Прыжок "Лисицы" (СИ) - "Greko" - Страница 4

— Этот Белл, — продолжил Фонтон, — личность известная. Несколько лет назад под видом португальского консула вербовал в Глазго добровольцев для отправки в Португалию. А на деле помогал инсургентам. Потом завел с партнером торговую фирму «Белл и Александер». Занимался, судя по донесениям нашего консула в Галаце, подстрекательством бояр в Придунайских княжествах. Теперь здесь появился. Нанял корабль. Закупил порох и даже, по слухам, пороховую мельницу. Не трудно догадаться, для кого.

— Он собрался в Черкесию, — сделал я очевидный вывод. — Так вот про какой корабль мне толковал Спенсер!

— А ну-ка… На этом месте поподробнее, — заинтересовался Фонтон, выдав свою любимую фразу.

— Эдмонд обещал устроить меня на корабль контрабандистов, отправляющийся к берегам Восточного Причерноморья. Чтобы избежать карантинных правил.

— Если этот корабль — «Лисица», куда он отправится, по твоему мнению? В какую точку побережья?

Я задумался.

— На месте капитана Чайлдса я бы повел шхуну в Адлер. Там есть удобные бухты для швартовки. Там властвует Гассан-бей, англичанам благоволящий. Потом почитаете о нем в моем отчете.

— Адлер, Адлер… — задумчиво молвил Феликс Петрович. — Сообщу, куда следует. Перехватят, если успеют. Только боюсь, уже поздно. Пока мое письмо дойдет до моряков, шхуна уже будет в море. Еще есть варианты, где ее ловить?

— В бухту Пшады вряд ли сунется. Море бурное, под парусами тяжело заходить. В Цемес? Туда — тоже нет, после того как нас со Спенсером там чуть не прихватила «Ифигения», — Фонтон удивленно изогнул бровь. Я отмахнулся. — Все в отчете есть. Позже прочтете.

— Значит, Адлер. Что ж, все складывается для тебя лучшим образом. Ты же в Грузию собрался? Из Сухум-Кале, конечно, поближе будет, но «Виксен» туда не пойдет. Но и от Адлера доберешься без особых проблем. Хотя, что я знаю о тамошних дорогах? Это ты у нас теперь знаток Абхазии. Побывал там, где другим и не снилось. За подвиг почитаю твою поездку! Буду ходатайствовать о присвоении тебе Станислава четвертой степени за исполнение поручения начальства, сопряженного с опасностью![1] Воспользуемся правом Министерства иностранных дел подавать представления непосредственно в Капитул Российский императорских и царских орденов. Наш посланник обещал похлопотать.

Ага! На тебе, дурачок, еще один значок! Перед глазами пронеслись жуткие картинки, когда меня хотели за последние два месяца убить как враги, так и потенциальные друзья. Казацкая пуля, ядра от «Ифигении» и из гагринской крепости — как все это забыть? И что мне с этим орденом делать? На черкеску прицепить, когда к Гассан-бею попаду?

— Напрасно ты, Коста, брови хмуришь! — догадался о моих мыслях Фонтон. — Орден в России многие возможности открывает. Вот, собрался ты в Грузию. Не спрашиваю, что у тебя там за дела…

— Свататься хочу!

— О, женитьба — дело благое! А девушка из какой семьи? Мещанка или дворянка?

— Дворянка. Не княжна, но у братьев есть небогатое имение.

— И ты думаешь, что они тебе сестру отдадут, потому что ты у нас весь из себя такой молодец?

Я призадумался. Что-то было в словах Феликса Петровича такое, что я упустил. Братья же меня принимали как равного. Спросили, не князь ли я? Я им ответил, что уорк. И им этого оказалось достаточно. А что, если они попросту не знали, что уорк — это вовсе не дворянин, а свободный воин-рыцарь? И когда узнают, укажут мне на дверь?

— Ага! — удовлетворенно воскликнул Фонтон. — До тебя кое-что стало доходить! Возвращаемся к ордену. Станислав 4-й степени — это и потомственное дворянство, и небольшая пенсия, и мощное подспорье для получения очередного звания!

— Звания? — поразился я. Как-то у меня не выстраивалась в голове цепочка «Коста — звание».

— А что тебя удивляет? Да, пора о службе подумать! Ты теперь русский подданный и слуга царю. Нужно решить, где применить на пользу отечества твои таланты. Я тебе бумагу дал подписать про то, что ты не масон. Она обязательна при поступлении на службу, а не для присяги. Могу порвать, если хочешь.

