Внучь олегарха (СИ) - Номен Квинтус - Страница 2

А еще ночью мне приснился дед, и утром, умываясь, я вдруг вспомнила то, что он мне рассказывал. В самом конце рассказывал, когда я уже узнала, что и звали его в молодости не так, и был он куда как старше, чем было написано у него в документах — так что на экзамен я явилась в исключительно расстроенных чувствах. Впрочем, первым экзаменом была письменная математика, а его сдать человеку с дипломом МИРЭА — не проблема. Так что единственное, что меня серьезно напрягло, так это то, что вопросы в билете были какими-то… детскими. Причем один вопрос был явно «на сообразительность» — или же специально в билет вставлен, чтобы «кого нужно», в институт не принимать. Внешне очень простой вопрос: начертить циркулем и линейкой правильный пятиугольник.

Интересно, сейчас в школе и такое проходят? Лично я не проходила, но ведь экзамен-то сдать надо, так что я подумала, на листочке для черновика расписала формулы, вычислила нужную последовательность действий и аккуратно перенесла геометрическое решение в чистовик. Еще раз все проверила — вроде нигде не ошиблась — и со спокойной совестью сдала работу экзаменатору. А покончив с экзаменом (результат обещали сообщить в понедельник утром), дошла до метро, доехала до станции «Охотный ряд», зашла на центральный телеграф и отправила простую телеграмму:

«Не выполняете план четырнадцать дней осталось поспешите зпт известите смежников тчк».

Дед рассказывал, что такую телеграмму он почти полгода ждал — но так и не дождался, а потом уже поздно было… Ну что, что могла, я сделала, надеюсь, что деду эта телеграмма как-то поможет. Хотя на самом деле их следовало по трем адресам послать, но у меня просто больше денег не было, и так пришлось заплатить два-пятьдесят шесть, поскольку телеграмма была «срочная». Да и два других адреса я не очень четко вспомнить смогла — а дед говорил, что если упомянуть про смежников, то получатель ее сам разошлет куда надо. Откровенно говоря, и первый адрес я «запомнила» просто потому, что там адрес можно было указывать почти произвольный. Только город правильно указать нужно было — Баку — и вместо фамилии получателя написать «для Емелидзе».

В понедельник утром у дверей института был вывешен список допущенных ко второму экзамену — и размер списка меня не очень порадовал. Впрочем, второй экзамен — это физика, и тоже письменно — а уж физику-то я точно сдам. Девчонки в комнате (а все три первый экзамен сдали отлично) судорожно листали учебники, а у меня из готовы не выходил вопрос, правильно ли я поступила с телеграммой. И чем дальше, тем сильнее в моей голове зрело убеждение, что трюк с телеграммой нужно на всякий случай повторить. Но теперь ее нужно будет посылать откуда-то из другого места, ведь «четырнадцать дней» в этой телеграмме изменять было вроде нельзя… так что во вторник на экзамен по физике я пришла в еще более взвинченном состоянии. И первый же вопрос ненадолго поверг меня в ступор: я сразу подумала, что чего-то про школьную программу первой половины пятидесятых я точно не знаю. А вопрос звучал так: «с башни высотой 10 метров вылетает горизонтально снаряд из пушки со скоростью триста метров в секунду. На каком расстоянии от пушки упадет снаряд?»

Ага, школьники тут очень крутые: и про снаряды все знают, и многое другое. Хотя и я знаю: мой заводик в числе прочих изделий выпускал акселерометры как раз для управляемых снарядов, а в этих снарядах при переходе со сверхзвуковой скорости на дозвуковую приходилось мгновенно менять алгоритмы управляющей программы. Поэтому требовалось очень точно определять именно переход со сверхзвука на дозвук, ну а мне пришлось детально вникнуть в режимы работы наших акселерометров, так что основные параметры я все же помнила. Только помнила-то я их для снарядов в сто пятьдесят два миллиметра, а в задачке о каких говорится?

