Саженец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 9

— Как думаешь, они ушли? — спросил Борята, после обеда.

— А ты бы ушел?

— Но я это я.

— Чтобы понять, как будет поступать противник, нужно ставить себя на его место. Вот Арак. Представь, что он вернется, получив от нас по зубам. Что его ждет?

— Не знаю, — пожал плечами Борята.

— Вероятно, смерть.

— Это еще почему?

— А кто за весь этот бардак станет отвечать? Ты или я? Так иди — спроси с нас. — усмехнулся ведун. — Вон, у Арака пока не вышло.

— У роксоланов много воинов. Они могут спросить.

— Нет, — покачал головой Беромир. — У них большие стада. Их тоже нужно оберегать. А в степи каждое племя сарматов борется за пастбища и поголовье скота. Роксоланы не могут себе позволить слишком сильно ослабеть, даже на время. Их же сметут. Те же аланы или языги.

— Ты думаешь?

— Я уверен. Степь уважает только силу. И слабого там жрут. Просто и бесхитростно. Даже те потери, которые роксоланы уже понесли, могут качнуть степное равновесие против них. Сколько их выбило? Чуть больше полутора сотен воинов. Почти что одну шестую часть того, что у них имелось. А если мы и этих оставшихся перебьем?

— Вряд ли соседи решатся навалиться. Племенное ополчение у них очень серьезное.

— Только в бою оно почти ничего не стоит. Их для разорения селян применяют. Тысяча конных воинов тех же аланов развалит и десять тысяч ополчения, и пятнадцать. Так как оно слишком рыхлое и слабо снаряженное. Да и не умеет ничего. Не забывай — у воинов есть луки, длинные копья, мечи, доспехи, а у ополченцев — ничего этого нету.

— Ну… не знаю, — покачал головой Боряты. — Ты думаешь, что он уйдет?

— Арак-то?

— Да.

— Нет. Он не уйдет. Потому что после возвращения к брату тот сделает его козлом отпущения. Ну не самому же Сусагу за все отвечать? Он охотно скормит его расу и совету бэгов, обвинив во всем.

— Ты уверен в том, что рас не отправит на нас все свое войско?

— Если я хоть что-то понимаю в их жизни — нет.

— Смутно вериться, — покачал головой Борята и прочие бояре, уже собравшиеся рядом с ним.

— Хорошо. Расскажи, как ты себе это представляешь? Вот решил рас нас покарать, отправив сюда все свое войско. И?

— Оно прошло бы вдоль берега Днепра…

— Стой! — перебил его Беромир. — А тут поподробнее. Вот войско. Тысяча человек. Оно пойдет вдоль берега Днепра. Хорошо. А что оно будет кушать? А откуда оно возьмет фураж для лошадей? Ведь их зерном в походе надо подкармливать. Хотя бы по три либры[1] в день.

— На заводных повезут.

— Отлично. Сколько им идти по берегу до нас?

— Ну… — задумался Борята. — Дней десять, — показал он две растопыренные ладони. — И еще половину.

— Пятнадцать дней. Три либры зерна коню, остальное травой доберет. Всаднику еще четыре либры еды. Итого — семь либр в день. За пятнадцать дней это уже сто пять. А лошадь у нас сколько может унести?

— Не знаю, — пожал плечами боярин.

— Чтобы без ущерба для здоровья не более пятой части собственного веса. Судя по тому, на каких лошадях были роксоланы на том броде… хм… — произнес Беромир и начал что-то чиркать на земле палочкой. Ученики уже знали — это счет, хотя сами его почти не разумели. А остальные держали за чародейские знаки. — Так, получается, что их лошадка одна где-то двести — двести двадцать либр может унести во вьюках. Еды и фуража туда обратно уже двести десять. Впритык. А ведь этого всего берется по минимуму. И жить на таком питании они станут впроголодь. Поэтому я бы закладывался дней на десять с каждого заводного коня.

— Но это возможно.

— Да. — кивнул Беромир. — Но только в том случае, если мы выйдем перед такой армией и дадим ей нас раздавить. А если нет? Если мы начнем маневры? Чтобы на все лето к нам сюда прибыть, им ведь целый табун придется за собой тащить. Даже если плюнуть на зерно для лошадей.

