Сын Тишайшего 2 (СИ) - Яманов Александр - Страница 29

— Как доехали? — спрашиваю недоумевающих гостей, когда все расселись, — Смотрю, Василий Васильевич приехал на повозке, а остальные верхом. Долго вам слуги сапоги чистили? И наверняка чистые кунтуши подали?

Военные не могли понять, чего я от них хочу, в отличие от Голицына. Князь вообще умён и сообразителен. Но сейчас нет времени для пустопорожней беседы.

— А я вам отвечу. Вся Москве и её окрестности после таяния снега утопают в грязи. Вы мне ответите, мол, так испокон веков было. Возможно. Но времена меняются, и то, что было приемлемо пятьдесят лет назад, ныне просто стыд и срам.

Делаю небольшую паузу, чтобы расслабиться. Будто почувствовав моё желание, Савва тут же подаёт мне чашу с квасом. Пара глотков, вдох-выдох, и я в порядке. Нечего срывать недовольство на достойных людях. Тем более что я нервничаю совершенно по иной причине.

— Ладно бы просто слякоть, то дело житейское. Однако город погряз в дерьме. Москвичи частенько выливают нечистоты и сор прямо в уличные канавы, предназначенные для стока воды. Многие даже не выкопали нужники и гадят, где попало, — брезгливо морщусь, описывая подробности, — И хорошо, что зимой это непотребство незаметно, морозы помогают. А вот после таяния в город невозможно заехать. Стоит такая вонь, аж глаза режет. А ведь это прямой путь к распространению всякой заразы, что уже бывало не раз. Ведь народ пьёт эту грузную воду, черпая её из колодцев. Но это ещё не всё. Почему не убирается снег? Зимой в некоторые проулки нельзя въехать, там посреди целые горы льда. Самое же любопытное начинается весной. Когда по улицам нельзя передвигаться из-за разлива и вездесущей грязи. За зиму бревенчатая мостовая, где она есть, приходит в полную негодность. Однако мощёных улиц в городе раз-два и обчёлся. А каменное у нас только Патриаршее подворье и Соборная площадь. В Кремле хоть есть добротные отводы, и никто не тонет в вонючей жиже, как остальные горожане.

— Государь, то нам ведомо. И разговоры про обустройство улиц возникают каждую весну, как начинается таяние снега, — произнёс Шакловитый, сначала посмотрел на молчавших коллег, — Чем мы можем помочь?

А вот это деловой разговор! Понятно, что Голицын и Змеев не хотят взваливать на себя дополнительную нагрузку. Значит, загрузим главу Стрелецкого приказа. Остальные тоже будут работать, никуда не денутся.

— У меня больше вопросов к главе Разрядного приказа, в чьём подчинении находится и Москва, — киваю на Змеева, который совмещает руководство сразу двумя ведомствами, — Но и стрельцов мы задействуем.

— Государь, так ведь за столицу отвечает князь Черкасский[2], — нарушил молчание Голицын, — Не получится ли столкновения между разными ведомствами?

Василий Васильевич так дипломатично намекает на возможный конфликт с набравшим немалую силу Черкасским. Мне кабардинец не по нраву. За какие такие заслуги его осыпали милостями после окончания войны с османами? Вроде многие военачальники проявили себя не хуже. Да и до этого князь ничего выдающегося не показывал. Но почему-то попал в фавор к Алексею Михайловичу, а затем к Феде. Ещё князь настырно пытается просунуть своего сына в ближний круг Ивана. Оно дело понятное, и многие бояре занимаются тем же. Но есть в Михаиле Алегуковиче какая-то червоточинка. Вроде он храбр и умён. Сложно объяснить, но я ему не доверяю.

Насчёт московских дел ему было отправлено письмо с приказом указать порядок действий по улучшению инфраструктуры города. В ответ прибежал сам князь и наплёл какую-то несуразицу, надавав множество обещаний. Прошла неделя, но особых изменений я не заметил. Значит, задействуем другие ведомства, в том числе непосредственного начальника Черкасского — Венедикта Змеева.

