьезный вопрос, детка. Это может очень плохо на ваших отношениях отразиться. Порвёт он с тобой…

У Алироевых застал Загита, объяснил мужикам расклад, предложил двумя машинами, если там много плитки, в гараж всё сразу перевезти.

— Не-не-не! Никакого гаража! Я эту плитку жду, как ворон крови! — воскликнул Ахмад. — Мне два месяца всего на ремонт осталось!

Когда подъехал Сатчан в сопровождении грузовой машины, мы сидели с мужиками во дворе, уже готовые поработать грузчиками.

Сумская область. Село «Смелое».

— Значит, ты теперь одна живёшь? — спросила мать, и Оксана развела руками, мол, а куда деваться? — Растила, растила детей, а на старости лет одна кукуешь…

— Ой, мам, ну не береди ты мне душу! — воскликнула Оксана. — Думаешь, я сама это всё не вижу и не понимаю?

— А куда ты смотрела, когда дочку замуж за этого пройдоху выдавала⁈

— А что я могла сделать? Пока они ещё в Святославле были, я пыталась их рассорить, а потом он её в Москву увёз и женился! Она в рот ему смотрит, меня совсем не слушает! Дурёха… А я ей говорила! Но маму же никто не слушает!

— Ой, больно ты меня много слушала!

— Хватит, мам! То, что ты мне говорила, всё из пальца было высосано! А я как сказала, так всё и сбылось! Говорила дочке, что будут от этого Пашки у неё одни неприятности, так оно и вышло! У него любовница есть!

— Правда, что ли?

— Сама видела.

— Когда?

— Недавно…

Оксана осеклась, не желая делится с матерью подробностями этого инцидента, но та уже взяла след.

— Любовница, говоришь? — хитро смотрела она на неё.

— Ну, во всяком случае, в обнимку шли…

— И ты сама это видела?

— Сама.

— И что, даже в рожу ему не вцепилась?

— Не могла я, — жёстко пресекла дальнейшие расспросы Оксана.

— Вот он и попался, — злорадно улыбнулась мать. — Надо написать его начальству.

— Это куда, в университет? — заинтересовалась Оксана.

— Ну что ты совсем головой не думаешь? Какой университет? Это учёба, кому он там нужен?.. Ты ж говорила, он в Кремле работает. Вот туда и надо писать! Студента за любовницу только поругают, а из Кремля он за такое с работы со свистом вылетит! Если хочешь его с Галией рассорить, так лучше нету. Как узнает она, из-за чего его выперли, так и задумается, зачем с ним жизнь свою связала. И неудачник, раз такую работу потерял, и изменяет ей.

— Может сработать, — согласилась Оксана. — И даже запросто…

— Садись, пиши, — скомандовала мать.

— Знаешь, что? Давай лучше ты напишешь. Твой почерк никто не знает… Мы же анонимку будем писать?

— Естественно.

— Вот… А вдруг Пашке Ивлеву это письмо покажут, и он мой почерк узнает?

— Ладно. Сама напишу, — согласилась мать.

Москва.

— Лев Егорович, — обратился Мещеряков к самому старшему члену своей команды Спиридонову. — Работы всё больше, выборочные проверки наших, слежка за Ганиным, теперь велено взять под постоянный контроль ещё и новенького Гончарука. Ещё и Городня много сил отнимает… Вот, раздобыл пополнение по своим каналам, — кивнул он в сторону троих молодых людей, стоявших поодаль возле Бочарова, Кудрявцева и Панкова. — Надо сделать из них спецов.

— Надо, так сделаем, — ответил тот.

— Натаскивай их, первым делом, на наружку. Ставь в пары старенького с новеньким, быстрее сообразят…

— С каких это пор у нас Чара, Макс и Паня старенькими стали? — едва заметно улыбнулся Спиридонов.

— Вот такие времена настали, — хмыкнул в ответ Мещеряков. — Так, бойцы! — повернулся он к новеньким. — Лев Егорыч с этого дня ваш командир, и отец ваш, и мать. Всё понятно? У вас испытательный срок три месяца! Рабочий день не нормирован.

— Ну что, салаги? — сделав суровое лицо, направился к ним Спиридонов. — Приступим?

Втроём разгрузить плитку и перевезти на лифте оказалось не так трудно. Пока Ахмад расплачивался, мы с Загитом выгрузили нашу часть коробок и сложили у подъезда. Поблагодарил Сатчана и он поехал дальше. А мы перетащили не спеша коробки сначала к лифту, потом из лифта в квартиру Ахмада.

— Дольше машину ждали, чем разгружали, — заметил Загит.

Он остался опять с Ахмадом, а я поспешил домой, там мама одна с детьми. Ей всё сложнее нагибаться, тем более, поднимать мальчишек нельзя…

Вскоре пришла Галия с работы.

— Ты же обещала пораньше, — напомнил ей я.

— С утра попросили в Союз писателей съездить, — ответила она. — Зато я в «Детский мир» в рабочее время заехала, талон твой отоварила! — показала она мне и маме полную сумку вещей, и они поспешили к детям в большую комнату обновки разбирать.

— А это Васе, — вынесла жена коробку с моделью самолёта. — Ему пять завтра, не забыл?

— Надо будет вечером заехать, поздравить брата, — проговорил я. — Спасибо, что напомнила.

— Я им ещё чего-нибудь соберу, — ответила она уже из комнаты.

В пятницу подумал, раз отменяется лекция по экономике, то надо пригласить к нам на встречу с американкой Эль Хажжей и Марата с Аишей. Позвонил сначала Фирдаусу домой, но там трубку никто не взял. Позвонил в торгпредство, на месте его тоже не оказалось, попросил записать для него информацию.