Тот самый сантехник 10 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 52

И Боря поднёс к ним секцию стальной сетки, что по длине превосходила блок, но по ширине за края не вылезала.

— Если бы блок был из газобетона, то после третьего уровня мы бы штробили две полосы и железным прутом прокладывали для крепости. Но арболит мягче. Ему сетки скрепляющей достаточно. Выкладываем девять уровней это три раза скрепляющая сетка вдоль линии проходит. В том числе и на внутренние блоки, конечно. Каждый блок в двадцать сантиметров. Это уже метр восемьдесят. Плюс раствор сантиметров десять в целом. Метр девяносто. Затем ещё два ряда кладём. Это два тридцать выходит. А вот уже после — самое интересное. Армированный пояс делать будем.

— Как это? — заинтересовался даже Болеслав, который пока предпочитал стоять рядом и курить.

— Обычно просто берут блок и выпиливают в нём с края пространство, чтобы в каждый блог можно было по доске продольной добавить — лаги. Плюс пространство сверху. Но я для этого уровня специальные блоки заказал. Они с полостью сверху для того, чтобы арматуру уложить и цементом залить по контуру сразу идут и уже. Лаги спокойно оборачиваем в гидроизол по краям, чтобы не прели и как перекрытия между первым и вторым этажом укладываем. А уже на эти доски поперечные идут, кто дешевит — «десятки». Но мы — «двадцатки», чтобы на прочный пол был, и хоть слоны на нём, черновом полу, танцевали. А поверх такого хоть линолеум, хоть плитку, хоть паркет. Меньше скрипеть будет.

Тут Боря показал на спец-блоки с ёмкостью внутри и перевёл внимание рабочих на балки перекрытия для окон, дверей и самую длинную — на гараж.

— На девятом уровне после третьей сетки перекрытия укладываем. Пространство в полблока по краям оставляем… Вопросы?

— Слушай, а двенадцать рядов для этажа — это не дофига? — спросил только Сидоренко, так как два прочих работника активно курили.

— Двенадцатый уже — потолок получается, Стасян. А нижний — пол. «Жилые уровни» это со второго по одиннадцатый. То есть десять блоков. Двадцать сантиметров каждый. Два метра высоты. Плюс на раствор сантиметров двадцать. Два двадцать — отличная высота потолков. Головой люстру не будешь задевать… Удобно.

Повернувшись к Болеславу, который работать просто так не собирался и на Лаптева, который как раз просто так искал чем занять руки, Боря покачал головой и внёс корректировки:

— Так, Лапоть. Эти пусть работают. А я тебя домой отвезу. Отоспишься.

— Но я только разогрелся!

— Болеть завтра будешь с непривычки. Блок весит 22 килограмма. Не похоже на то, что ты слишком пресс качаешь. Спину с непривычки сорвёшь.

— Да не буду я болеть, я… — тут Лапоть легко наклонился, но разогнувшись, поморщился.

— Поспи, обезболенный, — похлопал его по плечу Стасян. — А если захочешь продолжить, то мы завтра все здесь будем. Как говорится — вэлком ту стройка!

Посмеялись. Разошлись.

Глава 23

Свадьба номер пять: музыкальная

Через пару дней.

Лида позвонила взволнованная, голос поникший. Говорит старательно, тщательно взвешивает каждое слово, а сама как не своя:

— Я слышала, ты женился.

— Ну да, было дело, — ответил Боря, который как раз суетился по ресторану с Ратибором на пару, бегая из Малого зала в Большой и обратно, попутно заглядывая в Вип-залы.

Событие мирового масштаба: Степаныч набрался смелости и сделал официальное предложение Зое. Но чтобы уже не просто расписаться в ЗАГСе и свалить в свадебное путешествие (это дело пройденное), а отметить свадьбу как полагается. С белым платьем и выкупом невесты. А кроме всего прочего старожёны захотели — венчаться. Ну а после всего прочего — как следует покутить в Глобальном Жоре.

— А на ком? — уточнила солистка, стараясь делать вид, что не особо-то и интересно. Но спросить — надо.

— Ой, да ты их не знаешь… всех, — отмахнулся Боря, пытаясь устроить для наставника настоящий праздник и учесть все мелочи.

