Карнавал Хилл (ЛП) - Пекхам Кэролайн - Страница 89

Я бросил на Джей-Джея растерянный взгляд, и мое сердце забилось сильнее, когда Роуг сделала вид, что ничего не заметила, а ее ноги раздвинулись немного шире, когда она привстала на цыпочках на полу.

— Не дай ей упасть, Эйс, — предупредил Джей-Джей голосом, полным греха, когда взял мою руку и положил ее на поясницу Роуг, прежде чем схватить ее за бедра и подтолкнуть вперед. Я выругался, когда она приземлилась прямо на мой член, и мои пальцы автоматически сжали в кулак ее футболку. Ее зрачки расширились, и из нее вырвался хриплый звук, от которого я стал еще тверже между ее бедер.

Я прочистил горло, бросив взгляд на Джей-Джея, пытаясь молча передать, что я переживаю, скажем так, «катастрофу», но по его усмешке было ясно, что он прекрасно знал, что со мной происходит.

Растерянный до предела, я вернулся к тому, чтобы следить за Роуг, пока она продолжала подстригать мне бороду, делая её достаточно короткой для машинки. Джей-Джей подключил её и передал ей в руки, наклоняясь, чтобы поцеловать её в шею и провести рукой под ее футболкой, играя с ее сиськами. Она ахнула, её бедра качнулись на моём затвердевшем члене, и я тихо выругался, схватив Джей-Джея за руку.

— Что ты творишь, чувак? — Спросил я.

Он отодвинулся от Роуг, играя с ее соском под футболкой, а другой рукой взял ее за подбородок и убедился, что она смотрит на меня. Она прикусила губу, глядя прямо на меня, когда из ее горла вырвался стон, и, клянусь, я почувствовал этот звук прямо у основания своего члена.

— Показываю тебе, как ты заводишь, мою девочку, — сказал он, пожимая плечами, как будто это был просто очередной день в мирке Джей-Джея.

— Что? — Я зашипел, решив, что он потерял свой гребаный рассудок. Не я заводил Роуг, а она меня. А я был просто гребаным сиденьем.

— Прикоснись ко мне, — выдохнула она, глядя прямо на меня, и у меня перехватило горло.

— Нет, — прорычал я в знак отказа.

Джей-Джей отстранился, и я убрал руку со спины Роуг, чувствуя, насколько это неправильно, независимо от того, как сильно я, черт возьми, хотел ее. Она повела бедрами медленными, мучительными движениями, включила машинку для стрижки и начала работать над превращением моей бороды в жесткую щетину.

— Малышка, — предупредил я рычанием, мои пальцы впились в ее бедро, пока она раскачивалась на каждом твердом дюйме моего члена, и мне пришлось подавить стон. — Зачем ты издеваешься надо мной?

— Почему для тебя все становится нападками, Эйс? — спросила она хриплым голосом, от которого головка моего члена дернулась. — Я просто показываю тебе, что заставляют меня чувствовать твои шрамы.

— Ага. И ты решила трахнуть меня из жалости? — Яростно выпалил я, опустив свободную руку на другое ее бедро и впившись в него пальцами, когда я оттолкнул ее от своего члена. Она взяла меня за ту же самую руку, приподнявшись на цыпочки, чтобы немного оторваться от меня. У меня перехватило дыхание, когда она провела ею между своих бедер, потирая моими пальцами мокрое пятно на ее трусиках. Я уставился на нее, чувствуя, как во мне нарастает острая, почти яростная потребность отодвинуть эти трусики в сторону и погрузить пальцы в ее влажную киску. Но потом я вспомнил, что это была жестокая игра «Поросенок в центре» (Прим. Американская игра, аналог нашей игры «Пятнашки»,), а я был глупым маленьким поросенком, который не сможет заполучить мяч в свои руки.

— Что, черт возьми, происходит? — Я зарычал, отдергивая руку, когда ярость, которая жила во мне, поднялась на дыбы и попыталась взять верх. Но затем Роуг снова устроилась у меня на коленях и продолжила работать с моей бородой, подстригая ее и покачивая бедрами в такт музыке, как будто она была совершенно, блядь, не причастна.

— Роуг, — прохрипел я, оглядываясь на Джей-Джея, но он просто прислонился к стене и наблюдал за шоу с жаром в глазах и полностью твердым членом в шортах.

