Женимся! Семья за одну ночь (СИ) - Лесневская Вероника - Страница 26

Стоп! А мой документ где? Восстанавливаю в сознании картинки, как Высоцкий прячет оба паспорта в карман пиджака. Надеюсь, мой не потерял? Впрочем, может, и к лучшему, ведь он безнадежно испорчен его фамилией. Но это ненадолго, потому что я сегодня же подам на развод. А лучше – сразу в суд на меркантильного регистратора-мошенника.

- Я не знаю, как это произошло. И сама ничего не помню, - нахально лгу и не испытываю ни капли стыда. Хуже будет, если он узнает о брачной ночи, тогда с его стороны хлынет водопад издевок и утопит меня. - Я бы не согласилась за вас выйти! Ни за какие деньги, - выплевываю убедительно, и Олег меняется в лице. Огорчается, что его неотразимость и исключительность поставлены под сомнение. - В общем, сами разбирайтесь, мне домой пора. Встретимся в день развода.

Хочу подняться с места, но Высоцкий угрожающе нависает надо мной и, накрыв мои плечи большими, грубыми лапами, припечатывает к стулу. Садится напротив, вальяжно развалившись практически в чем мать родила, не считая набедренной повязки.

- Сидеть, - общается, как с собачонкой. – Женушка-а, - противно тянет, так что меня всю передергивает.

Боже, ты за какие грехи мне такого супруга ниспослал? В чем же я провинилась…

- Хватит меня так называть!

- Привыкай, дорогая, - ласково рокочет. - Ты никуда отсюда не уйдешь… - облокотившись о край стола, подается ближе ко мне, чтобы прорычать: - Мне не нужен развод. Останешься моей женой, пока я не отдам команду: «Хватит». До тех пор будешь послушно исполнять супружеский долг. Слышала, что репортеры сказали? Беременная…

Каждая его фраза, как контрольный выстрел, убивает во мне остатки выдержки и здравого смысла. Намек на интим, который и так у нас уже случился, но о котором герой-любовник благополучно забыл, срывает крышку с закипевшего чайника – и весь мой гнев выплескивается наружу… вместе с остывшим латте.

Секунду спустя в моей руке остается лишь пустая кружка, а я наблюдаю, как сладкая молочно-кофейная жидкость стекает по опешившему лицу Олега. Боковым зрением улавливаю движение двери – и на пороге появляется Маруська. Пару мгновений она рассматривает нас, сидящих за столом и испепеляющих друг друга взглядами, а потом невозмутимо выдает:

- А, ты тут папу воспитываешь. Ну, позовете, когда завтракать сядете.

Пожав плечиками, уходит из кухни, оставляя меня наедине с разъяренным муженьком, замоченным в кофе, как тирамису. Вот только мне будет с ним несладко.

Глава 19

Олег

Отстраняюсь от рыжей занозы, которую хочу то ли придушить, то ли поцеловать. Ни черта не соображаю, что со мной. Заторможено провожу рукой по мокрой физиономии, смотрю на ладонь и… не верю! Сашка посмела меня кофе облить? В собственном доме? На моей кухне?

Шок от неожиданного нападения настолько сильный, что я медленно моргаю и не могу подобрать слов. Все как в тумане. Еще и хулиганка застыла, будто пытается слиться с интерьером или притвориться стулом. Наивная, ее огненная макушка на фоне бежевого гарнитура, как костер посреди ровной поляны темной ночью. Не скроется!

Но мне нужна передышка. Моей навязанной жене везет, что я дезориентирован и разбит.

Ощущения странные, будто меня вчера привязали к поезду и всю ночь таскали по рельсам. А я орал при этом, потому что голосовые связки сорваны, и целовал шпалы, пока губы не потрескались. Голова как пустое ведро для мусора. Ни единой логичной мысли, никакой зацепки – только белый шум. И назойливый голосок Сашки. Кричит, шепчет, стонет… Звучит в ушах постоянно, даже когда она молчит.

Подозрительно…

Нехотя разрываю наш зрительный контакт, а это, между прочим, опасно для жизни. Стоит упустить бестию из поля зрения, как она обязательно что-нибудь начудит. Удивительно, что кухню не спалила, пока я был в отключке.

- Ну, позовете, когда завтракать сядете, - лепечет Маруська, а я мигом переключаюсь на нее. Гнев затихает, уступая место теплому огоньку в груди.