— Они могут охотиться. — заметил Борзята.

— Сколько нужно того зверя на тысячу человек? А сколько времени они будут его ловить? — с улыбкой спросил Беромир. — Нет, овчинка не стоит выделки. Им важно, как можно скорее добраться до нас и сделать дело. Что вряд ли возможно.

— Они за пятнадцать дней не дойдут. — произнес, сидевший чуть в стороне Добрыня. — Я ведь по ледоходу еще пошел на лодке. Как самые пласты сошли и стало можно ускользнуть. Так, они почти сразу за мной и увязались. Это два раза по столько дней минуло, пока они до вас дошли, — показал он обе растопыренные ладони.

— Значит, им по две лошади заводные надо, если решим самоубиться и выйдем против такого войска. А если нет? Это ведь табун лошадей с большими припасами — по десятку на каждого воина потребно иметь. Или даже больше, чтобы на все лето.

— Или использовать лодки, как сейчас. — возразил Добрыня.

— Или лодки… да вот беда — вас они уже распотрошили. И лодок для тысячи всадников нужно куда как больше, чем для двух с половиной сотен.

— Нужно, — кивнул Борята. — Но, так или иначе, ничто не мешает им сюда прийти. В крайнем случае наймут кого-то с лодками. Мало ли желающих на той же Припяти?

— И покинут степь надолго? — расплылся в улыбке Беромир. — Что они найдут, вернувшись? Разве языги или аланы не воспользуются минутой их слабости?

— Языги ходят в набеги и роксоланы их не терзают в такие дни.

— За долю в добыче. — улыбнулся Добрыня. — Они заранее сговариваются.

— А тут разве можно взять богатую добычу? — поинтересовался Беромир.

— Индийское железо, — подал голос Борзята. — Оно очень дорогое. Даже десяток ножей может заставить раса аланов быть более миролюбивым.

— А они знают, что у нас его много?

— Ну… хм…

Еще немного поболтали, но особых возражений ни от кого не последовало. Расу роксоланов действительно не было никакого резона идти сюда всем своим войском.

Равно как и Араку отходить.

А значит, что? Правильно. Надо было как-то продержаться и устоять перед Араком. С тем, чтобы потом уже договариваться.

Ну а как иначе?

Побузить-то побузили, а торговый путь через Днепр они все равно не контролируют. И соли им взять больше неоткуда. Да и с Римом торг никак не поведешь. Так что пока все одно придется с роксоланами вести переговоры и приходить к какому-то взаимовыгодному компромиссу…

Тем временем парусная лодка бодро шла вперед по реке Сож.

Обычная.

Та, которая простая долбленка с противовесом.

Свистнула стрела.

Еще одна.

Еще.

Ребята, что в ней сидели, укрылись щитами. Они их с собой специально на такой случай возили.

Несколько гулких ударов.

И обстрел прекратился.

Тишина.

Дружинники осторожно выглянули — пусто. Никого вокруг. Видимо, их караулили, пытаясь снять. Но с первыми выстрелами промахнулись.

Но оно и не удивительно. Все же мастеров лучников в эти времена днем с огнем не найти. Другие обстоятельства, иной навык и совсем другое качество инвентаря, нежели там, в XX и особенно XXI веке. Мотивация же квалификацию заменить не в состоянии. Позволяя Беромиру «закладываться» на местные реалии в своих планах. Припомнив, заодно то, как викинги поступали, увешивая борта своих боевых кораблей щитами…

Прошли на лодке еще немного.

И резко заложили вираж, стремясь избежать столкновения с большой группой противника.

Что, кстати, и от стрел защитило.

Вон — свистнув, с десяток шлепнулся в воду на стороне.

Вошли в крутой поворот, перекинув, как их учили, парус, да подруливая веслами. Но все одно — не вписались по открытой воде и въехали в старые заросли камыша. А потому, закинув щиты на ремнях за спину, начали работать веслами, выбираясь. И не только ими. Для таких случаев у них имелось два шеста — на мелководье ими отталкиваться получалось сподручнее, чем веслами грести.

Секунда.

Десять.

Лодки с племенным ополчением роксоланов приближались, потрясая копьями.