Ответы на второй и третий вопрос я написала вообще не приходя в сознание, а вот с первым… Сейчас самым массовым снарядом в армии является снаряд семьдесят шесть и два, то есть вдвое меньше, чем у «Краснополя». Если считать, что все размеры пропорциональны…

После того, как я второй раз подошла к экзаменаторам за дополнительным листочком для черновиков, один из них не выдержал и подошел к моему столу. Внимательно поглядел на мои каракули и поинтересовался:

— Девушка, а что вы тут так считаете?

— Пытаюсь решить задачку про снаряд. Условий в задаче недостаточно, так что сначала я примерно прикинула габариты трехдюймового снаряда, форму приняла оживальной… да, еще в задачке не указано, при каком давлении и влажности воздуха выстрел произведен. Так что я приняла давление за одну нормальную атмосферу, изменением давления по высоте на десять метров думаю можно пренебречь. Коэффициент сопротивления воздуха при влажности в сорок процентов я просто помню, а так как снаряд летит с дозвуковой скоростью, изменение сопротивления среды в зависимости от скорости можно с высокой степенью приближения считать квадратичным, так что сейчас я еще парочку уравнений решу и ответ получу, думаю, с точностью в несколько сантиметров.

— Девушка… а если принять, что снаряд летит в вакууме…

— Но тут же это не указано! Написано — снаряд, а какой — не сказано, и где летит — тоже не сказано…

— Ядро летит. В вакууме. Без сопротивления воздуха. Вы такую задачку решить знаете как?

— В вакууме? Тогда тут и решать нечего… ускорение силы тяжести — девять-восемьдесят одна… вот, время падения я в самом начале уже подсчитала.

— Так, давайте ваши бумажки, все давайте. И можете идти уже, а себя завтра в списках не ищите, я вам уже ставлю «отлично». А в пятницу у вас экзамен устный, вы уж там отвечать не спешите, дождитесь, пожалуйста, когда я к вам подойду: мне было бы очень интересно с вами поговорить. Спасибо — и до встречи!

Александр Николаевич Обморшев с веселым блеском в глазах слушал восторженный рассказ доцента Ляхова:

— А что вас так восхитило? То, что эта девочка знает баллистику снаряда?

— Лично меня восхитило то, что девочка эта верно поставила задачу. То есть не совсем верно, но в задаче про маятник указано, что он качается в вакууме, а здесь этого не было — и девочка не только уточнила для себя задачу, но и смогла разработать метод ее решения. И не просто взяла и пропорционально уменьшила габариты относительно известного ей снаряда, а пересчитала необходимую толщину стенки такого снаряда с учетом изменения внешнего габарита и ускорения его в стволе при выстреле пушки. То есть она задачу рассмотрела со всех сторон, а не тупо воспроизвела известные ей формулы. Кстати, одно то, что «g» она в своих расчетах брала не десять, как подавляющее большинство абитуриентов, а даже не девять и восемь, а девять-восемьдесят один показывает, что материал она знает весьма глубоко.

— Ну что же, вы меня заинтересовали, я, пожалуй, тоже на устный экзамен подойду. Посмотрю, что за чудо-абитуриентку вы заметили…

Еще одну телеграмму я послала в среду, причем чтобы ее послать, съездила аж в Подольск. И к вечеру поняла, что вообще напрасно об этом беспокоилась, потому что в «Гудке» на первой странице появилась странная заметка под заголовком «План четырнадцати дней перевыполнен!», еще утром появилась. В заметке говорилось, что Закавказская железная дорога перевыполнила план по пассажирским перевозкам — и это было настолько интересно и важно для всей страны, что об этом нужно было печатать в передовице всесоюзной газеты… Но для меня — точно важно, так что остальные экзамены я сдала совершенно спокойно. Правда, устную физику мне вообще сдавать всерьез не пришлось: на экзамен пришел какой-то важный дядька, вызвал меня, даже билет выбирать не пригласив — и позадавал мне несколько простых вопросов. После чего, уточнив «у вас же серебряная медаль?» — что стало для меня неожиданностью — сказал, что больше мне экзаменов сдавать не нужно, я уже зачислена. Это меня сильно обрадовало, ведь следующий экзамен — сочинение — все же вызывал у меня дрожь в коленках: я же даже примерно не представляла, что сейчас в сочинениях писать положено, а что — нет. Но — пронесло, и я стала студенткой.