Прекрасное далеко (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 3

От насыщенного озоном влажного воздуха, специфического запаха молодых тополиных листочков и еще чего-то бодряще-волнующего защекотало в носах граждан. В такие моменты людям становится весело и беззаботно и хочется отчебучить что-нибудь эдакое, выходящее за рамки обыденности. Особенно это касается юной части человечества, впрочем, некоторым людям среднего возраста и даже пожилым подобное не чуждо. Как говорится, седина в бороду — бес в ребро. Ибо весна, щепка на щепку лезет, гормон играет и как в одной старой песне поется, и даже пень в апрельский день березкой снова стать мечтает.

Четыре по полудни, срок моего суточного рабочего дежурства подошел к концу. На этот раз смена выдалась неутомительной, поскольку проклятое отопление с вечными протечками прогнивших еще при советской власти труб отключили, предоставив временную отдушину от суетной беготни по подвалам и затопленным квартирам бригаде сантехников нашего ЖКХ №3 небольшого городка Н-ска, что вольготно раскинулся на правом берегу Волги в её среднем течении.

Передав дела (точнее стол с доминошными фишками) дежурной бригаде сменщиков, мы всей дружной толпой вышли из подвального помещения подсобки и столь же дружно вдохнули пропитанный влагой, озоном и прочими запахами весны воздух. У меня аж в глотке запершило после полудюжины папирос, выкуренных за последние пару часов в процессе азартного забивания доминошного козла. Лепота!

— Ну что, дядь Вась, по кружке пивка? — Предложил мой напарник и стажер Артем Тарасов.

— Не, Тём, сегодня у меня еще пара калымов нарисовалась, а клиента, сам понимаешь, подводить негоже, так что. Бог даст, только часам к десяти освобожусь. А там уже и не до пива будет.

— Может, помощь треба, а, бугор? — Не унимался навязчивый Артем.

От завуалированной попытки «упасть на хвоста», вежливо отказался. Ну не идиот я ни разу, чтобы клиентурой светить перед потенциальным конкурентом. Плавали — знаем, сам в свое время был таким же хоть и не столь юным, но борзым и жадным до денег, вплоть до того, что разругался в пух и перья со своим тогдашним наставником Петром Григорьевичем Проценко, составив ему конкуренцию на ниве «левых» подработок. Царствие Небесное старику, и пусть земля ему будет пухом, и зла на том свете на меня не держит. Многому научил в бытность мою стажером старый сантехник. Это сейчас Интернет и многочисленные блогеры-чмогеры всякому дилетанту в помощь. Покажут и расскажут, как кран правильно прикрутить или подводку воды грамотно организовать, ну и еще много всяких хитростей-мудростей поведают. А в результате доморощенные мастера зальют живущих под ними соседей, и проблему устранять все равно приходится таким, как я работникам санитарно-технической службы.

С одной стороны, плохо, что обслуживаемый нашей бригадой жилфонд состоит в основном из кирпичных и панельных хрущёб, возведенных более полувека назад. Пахать приходится, как самому Папе Карло не снилось. Это вам не новострой с коммуникациями из современных материалов со строго просчитанными режимами работы подающих воду и тепло в квартиры потребителей компьютеризированных насосных станций, и не засранной основательно канализацией. У нас же, в лучшем случае, водопроводные трубы оцинковка, канализационные шершавая чугуняка, а фаянс в некоторых квартирах, что называется, времен Очакова и покоренья Крыма, ну и так далее в том же духе. Зато обширное поле для предпринимательской деятельности, таких рукастых мужиков, как я. Так что при скромном окладе простого российского сантехника, у меня имеются кое-какие сбережения на черный день, заработанные честным трудом во внерабочее время, благо, начальство на мои подработки смотрит сквозь пальцы и препон не чинит.

— Ладно, ТехникСан, желаю удачи, — наконец-то отвязался от меня Тёмка.

Вообще-то звать-величать меня Василием Петровичем Лисиным. ТехникСаном меня начали называть с легкой руки все того же Тарасова. Ну переиначил шутник нашу профессию на японский уважительный манер и прилепил своему наставнику. Поначалу бесило, однако неугомонный напарник нет-нет да и вставит в разговор этот самый «ТехникСан», так что постепенно привык и перестал негативно реагировать на новое погоняло, даже принял его, как это ни странно. Теперь ТехникСаном меняв бригаде называют едва ли не чаще, чем по имени.

