Артефактор Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 22

— Колодец из чистого стекла? — Не поверил я. — Это какой же толщины должны быть у него стенки, чтобы его случайно никто не разбил.

— Та часть, что возвышалась над землей, имела толщину двадцать дюймов, — заявил Бетанкур. — Простите, я, пожалуй, неверно выразился. Материал колодца был внешне похож на стекло.

— В пустыне полно песка, — задумался я. — Что если и правда из стекла лили кольца, а потом ставили их друг на друга и подкапывали под ними песок? Пусть это будет не настоящее стекло, но что-то похожее.

— Температура плавления кварца чуть меньше двух тысяч градусов по Цельсию, — заметил Августин Августинович. — Как аборигены в Африканской пустыне могли создать такую температуру? Солнцем песок грели?

— Перлами, — пожал я плечами в ответ. — Кстати, почему именно аборигены? Вы же сами сказали, что историю колодца никто не знает. Его мог создать любой отдыхающий в оазисе. Нужно только иметь соответствующие перлы и уметь ими пользоваться. Августин Августинович, а Вы можете рассчитать толщину стенок колодца из стекла глубиной хотя бы сто футов?

— Могу, конечно, — кивнул собеседник, — но где вы собираетесь варить стекло такой необычной формы? Вам одни только формы будут год готовить.

— Если у меня под ногами песок, то зачем я буду думать, где бы мне его сварить? Делаем форму под кольцо из сжатого воздуха рядом с исходным материалом, заливаем в него расплав и через некоторое время получаем готовое изделие.

— Вы представляете, сколько времени будет остывать стекло такого объёма до окружающей температуры? — отмахнулся собеседник.

— А кто сказал, что стекло будет горячим, если я в состоянии изменить температуру плавления кварца?

Минут пять переваривал Бетанкур сказанное мной.

Метаморфозы, происходящие с хозяином кабинета можно описать словами из песни Высоцкого: " Он то плакал, то смеялся, то щетинился как ёж".

— А с Вами не соскучишься, Александр Сергеевич, — отошёл от потрясения собеседник и улыбнулся одними глазами. — Я готов прямо сейчас сделать все нужные Вам расчёты, благо это не сложно и не займёт много времени, но с одним условием.

— И каково это условие? — приготовился я выслушать хотелки Бетанкура. Кто его знает, что взбредёт в голову инженеру. Вдруг он захочет какой-нибудь перл телепортации, а я не знаю способ его формирования и в книге прадеда об этом ни слова. Парадокс — аурум Пространства у меня есть, а как это пространство подчинить своей воле, я пока ещё не знаю.

— Вы позовёте меня, когда будете делать кольца из холодного песка, — заявил Августин Августинович.

— Тогда не планируйте на завтрашний день серьёзных дел, — улыбнулся я в ответ.

Следующим утром, на выделенном нам участке под строительство бассейна, было не продохнуть от наблюдателей.

Мало того, что я пристроил к делу обоих Исааковичей, изготовив им два мощных воздушных перла, так я ещё и деду работу нашёл, вооружив воздушным артефактом не менее сильным, чем у братьев. Но эти-то, ладно — скажем так, свои люди.

Директора корпуса и нескольких офицеров учительского состава я тоже в расчёт не беру — всё-таки это их заведение и территория, имеют право наблюдать за происходящим.

А вот Бетанкур как умудрился собрать с утра пораньше представительную делегацию из своих коллег, в количестве аж десяти человек? Я понимаю, что у Карла Ивановича Росси имеется перл связи, и Августин Августинович мог просто связаться с архитектором и предложить ему составить компанию. А остальные? Неужели тоже уже владеют артефактами связи? Пожалуй, нужно срочно подать Бетанкуру идею с телефонной книгой. С его возможностями несложно выпустить издание в пару сотен экземпляров, которые затем можно будет раздать всем владельцам перлов связи.

— Ну что, Ваши Сиятельства? Удивим достойнейшую публику? — предложил я, и родственники заняли свои места, которые мы распределили накануне вечером. Да что там распределили — мы под светом перла-фонаря на пустыре целый час овладевали новыми перлами и учились лить холодное стекло, чтобы сегодня не ударить в грязь лицом.

