Тот самый сантехник 10 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 59

Тут Боря помахал Алексашке, так кивнула и они поехали к дому.

Знакомые очертания не вызвали в Кире ничего, кроме тоски и печали. Дом стоял тёмный, холодный и совсем неприветливый. Фары автомобиля — было первым за долгие месяцы, что его подсветило.

— Ну, добро пожаловать домой, — даже не думал глушить мотор Боря, но Кира замерла и не двигалась, просто не понимая, что ей делать дальше.

— Я… я… господи, я даже не знаю, зачем вернулась.

Тогда он вытащил ключ, достал багажник и поднёс его к крыльцу. А затем сам открыл дверь и начал включать везде свет. А на полу уже столько пыли, что оба предпочли не разуваться.

Так и прошли на кухню. И пока сонная хозяйка заваривала чай, он сбегал в подвал, проверил трубы, затем сцедил золотой песок с каждого крана под видом диагностики. Но пересыпав в пакетик, не стал привычно совать в карман рубахи, а пришёл на кухню с ним.

Кира сидела поникшая перед заварником.

— Вода у нас намного вкуснее, чем в Израиле. При любом раскладе. Но… но что-то я не чувствую ни-че-го.

Положив щеку на стол, она поняла, что не может даже снова расплакаться. В этот момент Боря и бросил пакетик на стол:

— Слушай, дом буквально золотоносный. Немного, правда, но раз в месяц буду тебе чистить трубы. На оплату электричества должно хватить. Но вот на налоги тебе придётся уже самой придумать, как зарабатывать.

— Как зарабатывать? Сдавать комнаты? Но кому надо столько много комнат? Цыганам? — подняла она голову, посмотрела на пакетик, но без интереса бросила его обратно. Золото её никогда не прельщало. Предпочитала по жизни серебро. — Нет, это меня не спасёт. Я просто начну распродавать всё, что тут имеет ценность. Так пару лет и протяну. А потом… потом.

Перед глазами снова встали ухмыляющиеся патологоанатомы.

— Почему сразу цыганам? — Боря взял пакетик, сунул в карман, но присел за стол, налил обоим чая в фарфоровые кружки и задумался.

Дом более чем на триста жилых квадратов. Обилие спален, одних только ванных три штуки. И гараж на две машины. Плюс парковочное место ещё на три для гостей. Князь жил на широкую ногу, даже не задумываясь о том, что когда-то дочери придётся всё это содержать.

— А кому? — глухо перепросила она. — мне достаточно одного кабинета. Я даже спать там могу. На диванчике. Мне бы малосемейку. А не эту махину. Я… я… я не знаю, что делать, Боря.

Он вдруг снял свой золотой помолвочный перстень с пальца и без задней мысли выдал идею, которая очевидно крутилась где-то поблизости. А кофеин в чае помог попасть по адресу.

— Давай так. Если возьмёшь этот болт в руку и снова наденешь мне на безымянный палец правой руки, мы посчитаем это состоявшимся ритуалом. Конечно, я куплю тебе нормальное кольцо. Ты сменишь фамилию по паспорту. Короче… стань моей женой?

— Зачем? — глухо произнесла она и, если бы в доме не было столько тишины, никто бы и не расслышал.

— Затем, что тебе это надо. И нам не повредит.

— Вам?

— Послушай, я устал мотаться от семьи к семье. Все живут чёрте где по квартирам и квартиркам. Хочу собрать всех под одной крышей. Но крыша моего дома будет закончена лишь в осени, затем всю зиму — отделка. А дети ждать не будут. Как и женщины. Но раз я за это дело взялся, я должен найти выход из ситуации. По-моему, очевидно, что всемером нам будет проще содержать этот дом. И оживить его. Временно. Скажем, на год. А затем все вместе переедем в дом, где я всё для удобного проживания сделаю, без понтов и лишнего лоска. Вот и живи с нами… со мной… да пофиг, как это звучит. Просто знай, что я о тебе позабочусь. И другие в обиду не дадут. Клан Глобальных примет тебя, если… ты этого хочешь.

— Я… я… я не знаю! — даже немного возмутилась Кира. — Кто все эти женщины?

— Да обычные женщины. Есть рыжие, есть поэтически-одарённые. А ещё есть психолог, что немаловажно в нашей ситуации. И спортивная есть. Так что зарядку с ней можешь делать. Правда, у неё есть с кем зарядку делать, но я пока с этим ничего не могу поделать. Зато могу наполнить жизнью каждую твою комнату и вложиться в твой бизнес. Чем бы ты не хотела заниматься — будешь. И можешь выбрать один из дней недели, когда я строго — твой. Но чур не воскресенье. Это — общий день. Думаю, ближе к старости оставлю его для… мастурбации.

