Лейтенант империи. Часть вторая (СИ) - Четвертнов Александр - Страница 57

Совсем из головы вылетело. Хотел спросить, где пройдёт церемония, но вовремя остановился. Лучше переведу тему.

— А как у тебя с Кристиной? — спросил я Ерастова, беря ладошку Лиры в свою, — сам-то не собираешься жениться?

— Да пока нет, — он отвёл взгляд и стал им блуждать по сторонам, — там не всё так просто…

— Это как?

— Ну, — он вздохнул, — я не против, конечно, но она сама пока… — он, вдруг, посмотрел на меня, — вот ты знал, что у неё ребёнок есть?

— Вы о секретарше Меньшова? — вдруг повернулась к нам Лира.

— Ага.

— А кто у неё? Мальчик, девочка? Сколько лет?

— Девчонка, шесть, кажется, — ответил дядя Саша.

— Прелестно, — черты лица Иллирики смягчились, и она с интересом спросила: — такая же красавица, как мама?

— Не знаю, — заюлил взглядом Ерастов и взъерошил волосы у себя на голове. — Она нас не знакомит пока.

— Не переживай, — ласково улыбнулась любимая, — просто хочет убедиться в серьёзности твоих намерений. Ребёнок это большая ответственность.

Её ладошка под моей развернулась, и она легонько сжала пальчики.

— Если решитесь за месяц, то можем провести двойную свадьбу, — добавила Лира.

Ага, мы женимся в феврале. Всё, запомнить это. Как я вообще мог забыть?

— Спасибо, но не думаю…

— Слишком долго думать полезно, конечно, но не всегда, — улыбнулась Лира и отвлеклась на свой инфопланшет.

Он подал сигнал о сообщении, и она взяла его с соседнего сидения.

— Приглашение в дворянскую палату пришло, — она протянула гаджет мне.

— Абаимов, сколько там ещё? — настрой Ерастова тут же сменился на боевой. — Командуй смену ордера.

— Есть, — отозвался бессменный помощник дяди Саши, а я отправил сообщение о принятии приглашения.

Наш автограв слегка замедлил ход. Сопровождающие машины вырвались вперёд, и его место занял подставной микроавтобус. Точь в точь, как тот, в котором летели мы.

— Направляйтесь в дворянскую палату, мы проверим аукцион и будем ждать вас, — Ерастов передал в радиоэфир сообщение, должное, при перехвате, отвести внимание от наших машин, и протянул мне тактические очки: — спутники засекли засаду. Отслеживаем в реальном времени.

— У меня есть, — отказался я от его устройства, и, достав другие, почти такие же, надел их.

— Им точно, ничего не угрожает? — Лира вытянула шею и смотрела через плечо Абаимова на заменивший нас автограв. Мы собирались повернуть, а он, с двумя машинами сопровождения, продолжал полёт по прямой.

— Меня больше волнует ваша безопасность, — отшутился дядя Саша, но, заметив её хмурый взгляд, поспешил успокоить: — там, в салоне командир батальона прикрытия, подполковник Бетонян, и его заместители.

— Бетонян? — переспросил я.

— Да, позывной Бетон, — кивнул Ерастов и посмотрел на Лиру, — не стоит беспокоиться, у них на троих такой индекс, что выдержат удар танковой роты и уничтожат её в ответ.

Его слова произвели на Лиру должный эффект. Она прекратила смотреть на автограв и уселась в кресле удобней, но тело её всё равно оставалось напряжено.

— Всё хорошо, душа моя, — произнёс я, поглаживая её ладошку.

— Знаю, просто, — она прикусила уголок нижней губы, и у неё на лице на мгновение промелькнуло выражение грусти, — это всё напоминает переговоры с Раксой, когда ты дрался в ущелье, а нас снимали журналисты.

Я вспомнил тот момент. Как проходил обмен пленными, как достойно, словно королева, она держалась во время переговоров. И помнил её после. Когда не осталось сил, даже умыться. Помнил, как по её щекам текла тушь. Как дрожали губы.

Пересел к ней на соседнее сидение, и прижал к себе. Она глубоко вздохнула и склонила головку мне на плечо.

— Хорошо, что мы сегодня вместе, — прошептала она.

