Мракоборец 1 (СИ) - Лиманский Александр - Страница 9

Одним резким движением я перевернул стол, сбрасывая его с плахи. Карты, деньги, голова Кронобеса, всё это полетело вниз.

— Э-э! — рявкнул Арсений Палыч, тот самый палач. Автомат всё ещё был при нём, только висел на шее и не был готов к бою.

— Только встань, — я ткнул в его сторон рукой, сложив пальцы в руну «Борн». — Помнишь же, что это значит? — сурово спросил я.

Тот неуверенно кивнул, почесав шишку на затылке. Воспоминания были ещё так свежи.

— Автомат, — приказал я, перевернув ту же руку ладонью вверх.

— Совсем охренел! — заорал староста. — Сеня, расстреляй его на хрен. Живо! — повернувшись к палачу, кричал он.

Прямой удар кулаком справа, заставил его пошатнуться. Потеряв равновесие, староста пытался устоять, широко расставив ноги в сторону.

Дальше всё происходило за считанные секунды. Мужики и стражники, возмущённые таким обращением со своим предводителем, взвились на ноги, но руны «Борн» отбросила их с плахи на землю. Я вложил в неё столько силы, что все пятеро отлетели метров на двадцать.

Мой слух было не провести. Я слышал топот, который приближался к Дарье, а у той от волнения начало быстрее биться сердце.

Развернувшись, я выдал «Крайдом» в воздух. Взрывной шар опалился в воздухе, заставляя нападавших на девочку отпрянуть назад.

— Кто её тронет, тот потом месяц ходить не сможет, — рыкнул я на толпу.

Они были поражены моим резким разворотом. Хотели взять девочку в заложники, но не получилось. Теперь будут остерегаться к ней подходить.

Я развернулся. Схватив старосту за волосы, начал тянуть его наверх. Гаврила заорал не своим голосом.

— Отпусти меня! Сука! Порву на части! — хрипел он, пытаясь убрать мою руку.

Но не тут‑то было. Я только сильнее потянул его волосы наверх. Он попытался ударить меня кулаком, но все попытки оказались тщетны.

Чтобы хоть угомонить его пыл, я несильно врезал ему ногой по тыльной стороне его колена. Конечность не сломал, но боль он испытал изрядную и вряд ли сможет наступать на ногу в ближайшие пару недель.

Вот теперь можно было его отпустить.

Гаврила схватился за колено и стал прыгать на одной ноги по плахе. Его лицо корчилось от боли, а сам он с хрипа переходил на шипение, пытаясь таким образом унять боль.

— Терпи, — процедил я. — Я только начал.

— Эй, ты что делаешь!

— Хватит!

— Не тронь его!

Толпа возмущённо закричала, но примерно такой реакции я и ожидал.

— Жители Суземок! — громогласно сказал я. — Всё это время вас нещадно обманывали!

Глава 4

Толпа замерла на мгновение, слушая мои слова. Лица деревенских выражали смесь шока и недоверия.

— Этот человек набивает свой подвал едой, а вам достаются лишь крохи, — продолжил я. — Вертолёт барона привозит гораздо больше еды, но вы её не получаете. Он сам жрёт в три горла, пока вы голодаете.

— Это правда? — крикнул кто‑то из толпы.

Гаврила стоял в стороне, с трудом удерживая равновесие на одной ноге, его глаза метались, а руки нервно теребили ворот рубахи.

— Да кому вы верите! — зло прорычал староста. — Собачьему прихвостню? Вы его уже давно не видели, чтобы доверять ему.

— Дарья обнаружила его подвал с припасами! — продолжил я. — И за это он хотел её казнить! Он принуждал её лечь с ним и шантажировал тем, что убьёт её бабушку.

Люди стали смотреть на Дарью и перешёптываться. Женщины качали головой, а мужчины зло стискивали зубы.

— Во всех ваших бедах виноват этот человек, — указал я на старосту, пнув его ещё раз по больной ноге, заставляя встать на колени. — Вы бы не жили так плохо, если бы не он.

— Не верьте ему! Схватите его! Помогите! — лепетал староста.

— А где доказательства? — спросил один из мужчин. Прохор. Имя всплыло в моей памяти внезапно. Он был местным плотником, и в деревне его уважали.

— Вы знаете, где находится дом старосты. Я думаю, вы без труда найдёте потайную дверь в его подвале, — спокойно сказал я.

Толпа загудела, и звуки возмущения начали нарастать.

