Сын Тишайшего 2 (СИ) - Яманов Александр - Страница 46

В общем, надо радоваться, что удалось разбить столь неприятного противника, досаждавшего южным рубежам державы. Только мне невесело, как раз наоборот.

Я даже не знаю, сколько сижу на одном месте, поглаживая спутанные русые волосы девочки с проломленным затылком. Русского ребёнка, убитого басурманами при отступлении. Их здесь много, под две сотни. В основном дети, есть и взрослые. Неликвид. Тех, кто мог стать дополнительной обузой, да и стоит дешевле на рабском рынке. Ногайцы увели с собой девушек и здоровых парней. Остальных в расход. Ведь дети менее выносливые и будут умирать по дороге. Но и оставлять их живыми нельзя. Суки! Ненавижу!

Когда я увидел эту братскую могилу, вернее, обычную свалку из тел, то обомлел. У солдат не было времени на разглядывание страшной картины, им воевать нужно. Мне же выпала доля лицезреть эту гекатомбу. Массовое жертвоприношение в мою честь. Никак иначе. Именно я виноват в убийстве стольких людей. Заигрался Федя, начав относиться к человеческим жизням, как к статической погрешности. Я ведь и боевые потери закладывал ещё перед рейдом. Мол, потеряем столько-то пеших воинов и столько-то конных. Только посмотрев на поле боя, усеянное мёртвыми и стонущими от ран солдатами, начинаешь понимать, что такое война. Знаете ли, вправляет мозги и спускает с небес на землю. Особенно когда вытаскиваешь пулю из собственного рынды, орущего из-за дрянного наркоза, а затем зашиваешь его рану.

Но потом ты натыкаешься на целое поле, усеянное трупами невинных людей, убитых по твоей вине. Это даже не холодный душ. Ситуация больше похожа на удар в пах. Стоишь, согнувшись, из глаз слёзы и не можешь вдохнуть от нахлынувшей боли, только душевной, а не телесной. Поэтому я упал на колени, перед детскими трупиками и просто захлебнулся нахлынувшими эмоциями. Помню, что плакал и раскачивался, как болванчик, позабыв об окружающем мире.

Вдалеке грохотали ружья, и рявкали пушки. Рядом жужжал целый рой мух, и галдели начавшие слетаться галки с вороньём. А царь, вернее, самозванец, возомнивший себя всезнайкой и самым умным, всё сидел на земле, поглаживая голову убитого русского ребёнка. Не знаю, как дальше смотреть в глаза людям? Мне кажется, что в каждом взгляде я буду видеть упрёк из-за произошедшего. Как с этим дальше жить?

Снимаю шапку и вытираю испарину на лбу. Ещё раз оглядываю жуткую картину, стараясь запомнить каждое лицо. Пусть покойники являются мне во сне, заслужил. Нет мне прощения за содеянное. Я могу только отомстить, но какой прок от этого убитым?

Чувствую, как лицо кривится в гримасе всепоглощающей ненависти — к себе, проклятым степняками, предателям и злой судьбе. Пусть мёртвым уже всё равно, но мне точно нет. Значит, кому-то придётся ответить за случившееся. Пусть это будет успокоением моей совести, плевать.

Пытаюсь подняться, но не могу. Ноги затекли, да и тело ощущаю с трудом.

— Савва, помоги встать. Только осторожно, а то ног не чувствую, — мой голос больше похож на карканье.

Но дядька всё правильно понял и засуетился.

— Эй, бездельники! Бегом сюда, государю помочь надо, — слова явно предназначались рындам.

Из четверых моих ближников, на ногах осталось только двое. Вместе с Троекуровым неприятную рану получил Голицын. Апраксина пару раз задели стрелами, но он отказался отлёживаться и отправился в погоню. Без единой царапины из сражения вышел только юный Трубецкой. Оно и правильно. Детям вообще нельзя воевать. Только сейчас иные времена.

Меня осторожно подняли на ноги, но я чуть не рухнул от жуткой боли. Кровь хлынула в пережатые сосуды, аж в глазах потемнело.

— Тащите государя на руках к лошади! Чего стали? — продолжил командовать Савва.

Как в прошлом году, рынды понесли меня на руках. Охрана расположилась в небольшой рощице, находившейся рядом с местом казни. Народ выглядел хмуро, у кого глаза сверкали от злобы, но я не заметил даже намёка на осуждение. Хоть немного отлегло от сердца. Уже в тени, дядьку достал флягу, к которой я присосался, аки вампир к шее жертвы. Вроде полегчало!