Я только сильней прижал её к себе и поцеловал в макушку. У неё сегодня сложная роль. Можно сказать, почти такая же, как в тот раз. Представители всех семей Святогора прибыли на Владивосток. Посетят аукцион. Все будут смотреть на неё, оценивать. А ей надо показать, что род Юдиных силён, как никогда. Пусть в нём и осталось всего два человека. Лира и Варенька.

Поэтому не приехал Дед или отец. Они хотели, чтобы рядом с любимой был только я. Чтобы все видели только нас двоих. Видели и воспринимали, как одно целое.

Дед всеми способами пытался показать самостоятельность Лиры. Да, он маячил за нашей спиной, но сугубо в роли родственника. Будущего родственника. Он хотел, чтобы в нас с Лирой видели самостоятельных игроков. Союз аристократки и простолюдина.

Совершенно новое, невообразимое ранее явление. Невозможное в головах многих людей. И оттого крайне удивляющее своей жизнеспособностью. Я уже понял, чего хочет добиться Дед. И не только он, но и те, кто его поддерживал. Простые люди, которые голосовали за него на посту генерал-губернатора.

Они хотели стабильности и определённости. Хотели, чтобы прекратился разлад и соперничество среди аристократов. Хотели спокойной жизни. По замыслу властей Империи, сдерживающим фактором для дворян, чиновников и купечества должна была стать вольница ветеранов флота.

Дед наглядно продемонстрировал это, когда на сцене осадил прошлого генгуба Швельброда. Обломал крылья аристократам и Раксе. Но все понимали, что это временно. Пока у власти находится такой несгибаемый и волевой человек. Но, рано или поздно, ситуация изменится.

Всё же Святогор — периферия Империи. Богатая периферия. Рано или поздно появится кто-то сильный из центральных миров, и всё переделают.

Поэтому Дед хотел объединить систему. Объединить простой народ и аристократов. А как это сделать, если никто не позволит ему превратить Святогор в родовую вотчину? Никто не даст ему титул владетельного князя, и родственника императора на правление не пришлёт.

Нет, спросить мы можем. Благо у меня есть возможность обращаться к правителю напрямую. Но это нарушит все правила. Свободные рода Империи взбунтуются. У них же идёт давняя игра с имперцами. Обе стороны балансируют на хрупкой границе правил и законов. Шаг в сторону и здравствуй уничтожение.

Но Дед нашёл выход. Что не позволено одному, то позволено двоим. Все вопросы отпадают, если за столом сидят два рода. Дворянский и простой. Что-то подобное хотел сделать и Ракса, подкупая Швальброда. Теперь, так делал Дед. И сегодня, по его замыслу, оставался последний штрих.

Ох, знал бы я раньше, как тяжело придётся Лире, то не соглашался бы на это. И то, что она же сама и уговорила меня. Сказала, что это её придумка в ответ на попытки подката к ней, никак меня не оправдывает.

— Подлетаем, — дал сигнал Абаимов, и тут же резко выдохнул, — Бетон контакт!

Мы приземлились на открытой парковке аукциона через несколько минут после слов Абаимова. Вышли из автограва. Я почувствовал несколько защитных аур. Вокруг нас сгрудились бойцы Жичкина, Малышева и Сугробова. Но я не спешил уходить. Задрал голову вверх и, приспустив тактические очки, смотрел туда, где должны были находиться машины Бетоняна.

Там, вдали, среди высоких зданий Владивостока, вспыхивало зарево от взрывов. Мигало, исчезало, появлялось вновь.

До нас донеслись далёкие раскаты, словно кто-то приручил гром и поставил его на вечный повтор. Бетон и стёкла небоскрёбов, заставляя сердце стучать сильнее, окрашивались алыми и оранжевыми всполохами. А с неба, из-за туч, выныривали и устремлялись к зданиям десантные боты. Много ботов.

Словно осколки метеорита они неслись вниз и роняли на землю огненные капли ракет и трассеров.

У меня аж мурашки по коже побежали.

— Первый раз вижу со стороны, — произнёс Ерастов.

— Да, — протянул Малышев, — мы всё, как-то изнутри на это дело смотрим.

— Работа такая, — пожал плечами мужчина со нашивками секунд-майора. Должно быть, тот самый Сугробов.

Он как-то без интереса глянул на феерическую картину, и повернулся к нам с Лирой:

— Ну, что, пойдёмте? А то нас уже встречают.

— Надеюсь, Валентину Севовичу не влетит за боевые действия в городе, — протянул я, с трудом отворачиваясь от эпического полотна баталии.