Он сказал это спокойно, уверенно. А она зависла. Но кофеин в чае наконец, подействовал и на неё. Тут же подскочила и заржала в голосину.

— Погоди-погоди… так ты что, замуж зовёшь меня и… в гарем?

— Да ты пойми, у каждого мужика и так по жизни гарем. Просто есть официальная жена, есть любовница, есть коллега по работе, с которой флиртует, есть тренер, с которой мило хихикают, есть доктор, которая советует ему пить витамины, учительницы ещё есть в школе, воспитательницы в детских садах, репетиторы и мастера в кружках и секциях юных натуралистов. И всё это — потенциальный соблазн для мужика. Всё это — поводы. Да чего далеко ходить? Есть даже тёща, на которую мужик обычно и не взглянет, но если хорошо следит за собой и моложе своих лет — то некоторым нравится и такое… Пойми, Кира, женщины повсюду в жизни мужика. А я просто честный. И честно пытаюсь собрать вас всех под одной крышей, чтобы решить все наши проблемы. Ведь сейчас все где-то живут. И даже если будут сдавать те квартиры в аренду, могут вообще не работать. Всё для детей. Детям. А все остальные ресурсы я должен сам обеспечить, раз замахнулся на такую глобальную задачу. И мне всё равно, официальные это браки со штампами, гражданские, и звучит ли это как разврат и деградация или все к этому готовы прийти, когда начинают зарабатывать хотя бы по полмиллиона в месяц? Это не важно. Важно, что вы все будете рядом. И все — мои, без лишних нервов. А ещё…

— Вторник, — вдруг ответила она среди монолога.

— Что? — даже не сразу понял он.

— Я хочу, чтобы ты был моим во вторник. И аванс хочу… Прямо сейчас, — добавила она так же уверенно, как он.

Но вместо аргументов лишь посмотрела на него васильковыми глазами. А дальше от него зависит. Примет ли сделку? Или уйдёт, сказав, что вторник ему сам пригодится.

Всё-таки в понедельник люди устают и страдают похмельем, а во вторник уже готовы попахать как следует.

— Вторник, — повторил Боря и кивнул, что было равносильно подписанию договора на крови, но без крови и без присутствия нотариуса или личного адвоката.

Он молча протянул палец. Она молча взяла перстень и нацепила на безымянный. А затем пальцы остались на его пальце. Тут же подтянулась и взяла палец в рот, облизала до кольца, затем чуть отстранилась, но прикусила подушечку пальца.

Боря понял, что несёт её в спальню на руках. Но дело было уже не в кофеине. Просто химия тел решила скрепить сделку, а бросив её на не застеленную кровать, он понял, что соскучился. И оба очень быстро начали избавляться от одежды, словно перемотав все прочие ритуалы и сразу перейдя в основному — брачной ночи.

Едва его пальцы коснулись её обнажённой шеи, как Кира начала жить. Фейерверки в глазах заполонили её, а тело выстрелило салютом. И среди мельтешения в глазах, она как могла быстро, пыталась напиться этими жизненными соками, что неожиданно появились в её пустынной душе. А первый же оргазм настил её быстро, неожиданно, стоило любимому мужчине только коснуться губами её плеча.

Так она и стала — оазисом. И пусть путник будет находить приют в её комнате лишь раз в неделю, зато она прекрасно понимала, что будет жить как тот верблюд, выжидающий время от водопоя к водопою. Но даже если вся прочая жизнь будет одним сплошным переходом через пустыню жизни. Это ничего. С этим правится.

А токи уже бегали по телу, и энергия кундалини поднималась по позвоночнику, делая её не только гиперчувствительной, но и — живой.

Тогда-то Кира и поняла, что патологоанатомы с полвека ещё подождут. А она будет жить и ради внуков, а потом точно-точно реинкарнирует в правнучке, предварительно договорившись с Борей, чтобы тоже слишком не затягивал и появился где-то рядом. Тогда их души снова могут воспроизводить полезное, созидательно общество и жить душа в душу. А примерно на пятом оргазме, когда ноги вытянулись в струнку и на миг показалось, что она никогда больше не сможет ходить, Кира вдруг поняла, что такое патриотизм и почему она никогда больше не уедет за границу больше, чем на пару недель. Обязавшись жить лишь по принципу «где родился, там и пригодился», она подползла к нему под бочок, закинула натруженную ногу и провалилась в тьму без снов, но с тем же тёплым послевкусием любви.