Артефактор Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 4

— Братик! — тревожной сиреной радостно взвизгнула Ольга, приводя в движение весь семейный муравейник.

Не прошло и нескольких минут, как вся семья, включая Лёвку, недавно вернувшегося с учёбы, уже сидела за столом в гостиной, ожидая от меня новостей.

Я же дожидался самовара. Как я уже понял — чай самое то, что нужно, для неспешного разговора. Даёт время подумать, делая вид, что дуешь ради его охлаждения, а то и вовсе смакуешь, ни на что другое не отвлекаясь.

— Где ты так долго пропадал? — начала маменька.

— В права вступал. Отец же с его братом мне отказали в покупке Болдино. А вот Её Величество, Мария Фёдоровна помогла. Мне пожаловали имение Велье, но не даром, а с правом выкупа. Вышло чуть дороже, но и имение не чета Болдино.

— Велье… Нечто знакомое… Я точно про него слышал, — неопределённо помахал отец пальцами в воздухе.

— Раньше оно становилось вотчиной царских вельмож, среди которых были Ягужинский и Потёмкин, Ланской и Куракин. Теперь я его купил. А как обещанное выплачу, так навсегда за своим княжеским Родом закреплю, — дождался я чая, который, как всегда оказался жидок и плох.

Мой кислый вид не остался незамеченным.

— Что-то не так, сын? — в ком веки поинтересовалась маменька, никогда не питавшая особой любви к Александру.

— Чай… Как вы его только пьёте… «Это же моча какая-то»

Свои эмоции я сдержал, собственно, как и слова. Оставив своё мнение на потом.

— Эй, кто-нибудь, Григория мне позовите, — крикнул я в приоткрытые двери.

— Так занят он, карета у вас большая. Такую не просто разместить, — засунулось в дверь опухшее рыло кого-то из смутно знакомых дворовых.

— Бабушка, не подскажешь, где тут у нас ближайшая лавка с хорошим чаем? — повернулся я к Марии Алексеевне.

— Как выйдешь, так направо. Через три дома увидишь, — охотно подсказала Мария Алексеевна.

— Лев, ты со мной? — спросил я у брата, который что-то серьёзно завис.

— Иди без меня, — сумел Лёвка меня удивить, — Мне стих на ум приходит.

— Сашенька, я с тобой прогуляюсь, лишь только шаль накину, — подорвалась с места сестра.

Сходили мы быстро, и пяти минут не прошло.

— Мой экспромт готовы послушать? — встретил нас братец, сияя от переполняющей его радости.

— Давай! — успел я первым среагировать, жестами показав слуге, чтобы он выплеснул из заварника всю ранее заваренную бурду и сделал всё заново, заварив чай из купленного мной пакета.

— Какая радость, в день ненастный

— Приехал брат издалека

— Луч Солнца, небу неподвластный

— Блеснул сквозь мрачны облака.

— Скучал ли я? Скучал, не скрою.

— В унылых буднях школьных дней

— Я не воздушный замок строю.

— Сплетаю рифмы. Всё ясней

— Я познаю природу слова

— И силу стихотворных строк.

— Пишу поэму и готова

— Уж скоро будет, минул срок

— Когда пред белизной бумаги

— Я и смущался, и робел.

— Теперь пишу, дай Бог отваги

— Сказать всё то, что я хотел.

— Лев Сергеевич, браво! Для пятиминутного экспромта это просто высший класс! — быстро поднялся я с места и обнял брата, прекрасно понимая, как ему это важно.

Хвалите авторов, и они прыгнут выше головы!

Семейство же Пушкиных, я про мать с отцом, выглядело слегка заторможено, всего лишь пару раз изволили похлопать.

Одни бабушка с Ольгой лучились искренней радостью, но отчего-то не решались её показать, опасливая поглядывая на мою матушку.

— Что там за грохот⁈ — всё-таки нашла наша «креолка» к чему придраться, заслышав возню дворни в коридоре.

— Похоже, карету наконец-то поставили и теперь из неё подарки деревенские заносят, — прислушался я к шумам.

— Саша, а какие подарки будут? — не удержалась Ольга, уже не оглядываясь на мать.

Я поднялся с места, закинул большой палец за лацкан сюртука, и выпятил грудь, принимая горделивую позу поэта:

— Всё как обычно: мёда бочка

— Четыре дюжих судака

— Окорока, говяжьи почки

— И три жирнющих гусака.