— Тихо! — громко сказал Прохор. Его голос действовал на людей, как команда: шум утих, и все обернулись к нему. — Если это правда, мы должны проверить. Кто со мной?

Несколько человек, разгорячённых услышанным, поддержали его. Толпа двинулась к дому Гаврилы, не обращая внимания на его вопли о «провокации». Я наблюдал со стороны, скрестив руки. Дарья поднялся ко мне и встала рядом, слегка побледневшая, но решительная.

— Нет! Стойте! Что вы делаете⁈ — умоляюще кричал староста.

— Восстанавливают справедливость, — тихо сказал ему я. — Если ты ещё помнишь, что значит это слово.

— Зря я не бросил тебя тогда в овраг, — староста искоса посмотрел на меня. — Говорили мне, что лишний рот в деревне ни к чему.

— Зря, — кивнул я.

— Я тебя пощадил, дал тебе жизнь и будущее, а ты… Вот как ты мне отплатил.

— А я плачу тебе ровно столько же, — сквозь зубы сказал я. — И скажи спасибо, что я отдаю тебя в руки толпе, а не занимаюсь тобой лично. Всё было бы на-а-амного хуже.

Дом старосты вскоре превратился в поле битвы. Люди вломились внутрь, разбивая окна и ломая двери.

— Вот он, подвал! — закричал кто‑то изнутри.

Шум усилился, а через несколько минут из дверей начали выносить мешки с зерном, ящики с консервами и бутылки с вином. Вскоре из дома начали вытаскивать даже ковры и посуду.

— Смотрите, деньги! — раздался крик, и толпа едва не взревела. Один из мужиков тащил открытый чемодан, набитый банкнотами.

— А мы, значит, подыхаем от голода, а он жирует! — рявкнула старуха, размахивая костылём. — Казнить его!

Гаврила заметно побледнел, когда разъярённая толпа во главе с Прохором стала возвращаться.

— Ну что, Гаврила, доигрался? — сурово спросил он, залетев на плаху. — Я давно знал, что у тебя рыльце в пушку.

— Это всё ложь! — прохрипел староста, но в его голосе больше не было уверенности. — Этот проходимец всё выдумал, чтобы нас поссорить! Меня подставили!

— Достаточно! — сказал Прохор. — Сейчас ты за всё ответишь!

Толпа накинулась на Гаврилу, вытесняя меня в сторону. Его крики растворялись в шуме толпы. На этом месте ещё утром они собирались потешаться над казнью Дарьи.

Прохор взял на себя руководство и вовсю отдавал распоряжения: заковать Гаврилу, взять под стражу двух его приспешников и так далее.

Я слушал краем уха, пока спускался к мотоциклу, чувствуя, как нарастает усталость. Гаврила уже был обречён, но его дальнейшая судьба меня не волновала. Я сделал своё дело и считал, что здесь больше нечего задерживаться.

— Ты что, уходишь? — вылезла из толпы Дарья, когда я сел на мотоцикл.

— Моё участие здесь больше не требуется, — ответил я, заводя двигатель. — Они сами разберутся.

Её улыбка поблёкла. Она явно не хотела, чтобы я уезжал.

— А ты уверен? Может, останешься? — робко спросила она.

Я покачал головой:

— У меня другой путь, Дарья. Здесь мне делать больше нечего.

— Но ведь… ты столько сделал для нас, — сказала она, её голос задрожал.

— Я сделал то, что считал правильным, — ответил я. — А теперь тебе нужно строить свою жизнь. Ты вроде бы тоже хотела уехать.

Дарья улыбнулась сквозь слёзы.

— Куда я поеду? — сказала она. — У меня же здесь бабушка. Она больная, за ней нужен уход. Если Гаврила мне теперь не угрожает, то и уезжать смысла нет. Разве что когда-нибудь…

На миг мне стало жаль её — она заслужила лучшего, чем эти тяжёлые дни в Суземках. Но она сделала свой выбор, а я — свой.

— Это твой выбор, — кивнул я. — Не вздумай когда-нибудь пожалеть о нём.

— Спасибо, Даня. Если бы не ты…

Я поднял руку, останавливая её.

— Не благодари. Просто живи дальше.

Девушка бросилась мне на шею. Её глаза блестели от слёз, но губы расплылись в улыбке. Я был рад, что смог хоть немного облегчить её жизнь.

К нам подошёл парень лет двадцати пяти, пристально глядя в мою сторону. На нём была выцветшая рубаха и потёртые штаны.