— Бывай, вьюнош. Отдыхай. Следующая смена через двое суток. Не забухай.

Не просто так предупредил напарника. Водится за ним такой грешок гульнуть, и на работе появиться с двух-трехчасовым опозданием или вовсе не прийти. Приходится прикрывать, сам когда-то был таким же раздолбаем. Тут уж ничего не поделать. Молодость не порок, а состояние души, к тому же, довольно быстро проходящее. Женится, деток настрогает, и либо остепенится, либо окончательно в разнос пойдет. Тут уж как «карта ляжет».

По характеру своей работы с бомжами сталкиваюсь частенько. Так что, вольно или невольно приходится довольно близко общаться с данной категорией граждан. Разный контингент, скажу вам, от простых работяг до бывшей институтской профессуры и ответственных партийных и хозяйственных работников. Есть идейные бродяги, но большинство все-таки сожалеет о потерянной нормальной жизни. Однако «проклятая колея», в которой эти бедолаги увязли по уши, никак не желает их отпускать. Чаще всему виной банальное пристрастие к алкоголю, наркоте и прочей подобной гадости, ну и фактор, свойственный подавляющей части человечества, а именно элементарная лень, иными словами, привычка плыть по течению, не прилагая усилий, что-либо поменять в своей жизни.

Упаси Господь, кого-либо осуждать, сам грешен, люблю, принять на грудь толику спиртного и на диване поваляться, ко всему прочему, полторы, а то и все две пачки папирос в день выкуриваю. Однако в употреблении крепких напитков меру знаю и с алкоголем не перебарщиваю, ибо имеются противопоказания врачей на этот счет, к которым я всё-таки прислушиваюсь.

Дело в том, что еще во времена развитого социализма я, как выпускник Тюменского высшего военно-инженерного командного училища имени маршала инженерных войск А. И. Прошлякова попал в Афганистан в чине старшего лейтенанта. Нет, я там не воевал с душманами, всего лишь строил дороги, возводил дома, школы, больницы и прочие необходимые для жизни людей здания. Короче, приносил пользу «застрявшему в диком средневековье» народу Афганистана. Однако этот самый народ моего интернационалистического порыва не оценил.

В июле восемьдесят третьего колонна строительной техники, в составе которой находился взвод под моим командованием, была обстреляна бандой «непримиримых». В результате, полегла половина личного состава моего подразделения. Мне, можно сказать, повезло, пробив грудь, пуля остановилась в нескольких миллиметрах от сердца. Опытные светила в области хирургии, разглядывая мои рентгеновские снимки, лишь цокали языками, но никто так и не решился извлечь инородный предмет. Сказали, де, резать опасно для жизни, могу запросто ласты склеить. Единственное, что смогли сделать врачи, это основательно почистить раневой канал и не допустить заражения крови, но саму пулю трогать так и не рискнули.

Однако что-то тогда не срослось у Костлявой. Пуля в груди лейтенанта Лисина Василия Петровича так и не сдвинулась с места. Застряла в мягких тканях, обросла защитной плотью. Выражаясь медицинским языком, произошла инкапсуляция инородного тела. Разумеется, из армии меня поперли, точнее комиссовали подчистую. Повысили в звании до капитана, и орден «Красной Звезды», непонятно за какие заслуги, на грудь нацепили. Хоть героем себя не чувствовал, но, откровенно говоря, было приятно. Лишь иногда в компании друзей грустно шутил словами из песни Высоцкого, дескать, никогда я не буду майором. Вот так я и стал двадцатисемилетним иждивенцем-орденоносцем на шее государства.

При советской власти инвалиду первой группы работать категорически не разрешалось, при этом выплачивали довольно неплохие деньги на содержание, так что хватало. От скуки спасали охота, рыбалка, сбор грибов и просто прогулки на свежем воздухе. Затем пришел Мишка Меченный со своей Перестройкой, и большинству советских людей стало очень и очень херово, в том числе и военным инвалидам.