Ай да Фонтон, ай да сукин сын! Опять подловил. Вечно у него так: кручу-верчу, запутать хочу!

— Да что ж ты чертом на меня глядишь⁈ — изумился резидент. — Тебе же добра желаю! Вот, привезешь ты жену в Тифлис. Чем займешься? По торговой линии пойдешь? Или, как правильный подданный, на службу определишься и положение приобретешь?

Я задумался. В его словах был заключен очевидный резон.

Фонтон, чувствовавший, что я на грани и что требуется еще одно небольшое усилие, чтобы перетянуть меня на свою сторону, чуть ли не зашипел над ухом, словно змий из Эдемского сада.

— И так ты быстрее доберешься до своей зазнобы!

—?

— Сам посуди. Посуху тебе сейчас туда не добраться через горы. Дожди там всё к чертям размоют. Только шею свернешь! А так, считай, под белы ручки тебя на кораблике доставят!

Я же говорю — змей! Я вздохнул. Фонтон обрадовался, понимая, что клиент готов! Зашагал по комнате в своей манере.

— Хочу так сделать! Новая миссия у тебя непростая, но с прошлой не сравнить. Прокатишься с англичанами. Проследишь, где и кому груз передадут, если наши моряки не перехватят в море. И спокойно двинешься посуху в Тифлис. А я туда с консульской почтой отправлю прошение: так и так, зачислить грека Варвакиса на службу в унтер-офицерском звании и прикрепить к секретному отделению при Канцелярии главноуправляющего на Кавказа и командира Кавказского Отдельного Корпуса. Ты у нас — парень шустрый. С орденом да с грамотностью мигом в офицеры выйдешь! На Кавказе быстро в званиях растут. Недаром, местных чиновников титулуют кавказскими асессорами.

— Не коллежскими, а кавказскими? — заинтересовался я. Про такое не слыхал.

— Именно, кавказскими. Так местных чиновников прозвали, которые из-за сложной и опасной обстановки в наместничестве до коллежских асессоров быстро дорастают. Без экзаменов! Чтоб ты знал: коллежский асессор приравнен к майору. А это уже личное дворянство! Впрочем, с орденом у тебя в этом нужда отпадет.

В общем, расписал мне Фонтон перспективы, аж дух захватило! Если прикинуть, деваться мне особо и некуда. Разве что подумать о похищении невесты. Могут ведь братья рогом упереться и не отдать мне Тамару. Даже не глянут на солидный калым, который я собрал, распродав добычу от тушинов. Дворянская спесь!

Вот и выходило по всему, что нужно соглашаться с предложением Феликса Петровича. И идти кланяться в ножки англичанам, если у Спенсера ничего не выйдет. Этот Белл… Сразу видно, что редкий говнюк! Кто же знал, что с него нужно было пылинки сдувать⁈

…Оказалось, что не нужно. Англичане, к совершеннейшему моему ошеломлению, дружно принялись меня упрашивать сопроводить мистера Джеймса к берегам Черкесии. Этот мараз даже выдавил из себя нечто вроде извинения:

— Понимаете, уважаемый Зелим-бей, я страдаю глухотой. Многие вещи понимаю неправильно. А мой голос… Увы, я знаю, что он может отталкивать. Но что поделать? Я не контролирую его звучание.

Ой, сейчас пущу слезу от сочувствия! И платочком глазки свои ясные утру!

Может, он и глуховат, но прекрасно сознавал, что и кому говорит. Он, к примеру, нанял все ж таки себе слугу-грека по имени Георгий Лука родом из кипрской Кирении. Подобрал типа себе подстать. Слащавого молодчика, сующего свой нос во все дыры, наушника и проныру. Столкнулся с ним при посадке на шхуну и сразу понял: с таким соплеменником следует держать ухо востро!

Еще больше меня насторожило наше прощание с Эдмондом.

Мы стояли друг напротив друга. В объятия не бросились. И он, и я в эту минуту, полагаю, заново переживали всё то, что нам пришлось испытать вместе. И решали, что же по итогу друг для друга значим? Меня, прежде всего, волновало не то, каким я останусь в его памяти. Вспоминать будет наверняка. А уж с теплотой или нет, сейчас не имело значения. Кто он, Эдмонд Спенсер, для меня? Вот главный вопрос. Думаю, что и он сейчас в первую очередь задавал себе подобный вопрос: кто я, Коста Варвакис, для него?