Моя малышка…

Надеюсь, она не слышала, как мы ссорились. Я при ней никогда голос не повышаю, слов грубых не говорю, но с Сашей нормально общаться невозможно – она лишь вопли и приказы понимает, правда, назло не выполняет и переворачивает все вверх тормашками. Раздражает!

Вымученно улыбаюсь дочке, киваю, а она мне пальчиком грозит, указывая на рыжую. Представляю, как Маруся была рада увидеть ее у нас дома. Влюбилась в эту взбалмошную девушку с первой встречи на остановке, все уши мне прожужжала, что надо взять ее в матери. Только вроде успокоилась, смирилась, как… чертов штамп! И Славина действительно стала Высоцкой, моей женой! Самый страшный сон претворился в реальность. Дочка беду накликала, а теперь эта беда выносит мне мозг и не признается, что вчера произошло. По хитрым глазам вижу – что-то скрывает!

- Александра, - тихо, но строго обращаюсь к ней, стоит лишь Маруське уйти.

Так и замираю с открытым ртом, не закончив фразу, когда Сашка вдруг подскакивает с места, роняя стул, и отбегает к плите. Отставляет сковороду с конфорки, выключает газ, а потом вдруг поворачивается, чтобы запустить в меня чем-то бесформенным. Машинально отклоняюсь – и на пол летит… полотенце. В чем подвох? Я ожидал, как минимум, нож или топорик для мяса.

- Извиняться не буду, вы сами нарвались, - бойко фыркает рыжая, скрещивая руки на груди. – Хам озабоченный! Я у вас ничего не брала, чтобы долг отдавать, тем более, супружеский. А вот вы…

Осекается и резко умолкает, погружая кухню в звенящую тишину. Упирается бедрами в столешницу, согнув одну ногу. Острая коленка появляется в разрезе узкой юбки, который расходится вплоть до бедра. Ткань смята и надорвана по шву, нитки торчат. Сашку вместе со мной под поезд бросили? И где ее блузка? Впрочем, моя рубашка идет ей настолько, что хочется снять…

- Бред, - одергиваю себя.

Встряхнув головой, запускаю пятерню в мокрые волосы и яростно взъерошиваю их. Поднимаю полотенце, вытираю липкий кофе с шеи и груди. Подкрадываюсь ближе к женушке и, как только она теряет бдительность, захватываю ее в плен. Вцепившись пальцами в столешницу по обе стороны от аккуратных Сашкиных бедер, я прижимаюсь к ней практически вплотную, не позволяя убежать.

Впиваюсь взглядом в растерянное, румяное лицо, собираюсь продолжить допрос с пристрастием, но… делаю вдох.

Один короткий вдох – и что-то щелкает внутри. Мозг все еще в прострации, а тело реагирует, становится в стойку. Инстинкты пробуждаются, самые низменные и первобытные.

Всему виной ее запах… Ягодный… Малиновый… Он был в моей постели, витал в душе, который я наспех принял, отпечатался на моем теле. Всюду, черт возьми! Слишком много варенья, в котором я увяз, как муха.

Хочу еще…

Забываю, о чем мы с ней говорили, а вместо этого наклоняюсь к ее конопатому лицу, ловлю лихорадочное дыхание и спрашиваю хриплым шепотом:

- Са-аш, а у нас что-то было этой ночью?

Хреново, если так. Насколько же серьезная у меня амнезия, если я о близости забыл? Особенно с рыжей, которая упрямо мне отказывала. Значит, я и правда пил… А мне категорически нельзя! Ни капли. У меня уже бывали провалы в памяти из-за алкоголя, причем в малых дозах, но не до такой же степени.

И все же... Было?

- Нет, конечно! – вскрикивает она незамедлительно. Посуда в шкафчиках звенит, но мои барабанные перепонки уже адаптировались к ультразвуку.

- Так быстро ответила, - задумчиво хмыкаю, не отстраняясь ни на сантиметр. Перекладываю руки на тонкую талию. Импульсивно обнимаю, теряя над собой контроль. – Как ты можешь быть в этом уверена? Ты же сказала, что тоже ничего не помнишь…

Сашка упорно избегает прямого зрительного контакта, оставив меня довольствоваться физическим. Спускаю ладони на ее бедра, очерчивая плавные изгибы. Чуть ниже - и пальцы коснутся порванного разреза на юбке, заберутся под ткань, возможно, даже успеют погладить голую ножку. В целях следственного эксперимента, конечно же, чтобы память восстановить. Не исключено, что это будет последнее, что я сделаю в своей жизни, поэтому не спешу провоцировать дикую рыжую кошку.