Хотя после бунта у меня были мысли приблизить Михаила Алегуковича. Только тот повёл себя излишне прагматично, мысленно меня похоронил и переметнулся в стан Натальи Кирилловны. То есть, сделал ставку на продавливание Петра в качестве царя. Таких персонажей среди бояр хватало, поэтому я отодвинул их подальше от братьев и своей персоны. Не люблю интриганов.

— В России пока я решаю, противостоять кому-то или нет, — с усмешкой смотрю на вельмож, — Каждый получит свой участок, и после моего возвращения будем делать выводы. Здесь прожект Алексея Прозоровского[3]. Он жил и учился в Европе, знает много о фортификации с градостроительством. Мне пришлась по душе его затея, но надо её поддержать со всех сторон.

Передаю объёмную папку с документами Змееву, как фактическому военному и гражданскому губернатору Москвы. По сути, это не так. Действующую систему управления пора менять, а то невозможно найти ответственного, когда начинаешь проверку или поручаешь чиновнику какое-то дело. Голицын сейчас де-факто глава правительства, что признают даже его недруги из Думы. Вот пусть вдвоём и работают. Вернее, под начальством князя, с которого и будет главный спрос.

— Основную затею Алексея Петровича я озвучил. Необходимо запретить горожанам вываливать отходы в канавы и московские ручьи с реками. Далее, надо засыпать Алевизов ров, который давно превратился в мусорку. После чего Красную Площадь замостят камнем. Также нужно обдумать, как убрать Неглинную под землю. Пусть Прозоровский с помощниками сам решает, что он будет делать с плотинами на реке и куда девать мастерские, на них работающие. Пока пусть обустроит добротную набережную, обложив берег камнем. Вдруг не получится сразу обуздать стихию или это слишком дорого, а мне хочется, чтобы вокруг Кремля было красиво. Одновременно приказываю замостить камнем главные улицы Москвы и создать ливнёвку, дабы воду спокойно уходила после дождей и таяния снега. И не забудьте про деревянные дорожки для пешеходов, которые почему-то перестали строить на половине улиц.

Понятие «тротуар» пока до России не дошло, но присутствующие меня прекрасно поняли. Слово снова взял Шакловитый, который отличался въедливым подходом.

— Государь, а как быть с деньгами? Такое строительство — дело дорогое.

Я бы сам хотел знать, где взять побольше финансов. Идей у меня хватает, а вот ресурсов недостаточно.

— Князь Одоевский приболел, но он знает о моих намерениях. Большая казна выделит часть средств. А вот далее, начинается самое любопытное. Деньги есть, но их надо добыть, что сделать легко и одновременно трудно, — тут все уставились на меня с недоумением.

Неужели они решили, что царь разгадал секрет философского камня? Кто против? Только это фантастика.

— Судя по прочитанным мной грамотам, за последние три года на ремонт дорог и мощение улиц Москвы была выделена сумма, на которую можно вооружить и содержать пять солдатских полков. Ещё и на пару сотен рейтар хватит. При этом особых изменений в столице я не заметил, — народ разочарованно выдохнул, будто действительно ожидал услышать про волшебный способ добычи денег, — Поэтому всё в твоих руках, Венедикт Андреевич. Завтра выйдет указ для Разбойного, Сыскного и Тайных дел приказов, чтобы они начали проверки. Будете действовать все вместе. Такие наглые растраты нельзя оставлять безнаказанными. Понимаю, что всё найти не удастся, но главных воров необходимо разыскать, а их имущество изъять в казну. Там как раз хватит на мощение и много чего другого.

Делаю небольшую паузу. Судя по услышанному, главы приказов не в восторге от услышанного. Понять вельмож можно, ведь им придётся арестовывать важных людей, пусть и не самую верхушку. Я потому и создаю, что-то вроде оперативного штаба, куда войдёт ещё старший Одоевский и главы силовых ведомств. Многого от правоохранителей я не жду, но здесь им придётся выполнять постановление вышестоящего начальства, то есть штаба, уполномоченного царём. А его нельзя игнорировать без веских причин.

Заодно проверим людей на вшивость, и бояре передерутся. Надо периодически разжигать внутренние склоки среди аристократии, иначе она начинает маяться дурью и интриговать. Чего-то мне не нравится обстановка в Думе и высшем свете. Очень похоже на затишье перед бурей. Вот и взбодрим честной народ.