Серая крепость (СИ) - Гор Александр - Страница 4

Судя по тому, как парень усердно жуёт подхваченный с блюда кусок шашлыка, десантник не ошибся по поводу потребностей молодого организма.

— Да где угодно. Только не в одиночку, а толпой. Как говорят у нас в деревне, вместе и батьку бить легче. Главное — какую цель при этом… переселении перед собой поставить. Если просто прожить до старости, сидя на жопе ровно и ни во что не вмешиваясь, то надо в какую-нибудь глушь забиваться. Только бы там можно было хлеб выращивать, чтобы ноги с голода не протянуть.

— Гы-гы… «Сидя на жопе ровно»! Хорошо сказано!

— Если власти хочется, то в какой-нибудь античный город-государство, где даже небольшой толпой можно её взять, а потом начать примучивать такие же соседние городки. Ну, а если прогресс двигать, родной стране помочь развиться и против врагов выстоять, то либо за десяток лет до Орды, либо к Петру Первому. Он, как я по школьной программе помню, не шибко оглядывался, кто какого рода. Лишь бы человек толковый был.

— Вот, Юрка! Человек стратегически мыслит, а ты — «с тремя бабами в глухую тайгу»! — засмеялся Серый.

— Три бабы ни в тайге не помеха, ни в античности, ни в Киевской Руси. И уж тем более — при Петре, — отмахнулся Барбарин.

— Тогда тебе обрезание надо сделать, — громогласно заржал Костя. — Хочешь, прямо сейчас устрою? У меня в предках ребе был, в генетической памяти должны навыки остаться.

— Только после тебя, — сделал приглашающий жест Борода. — Сам-то необрезанный, а мне ни религия, ни народные обычаи не позволяют.

— Блудить с тремя бабами сразу они тебе позволяют, а вот обрезаться, как положено многожёнцу, так нет?

Вот и съехали с темы, перейдя к традиционной для таких посиделок пикировке…

4

Смех смехом, а разговор с Панкратом Андрей воспринял с полным серьёзом. И по поводу подготовки «путей отхода» задумался не менее серьёзно. Поэтому в тот же вечер долго ворочался перед сном, прикидывая, чего он от хочет в кажущейся столь заманчивой иновремённой жизни.

Нет, «сидеть на жопе ровно» он точно не сможет. Не та натура. Цену себе, как механику, он хорошо знает: и образование, и опыт позволяют не просто разобраться в любом механизме с шестерёнками, кривошипами и кронштейнами, но и самому что-нибудь выдумать, как это делал, готовя автомобили к «проходимческим» рейдам. То есть, на заводе каких-нибудь Демидовых очень быстро дело поставит так, что это будет самое передовое в мире производство. Власть? Да ну её нафиг, эту власть. Как руководитель пусть и небольшого, но собственного коллектива, знает он прекрасно, что чем больше власти, тем больше обязанностей. И ответственности перед людьми. Вон, даже ещё не может придумать, как объяснить людям, что они скоро поменяют «хозяина». Может, при том человеке им будет даже лучше, чем сейчас, но, как написано у Экзюпери, мы навсегда в ответе за тех, кого приручили. А значит, изгложет Андрея совесть, если станет хуже.

С другой стороны, правы Беспалых и Жилин: одному в другом времени пропасть проще простого. Только кто согласится с ним отправиться туда, куда невозможно отправиться? Отчаявшихся, «не вписавшихся в рынок», как выражается одна пренепреятнейшая рыжая морда, полным-полно. Даже среди его знакомых. Только одни «сели на стакан», другие колются или курят «траву», чтобы забыться, третьи плачут о том, какие они непризнанные гении, не отрывая спины от родного дивана. Четвёртые не вылезают с огородов, чтобы запастись на зиму картошкой, и ни о чём другом слышать не хотят. Пятые крутятся в околокриминальных кругах, и даже разговаривать с ними на эту тему опасно: если бандитам не «стуканут», то, попавшись на какой-нибудь мелочи, сдадут его с потрохами ментам или «конторским». А последние за такое уцепятся, крепче клеща. И хрен уже «сбегаешь» на поиски какого-нибудь клада в прошлом, чтобы не с пустыми руками идти в другое время.