Когда она закончила с моей бородой, она, наконец, встала и отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой, убирая волосы с футболки, которая была на ней надета, прежде чем нахмуриться на оставшиеся волосы, прилипшие к ней, и снять ее целиком. Острый комок встал у меня в горле, когда она встала передо мной со своими идеальными сиськами, выставленными на всеобщее обозрение, и радужными волосами, разметавшимися вокруг нее. Мой член пульсировал от потребности, и желание схватить ее нарастало во мне, как миллиард галлонов воды, бьющихся о плотину. Я нуждался в ней с первобытной интенсивностью, которая вызывала во мне ярость и жажду одновременно. Она раскачивалась передо мной, как самый сочный фрукт на земле, и моя верхняя губа приподнялась от ярости, когда я попытался подняться со своего места. Рука Джей-Джея опустилась мне на плечо, удерживая меня на месте, и он сунул сигарету мне в рот, прикуривая в следующую секунду.

— Не говори Фоксу, — сказал Джей-Джей мне на ухо с тихим смехом, прежде чем посмотреть на Роуг. — Потанцуй для нас, красотка. — Музыка сменилась на «Lost Cause» от Billie Eilish, и Роуг ухмыльнулась, когда сделала, как он попросил, ее бедра покачивались, а глаза закрылись, когда она отдалась соблазнительному ритму.

Джей-Джей внезапно побрызгал водой на мои волосы и провел по ним расческой, как ни в чем ни бывало, а потом начал их стричь. Я набрал полные легкие дыма, и от никотина у меня закружилась голова, и я уставился на Роуг, отказываясь моргать. Это было что-то прямо из моих самых грязных фантазий. Она в моей комнате, топлесс, двигается вот так. Этого было достаточно, чтобы свести меня с ума.

— С этой длиной ему хорошо, не отрезай слишком много, — сказала Роуг Джей-Джею, и я сделал еще одну глубокую затяжку сигаретой, не в силах даже переварить эти слова, пока мой взгляд блуждал по ее упругому, покрытому солнечными поцелуями телу, на котором я жаждал посеять хаос.

Она пробудила во мне зверя, которого еще не удавалось приручить, но я был уверен, что у нее хватит обаяния, чтобы сделать это, и, возможно, в процессе она получит несколько следов от когтей. Потому что, если бы я когда-нибудь завладел ее телом, я бы трахал ее, не переводя дыхания, и заставил бы ее наслаждаться каждой секундой удовольствия, которое я ей предлагал. Между нами было десять лет напряжения, и я чувствовал, как от него воздух становится гуще. Это вызывало во мне злость, ненависть, может быть, даже легкую мстительность. И я не сомневался, что она тоже это чувствовала. Мы были созданы, чтобы уничтожать друг друга, и я жаждал узнать, каково это — сгореть в ее огне.

Джей-Джей возился с моими волосами, пока я курил, а Роуг ласкала свои груди и сжимала соски, отчего я становился тверже, чем когда-либо в своей жизни. В стрижке волос не было ничего сексуального, и все же руки Джей-Джея на мне, когда я чувствовал себя таким возбужденным, заставило меня задуматься о том, что мы переходим какую-то черту. И я, блядь, был не совсем против этого. Блядь, было приятно, когда ко мне вообще прикасались. Как будто я все еще что-то значил для людей в этой комнате. Что-то важное.

Глаза Роуг открылись, но остались немного прикрыты, и когда она направилась ко мне, ее бедра покачивались, она наклонилась, одна ее рука легла на мое бедро, а другая вынула сигарету у меня изо рта, и она затянулась ею, оставив меня в облаке дыма. Ее пальцы поползли вверх по моей ноге, и я потянулся к ней, моя рука обхватила заднюю часть ее бедра и сжала достаточно сильно, чтобы остался синяк.

— Ты не представляешь, что ты со мной делаешь, — прорычал я.

Я не мог полностью контролировать тьму во мне, и теперь она принимала новую форму, которая была жестокой и порочной, такой, которая хотела подчинить ее моей воле и причинить ей боль всеми нужными способами.

— Я точно знаю, что делаю, Чейз Коэн, — сказала она, не сводя с меня глаз, когда докуривала сигарету. Она опустила ее, держа в руке, и я инстинктивно вздрогнул, вспомнив, как Шон тушил об меня свои окурки. Пальцы Джей-Джей вцепились в мои волосы, и глаза Роуг расширились, когда она поняла, почему я так отреагировал.