Выглядела наша связка следующим образом. Пётр пылесосил песок и по воздушной трубе подавал его деду. Тот сквозь два сита очищал его от мусора и направлял мне. Я принимал чистый песок и с помощью перла Материи, менял у него точку плавления на температуру окружающей среды и тут же заливал получивший расплав в форму, которую воздушным перлом формировал Павел Исаакович. После того, как форма заполнялась, основная нагрузка ложилась на Павла, поскольку опытным путём было обнаружено, что время отвердения холодного стекла занимает около получаса. Вот и приходилось дяде держать всё это время форму, чтобы расплав не растёкся.

Чтобы показать собравшимся, что получающийся с помощью артефакта материал прочный, мы отлили первую партию в виде куба с размером граней больше метра и после отвердевания начали лупить по нему кувалдой. Что тут началось, описать словами трудно. Могу только сказать, что за право ударить кувалдой по стеклянному кубу выросла очередь из всех присутствующих.

Куда только не пытались бить участники импровизированной приёмной комиссии, но куб так и не треснул. Дольше всех неиствовал Бетанкур, но и у него не вышло расколоть стеклянную глыбу. Так-то понятно, что сдуру можно и хрен сломать, и у кого-то даже получилось отбить грани куба, но дальше этого дело не пошло. Одним словом, пусть внешне и слегка покоцанный, но куб так и остался не расколотым.

После того, как все намахались кувалдой наступил следующий этап. Под чутким руководством Августина Августиновича, сопровождавшие его лица расстелили на земле кусок парусины, с нарисованными на ней параллельными кругами, которые указывали на габариты будущего кольца. Когда Бетанкур успел нарисовать мишень, для меня осталось загадкой, но всё равно я ему благодарен. Мало того, что инженер провёл все необходимые расчёты колодца, так ещё и в создание колец внёс свою посильную помощь.

Спустя полчаса было залито первое кольцо с внутренним диаметром два с половиной и высотой чуть больше двух метров, а если быть точнее то семь футов. Ещё через четверть часа Павел Исаакович развеял созданную из воздуха форму. В чём преимущество воздушной формы, так это в том, что со стороны прекрасно видно, куда и сколько подавать расплава, чтобы процесс заливки происходил равномерно. Не скажу, что сквозь толстые стены кольца можно было смотреть, как в окно, но в целом тор был похож на стекло.

— Александр Сергеевич, — обойдя кольцо по кругу, обратился ко мне Бетанкур, — Неплохо бы из-под тора парусину достать. Я, признаться, не подумал, что на каждое кольцо нужно было заранее приготовить отдельную мишень, а теперь не знаю, как и быть.

— Августин Августинович, попросите своих людей приподнять кольцо над землёй, и в это время кто-нибудь вытащит из-под него мишень, — попросил я.

— Но как это возможно? — недоверчиво посмотрел на меня инженер, — Вы представляете, сколько сотен пудов весит кольцо таких размеров.

— Примерно представляю, — кивнул я. — А вы представляете, насколько я могу уменьшить вес предмета, пользуясь перлом Материи?

Снова удивлён, уважаемый инженер? А как ты хотел? Шок — это по-нашему.

— Я, конечно, догадывался, что у Вас есть какие-то свои заготовки, но не мог предполагать, что Вы настолько филигранно владеете ветвью Материи, — похвалил меня Бетанкур после того как несколько человек без труда приподняли стеклянное кольцо, которое ещё минуту назад весило несколько тонн. — Всё-таки ветвь Материи это редкое направление. Браво, Александр Сергеевич.

Знал бы ты, дорогой инженер, что я на два мощнейших артефакта истратил весь запас аурума Материи, что имелся в найденных мной ларцах Шешковского. Мало того, я ещё и созданный на озере в Велье перл развоплотил, чтобы материала хватило. Утешает только то, что при необходимости я могу любой артефакт сублимировать обратно в аурум и хранить его до тех пор, пока он вновь не понадобится.