Именно это — обеспечение «операции» достаточным количеством денег — стало пунктом номер два. Так что в ближайшую субботу он направился в областную библиотеку, огорошив библиотекаршу заявкой «что-нибудь о самых крупных кладах, найденных на территории СССР». На удивлённый взгляд ответил пояснением:

— Кандидатскую диссертацию решил написать…

А потом тщательно переписывал подробности находок: когда и где найдено, к какому периоду относится, что содержалось. Хреново, конечно, что подавляющее большинство сообщений без точной привязки к местности. Чаще всего, описание примерно следующее: «в небольшом кургане близ села Пупкно Гадюкинского района такой-то области». Или «при разборе фундамента усадьбы помещика N в окрестностях города F». Да и, например, скифское золото, представляющее не только денежную, но и огромную культурную ценность, он ни за что бы не стал переплавлять в слитки. А вот монеты, особенно какие-то «ефимки» и арабские, рука не дрогнет пустить на переплавку. Как и грубовато изготовленные кубки и оклады икон: человек Минкин советский, никакого пиетета к утилитарной церковной утвари не испытывает.

Приезжал на автостанцию и покупатель. Внешне вполне приличный мужик лет сорока. Но по тому, что он полностью проигнорировал «Хаммер», помятости на котором Жилин великолепно отрихтовал в сверхурочное время, Андрон понял: в курсе того, кому принадлежало «чудо враждебной техники», и почему оно занимает место в боксе. «Справедливая» цена за бизнес в его представлении составлял лишь половину от реальной. Сошлись на двух третях, но в наличных баксах по курсу Центробанка на момент заключения сделки.

Всё-то он знал! Потому что, закончив переговоры, объявил:

— Предупредите того гаврика, который вам «помог купить машину», чтобы искал новую работу. Мне такие «мастера» не нужны.

Молча просидев в «кабинете», подсобке магазина, ещё минут пятнадцать, Минкин пошёл в цех.

— Сколько ещё по времени тебе осталось возиться? — спросил он Анатолия, крутившего гайки в подвеске какой-то «шестёрки» (заказов на «тюнинг» не так уж и много, приходится разбавлять их обычным ТО и ремонтом совавтопрома и ещё редких подержанных иномарок).

— Минут сорок, — прикинув, ответил парень.

— Тогда, как закончишь, переоденься и подойди в мой кабинет.

Смысла убиваться на работе больше нет. Пусть всё катится к… По инерции, в общем.

Жилин был удивлён тем, что шеф усадил его в личную «восьмёрку» и повёз к себе домой. Не на участок, где они в беседке пили пиво, а именно в дом.

— Пьёшь что-нибудь, кроме пива?

— Стараюсь не пить, Андрей Иванович. Насмотрелся, как у нас в бывшем колхозе народ спивается, и не хочу до такого состояния скатиться.

— А если надо выпить?

— Кому?

— Мне. И, думаю, тебе тоже. Понемногу. Потому что у нас с тобой ещё разговор будет.

Андрей набулькал в стопки из початой бутылки граммов по пятьдесят какого-то приличного вискаря, который держал для гостей.

— Ты только не хлещи разом. Попробуй сначала, чем шотландская самогонка от нашей отличается.

— Увольняете, Андрей Иванович? — погрустнел парень.

— Не я, Толя. Будущий владелец мастерской, который сегодня приходил её смотреть. Потому у меня к тебе будет предложение по твоей будущей работе.

— Так вы не уезжаете, в эту… как её? В Доминикану, как наши парни говорят?

Опаньки! Разговор про Доминикану у Андрона был только с Панкратом. Это что, получается? Кто-то из его сотрудников тоже имеет выход на кого-то из приближённых «смотрящего»? Вот, сука!

— Уезжаю. И хотел предложить тебе составить мне компанию. А вот теперь сомневаюсь…

— Значит, всё-таки придётся в Ольховку возвращаться, — обречённо вздохнул Толик. — Или в другую область перебираться, где меня никто не знает.

— Так сильно хотелось в Доминикану?

— А где это?

— В Карибском море. Курортный остров.

— Вы же там от тоски помрёте, Андрей Иванович. Я думал, эти разговоры так, для того, чтобы люди не приставали с вопросами, где вы собираетесь новый бизнес открыть. Вот и понадеялся, что мне в нём место предлагаете. Мне же парни намекали, что бандиты ни вам, ни мне в нашей области покоя не дадут. Везде гадить будут из-за этого московского хрена.