Отряд быстро добрался до лагеря, напоминающего муравейник. Странно, но народ приветствовал меня радостными вскриками и даже улыбался. Понятно, ведь мы победили.

У шатра, нас ожидали слуги, приготовившие воду для умывания. Рядом кашеварил повар, и от котла распространялись просто умопомрачительные запахи. Желудок тотчас отреагировал одобрительным урчанием. Я ведь не ел с утра. И правильно говорят: война войной, а обед по расписанию. Можно сколько угодно заниматься самобичеванием, но у организма своё мнение на этот счёт.

Государь, у тебя виски поседели, — воскликнул удивлённый Трубецкой, под укоризненным взглядом Саввы.

Я снова снял шапку, направившись под навес, дабы умыться. Вот Ванька и разглядел изменения.

Эх, мальчик. У меня сегодня душа поседела, а не только волосы. Не хочу нести пафосную чушь про оледеневшую душу. Уже из сражения я вышел другим человеком. Тогда разбились наивные взгляды жителя XXI века, возжелавшего направить страну по пути прогресса и помочь русским людям малой кровью. Про поле боя, которое отрезвляет, я уже говорил. А казнённые русские дети выковали совершенно другого человека. Увиденная жуть убила и растворила остатки доброго царя, окопавшегося в моей душе. И неплохо так искорёжила мировоззрение пришельца, оказавшегося в чужом теле. Можно сказать, что общего сознания больше нет. Есть просто Фёдор III самодержец всероссийский.

Признаюсь честно, мне не нравится произошедшее изменение. Но и нет смысла действовать по-прежнему. Ты хотел больше власти и возможности влиять на ситуацию? Они у тебя есть. Тебя мучили мысли, а не было ли перебором казнить заговорщиков и компрачикосов? Нет, виновных, заслуживших смерть гораздо больше, и кто-то проявил ненужное милосердие. Не можешь успокоиться и считаешь, что люди смотрят с осуждением? Плевать! Азъ есмь царь! А обязанности холопов — выполнять мою волю, нравится им это или нет. Так и будет впредь!

После мытья и вкуснейшей каши потянуло в сон. Дядька только успел натереть мои ноги целебной мазью, как глаза закрылись. На удивление я спал, как младенец.

Разбудила меня перемена звуков за стенками палатки. Гул и крики людей, сменились обычной атмосферой лагеря. Мирной, надо уточнить. Насколько она может быть на войне.

Выхожу из палатки и потягиваюсь. Всё так же переговариваются бойцы, скрипят телеги, всхрапывали лошади, но пропало напряжение, буквально висевшее в воздухе. А ещё пахнет десятками костров и готовящейся едой. Солнце уже садится, но на улице ещё светло. Лепота! Прямо походный лагерь пионеров на природе. Если не вспоминать о горах трупов.

Подошедший Савва сразу испортил настроение.

— Государь, Косагов с офицерами вернулся и ждёт твоих приказов.

— Хорошо, — мшу рукой, — Дай умыться и собирай всех под навесом, нечего в палатке преть.

Хотя у меня шатёр и весьма просторный, но на улице лучше. Оводы уже не летают, комаров здесь практически нет, поэтому сам бог велел провести совещание под открытым небом.

— Нам удалось взять в плен самого Мансур-бия, а также трёх его сыновей, двух братьев и ещё несколько десятков родичей. Всего мы полонили около четырёх тысяч басурман, включая раненых и больных, подобранных во время преследования. Также захвачены три сотни предателей из черкасс, проведших басурман тайными тропами. Часть орды и запорожцев смогли уйти через Айдар, направившись в сторону главного стана. Я приказал их не преследовать основным войском, а отправить несколько отрядов разведчиков, кои должны каждый день присылать гонцов. На тридцать вёрст по Кальмиусскому шляху встал полк казаков, дабы никто не ударил с юга. Но далее идти нет смысла. Люди устали, надо немного переждать.

Угу. Ещё и добычу поделить надо, как без этого.

С удовольствием слушаю доклад Косагова. Что может быть лучше новостей о победе русского оружия? А ворчу я про себя, ведь всегда хочется большего. Меньшая часть едичкульцев ушла и среди них хватает сильных воинов. Зато нам удалось обезглавить орду, захватив в плен её правителя с большей частью родичей. Значит, в степи начнётся брожение и по возвращении у бия возникнут проблемы с усмирением оппозиции. Только он не вернётся. О чём не знают и собравшиеся командиры, рассчитывающие на выкуп.