Гостей вроде не много: жених с невесткой, он, Леся Василькова, но вместе с ней — Вишенка, а там и Лаптев подвязался. Уже с Вишенкой женской национальности под ручку. И это их первый официальный двумя парами в свет, что тоже немаловажно. А кроме всего прочего Степаныч позвал Шаца, как соседа, Стасяна, как человека, с которым всегда есть о чём поговорить. А тот сказал, что без своих жён — никуда. Так в списке приглашённых появились Катя и Валя. Поступило предложение позвать своих женщин и Боре. Что было весьма кстати, так как всех четверых он почти не видел последний месяц, всё больше прозябая на стройке, посетив рыбалку, деревню, мотаясь по бизнесу, но почти не бывая у них дома. А свой общий дом — пока не нажили. И само-собой у тёщ, затей и прочих родственников начали появляться вопросы.

«Но если сделать несколько фотографий подмышку с каждой из жён по отдельности, да выставить в социальную сеть с подписью, то должны отвянуть», — прикинул внутренний голос.

Главное всё было устроить так, чтобы лишние родственники не подвязались. Но их как раз звать никто не собирался.

— Так это ещё и не один человек⁈ — удивилась исполнительница рок-песен, которая много повидала на больших сценах страны за последние месяц и только вернулась в город после очередного мини-тура на месяц, состоявшего из десяти городов, где в списке в обязательном порядке присутствовали Москва, Санкт-Петербург, Минск, а заканчивалось всё в Новосибирске, где Лида на эмоциях показала эстетствующей публике голую жопу, но пока не готова была к большему, как истинные корифеи рока.

— Ты знаешь, у нас довольно странная ситуация. Сначала две забеременели, потом ещё одна. А теперь походу все четыре, — пытался как мог объяснить Глобальный, вставив гарнитуру в ухо. — А я просто пытаюсь построить как можно быстрее дом, чтобы собрать всех под одно крыло. Государство в таких случаях помогает, конечно, но… по большему счёту не нам.

— В смысле вы впятером собрались жить⁈ — удивлялась даже видавшая виды девушка с ясными глазами, которая не только взяла прозвище Лидокаин, но и активно тролила эпатажную публику тем, что придумывала себе каждую неделю новые легенды с лёгкой руки Кобы. Продюсер даже периодически выставлял выступать с группой казачий хор или симфонический оркестр, но это удивляло юную артистку не больше, чем простой бытовой разговор с Борисом.

— Собрались и… будем, но не впятером, а вшестером, там ещё есть… Татьяна Юрьевна, но про неё я в двух словах рассказать не смогу, — добавил Боря, пока смутно себе представляя, как это будет осуществлено на практике.

— Ты… ты… — на миг потеряла дар речи Лида Гусман, а затем выпалила. — Ты так-то и мне должен! Забыл?

— Нет, не забыл. Должен — сделаю… Ты сегодня дома вечером?

— Стоп-стоп, так ты их не любишь?

— В смысле не люблю? Конечно, люблю. Но мало раздавать материнский капитал женщинам, пора бы подумать и насчёт «отцовского капитала».

— В каком плане?

— В том, что если мужик построил дом и завёл под его крышей семью, обеспечив их всеми удобствами, то он уже сам решает сколько детей будет в семье. Не от одной, так от другой… третьей. А почему нет, собственно, если здоровье позволяет и финансы в порядке? Речь же не о том, как поделить нажитое, а о том, как приумножить. Вот так и появляются кланы, Лида.

— Знаешь, что! — сначала возмутилась так громко Гусман, что даже воздуха не хватило.

— Знаю, что кланы крепче многих семей, — добавил спокойно Боря. — И это фактическая поддержка друг друга, а не на словах… Так, во сколько к тебе подъехать? Или… прощаешь «долг»? Ну, с учётом обстоятельств.

— В СЕМЬ! — ответила она нарочито громко и положила трубку.

А как положила, закусила ладонь. В это тишине однокомнатной квартиры, что обрушилась на неё мгновенно и придавила словно могильной плитой старушку, ей словно было семьдесят, а не двадцать. Да и как она отпраздновала свои двадцать лет? Хотела разврата с группой, но один уснул после концерта, второй звонил маме, третий заболел, а с оставшимися разврат состоялся, но его устроила… ДИНА!