— Какое у тебя замечательно вкусное четверостишие! ­– облизнулась сестра, от всей души хлопая в ладоши, — А мёд липовый?

— За это, не поручусь, сударыня, я тех пчёл не пас, — шутливо откланялся я, — Но все, кто пробовал, хвалили, — честно отметил я, вспомнив покупателей на мёд с их оценками, но так и нерешающими заплатить за бочонок дорого.

Все очень хотели сторговать хотя бы треть цены, но тут, к их несчастью, меня принесло.

Ах, да. Мои «деревенские» подарки, якобы из своего имения, куплены мной на торжке, в пригороде Питера. Я там заранее попросил Григория остановиться, прекрасно зная, как дурно кормят в доме Пушкиных.

Кроме перечисленного в моём четверостишии, в корзинах и коробах ещё найдутся продукты. Там даже головка сыра есть, что нынче редкость небывалая. Но вот, нашлась же. А я не удержался, купил, хоть цена была вовсе не божеская.

Под позавчерашние воспоминания о приезде в Питер я и поехал на Фонтанку. Отчего вспомнил, так вот еду и думаю — стоит ли семью Пушкиных к себе в дом переселять? И отчего-то сильно не хочется этого делать. Они там бедлам и шабаш вмиг устроят, а то и гостей начнут приглашать без меры.

На осмотр дома Шешковского я прибыл загодя, оттого и пришлось дожидаться почти полчаса, когда к нам подъедет сын сенатора и мой юрист.

Все полчаса меня развлекали тульпы и неожиданный гость.

— Мне одному кажется, или в доме Шешковского могут оказаться уникальные вещи? — спросил Виктор Иванович, обращаясь к остальным тульпам и показательно лохматя голову, что должно было по его мнению изображать напряжённую работу мысли.

— Точно будут! — оторвалась Лариса от своих ногтей, азартно сверкнув взглядом.

— Клады, тайники, сокровища… Как я раньше обожала телепередачи про их поиск, — мечтательно протянула Алёна Вадимовна.

— Чур, я чердак проверяю, — заранее забил себе Серёга зону поиска, — Там всегда много интересного бывает.

— Могу я узнать, что вы здесь делаете? — услышал я чей-то вопрос, обращённый к моему кучеру.

Выглянул в оконце, а там городовой.

— Не могу знать. Их Сиятельство велел здесь остановиться и ждать, — спокойно ответил Григорий.

— Князь Ганнибал-Пушкин, — представился я, спрыгивая на землю, — Ожидаю своего юриста с документами и сына сестры покойного, которой этот дом перешёл по наследству, а я его приобрёл. Надеюсь, дом опечатан и все печати на месте?

— Не извольте сомневаться, Ваше Сиятельство. Всё как есть в полном порядке, а коня вашего я пока у соседей разместил, — слегка озадачил меня городовой, — А то околеет скотина от голода.

— Вот за это отдельное спасибо! — сунул я в лапу городовому золотой пятирублёвик.

Видели бы вы, как истово он преисполнился служебным рвением! Теперь за дом можно не волноваться. И присмотрит, и шалить рядом никому не позволит.

— Премного благодарен. Если чем помочь, только позовите! Вон моя будка стоит, — указал полицейский на будочку через два тома от нас.

— Помочь… А ведь можете помочь, — быстро смекнул я, как можно решить одну небольшую проблему, — Может знаете, нет ли где прислуги свободной, с хорошей репутацией? Мне бы мужа с женой, и чтобы не слишком старые были.

— Есть, как не быть, — отчего-то обрадовался служака, — Вы сколько платить намерены?

— А сколько считается достаточным?

— Ну, если бабе десятку ассигнациями, а мужику пятнадцать в месяц выплачивать готовы, то могу прямо очень хороших порекомендовать.

— А насколько они надёжны? Воровать не станут, или болтать лишнего?

— Лично за них могу поручиться!

— О как! Что же это за люди такие?

— Так брательник мой с женой. Барин им перед смертью вольную выписал, а с новыми хозяевами они не ужились. Вот и приехали в город счастья искать. Там, правда парнишка у них ещё есть, но он шустрый и умный, вам на посылках в самый раз будет. Послать за ними? Правда брат скорей всего на работе до вечера, а Глафира со Стёпкой тотчас прибегут.